Хозяева космоса - Роберт Вардеман

– Сюда, гуманоиды, – скомандовал ллорский офицер. О толкнул их на платформу грузовика, каким Кинсолвинг уж пользовался раньше. – И не пытайтесь освободиться из-под моей власти. За подобное преступление немедленно последует наказание.

Кинсолвинг видел, что второй ллор внимательно наблюдает. Интересно, что им будет, если он сбежит во второй раз. Судя по масштабам организованной за ним охоты, наказанию они подвергнутся немалому.

– Буду рад вернуться на Гамму Терциус-4, – объявил Камерон, откидываясь назад. Он потирал ноющий бок, куда попал лазерный заряд Кинсолвинга. Бартон был вынужден сидеть прямо, ни на секунду не прислоняясь спиной к борту грузовика. Боль, на которую он так долго не обращал внимания: угрожала лишить его чувств. Он бежал слишком, слишком быстро и слишком много раз его ранили.

Все, чего хотел Кинсолвинг, это отдохнуть. Но он не осмеливался на передышку, пока не появится уверенность, что Камерон уже не сможет передать информацию ни Гамильтону Фремонту, ни любому другому работнику ММ.

– Что вы этим приобретаете? – спросил Кинсолвинг. – Директорство?

– Возможно, – ответил Камерон, делая небрежный жест рукой. – Это такая малость в сравнении со службой Плану. Он ухмыльнулся. – Деятельность в пользу Плана так возросла, что можно нацеливаться и на другие важные посты. Я чрезвычайно полезен в делах бизнеса. Межзвездные Материал выиграют, если я стану руководить корпорацией. В конце концов, без способности зарабатывать деньги в крупных компаниях План может развалиться из-за недостатка ресурсов.

– А кто в нем участвует? – спросил Кинсолвинг, заинтересовавшись помимо воли. – Я знаю об участии ММ. И Отдых Терры финансировал Суареца. А другие компании?

Камерон пристально изучал его, бледные холодные глаза пробуравили самую душу Кинсолвинга.

– Я считаю, что это, пожалуй, секретная информация. Хотя и думаю, малоправдоподобно, чтобы вы во второй раз удрали из ллорской тюрьмы. Как вы ухитрились проделать это в тот раз? Я могу только догадываться. Но существует какой-то, пусть и минимальный, риск, что вам удастся повторение этого подвига. Было бы глупо с моей стороны посвящать вас в План.

– А еще более жестоко позволить мне воображать, кто участвует, и что может случиться...

– А вы неплохо соображаете, Кинсолвинг. Жаль, что вы предпочли предательство своих в пользу чудиков.

Бартон слабо улыбнулся.

– Я вовсе не с ними. Не в том смысле, в каком вы воображаете. Я просто пытаюсь оставаться в живых и делать то, что справедливо. А вы облегчили мне жизнь.

– Ах, вот что! – Камерон приподнял песочного цвета бровь. – Как же я это проделал?

– Ллоры искуснее в электронном шпионаже, чем вы. Неужели вы поверили, что они посадили нас сюда – и не наблюдают? Все, что вы говорили о Плане Смерти, подслушивалось. Они знают о вашем участии и о роли ММ.

– И вы верите, – спросил Камерон тоном, охладившем энтузиазм Кинсолвинга, – вы верите, что я сознался, а вы будете очищены от всех преступлений?

Гений по изготовлению роботов слегка переместил тяжесть тела на один бок и поднял руку.

Робот толщиной с иголку и длиной не более сантиметра вцепился в ткань одежды. Кинсолвинг увидел красный индикаторный огонек, мигающий, точно злобный глаз человека.

– Что это?

– Нет, – Камерон предвидел вопрос собеседника. – Это не уничтожающий аппарат. Он более сложен – и более тонок. Ллоры слышат, как мы разговариваем. Однако слова подсказывает им это мое устройство. Они могут прослушать свою запись и обнаружат только невинную беседу между нами. Я запрограммировал этого робота на невинный диалог о спорте. Уверен, что ллоры найдут его ужасно скучным.

– Наши голоса будут непохожи. Чтобы идентифицировать голос...

– Мне жаль разбивать ваши надежды. Идентификация голосов прекрасно получится. Робот записывает ваши слова, а затем помещает их в мои запрограммированные образцы. Эксперт-человек определил бы разницу, и если бы они потрудились сопоставить движения наших губ со словами, тогда даже ллоры услыхали бы разницу.

– Но они этого не сделают, – с горечью выговорил Кинсолвинг. Инопланетяне и не ожидали слышать признания: они знали, кто виноват. Их суд уже все определил, они проверят разговор только затем, чтобы выяснить: делались ли попытки сбежать.

– Нет, – тихо подтвердил Камерон. – Они этого не сделают.

Грузовик мягко остановился. Ллор махнул рукой Камерону и Кинсолвингу, что пора выходить. Инженер нахмурился, когда разглядел здание на краю порта, где садились челноки. На Парадизе не было тюрьмы. Немногие преступники прибывали сюда, чтобы заниматься своей профессией. При системе постоянного наблюдения даже целые эшелоны воров нашли бы кражи делом трудным. Но если на Парадизе не было специальной тюрьмы, то именно это здание было близко к тому, чтобы считаться таковой. В толстых пластиковых стенах отсутствовали окна. Внутри Кинсолвинг видел мало чего такого, что давало бы ему надежду сбежать. К первоначальной идее устроить здесь маленькие отдельные помещения добавились громадные засовы на дверях.

Единственное, что утешало Кинсолвинга, была мысль о преходящести любого момента. На лице Камерона появилась внезапная забота и сосредоточенность. Он думал, как бы применить тут какую-нибудь электронику. Чисто механические запоры представляли для него более сложную задачу. Но Кинсолвинг заметил, что Камерону стало легче. Убийца полагал что его здесь задержат надолго.

– Кстати, – донес Камерон, когда ллорский охранник насильно вел их вдоль длинного однообразного коридора, – он еще что-то бормотал о вице-президенте Отдыха Терры. Убежден, что вы найдете доказательства там, где его арестовали.

– Помалкивай, гуманоид! – оборвал его ллорский офицер. – Все материалы дела собраны. Мы не заботимся о нарушениях ваших законов. Однако во имя сотрудничества и дружбы между нашими цивилизациями об этом свидетельстве будет доложено гуманоидному персоналу службы безопасности, когда нам оно больше не потребуется.

– Я просто пытался вам помочь, – оправдывался Камерон.

– Компьютерная память! – напомнил Кинсолвинг, когда ллорский охранник запихивал его в маленькую комнатку. – Возьмите ее у Камерона и прочитайте!

Инженер вытянул руки, чтобы предотвратить удар лицом о стену. Сгорбился от боли и повернулся. В комнате не оказалось никакой мебели. На высоком потолке находилась светящаяся панель, но Бартон не мог подпрыгнуть так, чтобы до нее дотянуться. Дверь закрывалась плотно, тяжелые засовы проскользнули точно в пазы. Стены смягчали удары, он касался их. Портативный лазер мог бы пригодиться, но у Кинсолвинга его не было. У него не осталось ничего, кроме времени. Инженер соскользнул на пол, подтянул колени к груди, руками обхватил голени. Голову уложил на колени и попытался размышлять. Бегство казалось невозможным, но Кинсолвинг не мог примириться с тем, что придется вернуться на планету-тюрьму. Лучше умереть, чем быть сосланным в тот жестокий мир на всю оставшуюся жизнь. А смерть выдвигала моральные проблемы, которые, однако, не имели ничего общего с самоубийством. Ведь если он умрет, кто же станет противостоять Плану Звездной Смерти? Его смерть будет легкой, но умрут и многие неизвестные миры, полные жизни, дыхания, мыслящих существ. Старший инспектор находил это столь отвратительным, что знал: он не может сдаться так просто. Он будет сражаться, пока План не превратится в дурные воспоминания. Кинсолвинг поднял голову, когда отодвинулись запиравшие дверь засовы. Вошел ллорский офицер в сопровождении пары охранников. В коридоре инженер увидел еще трех инопланетян. У него не было шансов одолеть их и бежать.