У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Почему? - не то чтобы я не была согласна. Но переводя задачу в плоскость теории магии, надо было учитывать и то, что саалан получили в крае.

   - Эм... - Макс задумался. - Да, ты права. Мертвые не выводятся из уравнения, они присоединяются к природным силам, для обсуждаемого случая это будет сила и агрессивность приливной волны.

   Договорив, он на несколько секунд замер, сведя брови, потом хмыкнул:

   - Да, забавно. - И, отвечая на недоуменный взгляд Дейвина, объяснил. - Сейчас расскажу.

   После этой непонятной реплики он повернулся ко мне.

   - Так вот, не рассматривая временно мертвых в социальном поле, мы вынуждены ограничиться двумя возможными ролями для живых оккупированных: раб или преступник.

   - Преступник, поскольку не раб? - уточнил да Айгит.

   - Да, так, - кивнул Макс. - И с преступниками, казалось бы, все ясно, их задачи очевидны: прожить как можно дольше и причинить захватчику как можно больше вреда. Но очевидность перестает быть настолько однозначной, если рассмотреть судьбу раба. Мы разбираем, как ты помнишь, условия идеальной оккупации.

   - Что такое идеальная оккупация? - спросил Дейвин.

   - А это, мастер да Айгит, - Макс невесело усмехнулся, - порабощение всего договороспособного населения и полный его контроль. Вплоть до управления ощущениями любого встречного аборигена. В безопасности только тот, кто сдался сразу или не попадается на глаза.

   - Так... - Дейвин поставил локти на подлокотники, сцепил пальцы в замок и опустил лоб на эту конструкцию.

   - Ты в порядке? - спросил его Макс.

   - Модель строю, - ответил граф, - мне нужно еще несколько вдохов.

   Я эту модель построила, кажется, в одну секунду. Выглядело жутковато даже на мой привычный ко всему взгляд, что там говорить про саалан с их феодальной этикой.

   - У тебя не вся информация, мастер, - вздохнул Макс. - Нужно добавить к сказанному то, что порабощали развитую империю, то есть кроме титульного населения там уже была и обслуживающая раса, и другие, живущие на особых условиях подчинения. В общем, пять сословий, не считая элит. До рабов низвели всех. Несколько правящих семей не выжили, наследников одной спрятал лидер Сопротивления, тоже бывший властитель... в общем, интрига была покруче, чем у вас тут с Алисой.

   Обернувшись ко мне, Макс добавил:

   - Кстати, баллада о вечной любви двоих, ставших океаном, писалась примерно в те времена. Это история тогдашней принцессы Дениоиров и ее возлюбленного. Ее сожгли у него на глазах, расстреляли на взлете. Имплантированные крылья, помнишь? Она была первым испытателем, а разрабатывал конструкцию ее партнер. Несогласные эту новинку перехватили первыми, и сумели не отдать в государственную разработку, и выгадали на этом, что ли, два или три года. Из-за этого на них открыли охоту без ограничений средств. Принцесса Дениоика погибла одной из первых. А ее друг... Его поймали позже и запытали до смерти. К магии оккупантов он оказался устойчив, поэтому процесс занял несколько лет, но да, его пепел тоже принял океан.

   Я, механически кивнув, так же безотчетно сунула руку в карман за сигаретами. Макс с извинениями отдал мне пачку. Дейвин повел бровью и сделал жест рукой. На стол опустилась пепельница, в комнате посвежело: открылось окно.

   - Насколько я помню конкретику, - услышала я свой голос, - оккупанты все же покинули захваченный мир.

   - Да не совсем... - вздохнул Макс. - То есть маг, не имевший дела с местными прецедентами, сказал бы, что да, покинули, но имея в опыте ваши коллизии с мертвыми, я могу уверенно заявлять, что нет.

   - Мастер Асани, ты не мог бы высказать свои тезисы более стройно? - спросил до упора заинтересованный да Айгит.

   - Хорошо, - кротко ответил Макс. - В общем, с одной стороны, оккупанты добились того, чего хотели: в культуре захваченного мира внутреннее побуждение оказалось полностью замещено внешним приказом, а гражданин, способный самостоятельно определиться в своих намерениях, должен был выбирать, остаться ли гражданином, отказавшись от сомнительных способностей, или стать преступником. Участником Сопротивления, точнее. Понятно, что при таком подходе эмоциональная жизнь за пределами внешне отрегулированной оказалась под запретом. Отчасти подход здравый, восемь лун вокруг планеты на стабильность влияют не лучшим образом, но писать все Сопротивление поголовно в психически несостоятельные я бы поостерегся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - А с другой стороны? - уточнил да Айгит.

   - С другой стороны, оккупанты на этом и погорели. На планете было два материка, остался один. Второй, где была их база, стал архипелагом островов. До катастрофы там была оборудована посадочная площадка для матричных модулей. Три корабля они успели поднять на орбиту и забросить контингент, а сами не поднялись, времени не хватило. Четвертый модуль стоял, готовый к взлету, когда пришла большая волна. Особенно большая волна, настолько большой не ждали. Только вопрос Алисы навел меня на мысль о ее природе. Но там этого, конечно, никто не знал и не ждал волны такой силы. Обслуга посадочной площадки не получила приказ о выполнении мер безопасности... - Макс пожал плечами. - Материка не стало. Каменный Язык, второй мегаполис, оставшийся единственным, пережил несколько лет зимы только за счет синтетической пищи и подледной добычи... да всего, что требовалось и было возможно доставать из воды. Уцелевших оккупантов Сопротивление до самой весны резало всюду, где находило, а искать они умели. Находившихся на орбите тоже достали. Выжившие были заключены пожизненно. Как и все, кто от них родился и обнаружил способности к магии. Когда весна наконец пришла, объявили Выравнивание Крови. Все, пережившие оккупацию, оказались равны в правах и заняли следующую социальную ступень после правящих семей. Вне зависимости от крови, расы и истории появления на планете как их самих, так и их предков. Для поражения в правах нашлись другие основания.

   - Импланты и иные образования искусственного происхождения, обеспечивающие жизнеспособность или социальность, - кивнула я.

   - На четверть от общего жизненного балла или более, - подтвердил Макс.

   - Не понял? - как-то очень попросту высказался Дейвин.

   Я повернулась к нему.

   - Да ничего сложного, мастер. Вот представь, что твой гвардеец неудачно встретил ящера и остался без одной руки и без одной ноги.

   - Это тяжело, - согласился граф. - Но он может быть хранителем огня, может торговать, может прясть, наконец.

   - А теперь представь, что у него еще выпадают зубы. Не все. Примерно один из трех.

   - Это совсем скверно, - покачал головой Дейвин, - но и в этом случае не все потеряно.

   - Да, - согласилась я. - Но если в один далеко не прекрасный день в его дверь постучат и скажут: "Освобождай дом для следующего, тут люди с руками и ногами жить хотят, и зубов у них, в отличие от тебя, полный комплект", - то потеряно будет все.

   - Почему? - удивился он. - Это же его дом!

   - Потому что условием сохранения дома является наличие рук, ног и зубов. Или хотя бы обеих рук. Или обеих ног. Или всех зубов.

   - Но ведь можно сделать протезы, - возразил он, - это делается даже у нас.

   - Можно, конечно, - усмехнулась я. - Только на протезах будет печать корпорации, а покупать их придется в кредит, потому что работа, доступная инвалиду, стоит мало. Когда дают кредит таких размеров, работу предоставляет кредитор, и в его интересах удержать работника в роли своей собственности подольше. Для этого можно довесить к протезу обслуживание, к обслуживанию - жилье, к жилью - обслуживание жилья...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Понятно, - прервал он меня.

   - Не-ет, - улыбнулась я. - Еще не до конца. Так же, в долг, можно принимать роды. Или предлагать отказаться от ребенка сразу после рождения в оплату медицинских услуг.

   - Что же в этом такого? - удивился он. - У нас многие тоже отдают детей Академии, чтобы они выросли образованными и воспитанными и прожили хорошую жизнь.