У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Нет, - сказала девочка. - У вас разговор взрослых. Я буду ждать за дверью.

   - Хорошо, - согласился князь.

   Маленькая ддайг легко встала из кресла, занятого ею по кивку князя, и вышла. Полина-старшая задумчиво посмотрела дочери вслед. Та, выглянув из-за двери, заверила:

   - Я не трону ни одного хвоста, обещаю.

   Полина кивнула и дверь закрылась.

   Несколько секунд в кабинете князя было тихо. Но Димитри и его гостья хранили молчание по разным причинам. Она за последний год привыкла ждать, пока ее спросят, распорядятся или потребуют чего-то. Он не знал, как начать разговор.

   Князю было действительно тяжело. Надежды, вернув Полине свободу, получить наконец живую умную собеседницу, по-дружески открытую и расположенную к нему, таяли с каждым вдохом. Не оправдался и его расчет на то, что, увидев последние цветы и яркое осеннее небо над Островами, подруга станет подвижнее и активнее. И любознательность ее тоже молчала, если за три дня пребывания здесь женщина так и не покинула крыльцо дома. Той осенью даже в ожидании его решения, воздерживаясь от еды, Полина успела за неделю не раз обойти город и порт и сделать несколько вылазок в лес и на открытый участок за городом. Но не в этот раз. Впрочем, с едой, как ему уже сказал хранитель огня сиреневого дома, у нее и теперь было не слишком хорошо.

   - Как тебе квамье молоко? - спросил князь. Надо же было с чего-то начать разговор. Ведь беседа сама себя не начнет, а Полина ему помогать, очевидно, не собиралась.

   Она сделала еле заметное движение лицом. Возможно, это была тень улыбки вежливости.

   - Я пока не распробовала. А фруктовый чай понравился. Еще в Исанисе.

   Димитри внимательно посмотрел на подругу. Явного отчуждения он не увидел, только усталость и безразличие. Реплика, однако, вышла гладкой, как морской голыш. Ни одной зацепки, чтобы продолжить тему.

   - Хорошо, - кивнул он и отправил ей теплый взгляд. - Распробуешь, поделись впечатлениями?

   - Обязательно, - так же безразлично и тускло ответила она.

   Князь улыбнулся и перевел тему.

   - Тебе всего хватает? Может быть, что-то прислать из дома?

   Полина ненадолго задумалась.

   - Да нет, наверное. Мне не так много и нужно.

   - Я заметил, - несколько напоказ вздохнул он. - Или почти ничего, или весь мир.

   - Весь мир мне никогда не был нужен, - сказала она чуть удивленно.

   Димитри мысленно поморщился, досадуя. Он-то рассчитывал на ответную шпильку или хотя бы легкую отповедь. Атаковать повторно не было смысла: она примет это за очередной допрос, каких в ее жизни за последний год по имперскому счету и так было с избытком и через край. А вслух сказал:

   - Я попытался пошутить. Видимо, не сумел. Что же, давай тогда поговорим о серьезном.

   - Да, конечно, - ответила Полина.

   Димитри улучил момент и заглянул ей в глаза. Ощущение, которое он поймал, было не из приятных. На миг ему померещился лед Ладоги и бесконечная белесая плоскость под таким же белесым небом, смыкающимся с этой плоскостью где-то вдали. И между небом и льдом безостановочно летящий чуть вкось мелкий сырой снег. Князь поднялся из кресла, подошел к окну, посмотрел в доцветающий сад, вдохнул теплый, еще летний, воздух, стряхивая наваждение, принесенное из сознания Полины.

   - Я хотел поговорить с тобой о твоей приемной дочери, - сказал он.

   - Я что-то упускаю или делаю неверно? - тут же спросила она.

   Димитри печально посмотрел на подругу.

   - Последнее, чего я хотел бы, друг мой, это видеть, как ты, по свойственной тебе привычке, берешься делать больше, чем можешь.

   - Больше, чем можешь, - возразила Полина, - это когда силы кончаются еще до достижения результата.

   Димитри скептически приподнял бровь.

   - Ты хочешь сказать, что нынешнее твое состояние тебя устраивает?

   - А причем тут я? - блекло удивилась она. - Ты заявил разговор о девочке.

   Князь подошел к креслу Полины, присел перед ней на корточки и взял ее руки в ладони.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Друг мой, я понимаю, что тебе сложно. Но я прошу тебя, соберись и послушай меня внимательно. Связь действительно есть, и это очень серьезно.

   Прикосновение к руке подруги полностью открыло Димитри ее сознание. Он едва удержался от болезненной гримасы, почувствовав с ней вместе то усилие, с которым она концентрировалась на нем самом и его словах. Не оборачиваясь, князь подвинул к себе кресло и сел, не выпуская ладони Полины из рук. Он понимал, что с точки зрения землянки, сцена интимна на грани допустимого, но так Полина его хоть слышала. И походила на живого человека по крайней мере на ощупь.

   - Ты уже заметила, наверное, что ддайг довольно чувствительны к состоянию существ, находящихся рядом с ними.

   Полина не слишком охотно кивнула.

   - Это их свойство, - продолжил Димитри, - не проявляет себя только в двух случаях. Первый - глубокая апатия, еще глубже, чем та, которую сейчас переживаешь ты. Второй - состояние запредельной ярости, в котором они способны пребывать неделями, проделывая такое, что я не хотел бы сейчас тебе описывать.

   - Это с ней было прошлой весной? - уточнила Полина.

   - Осенью - мимовольно поправил ее Димитри. - Тут была тогда осень. И то были уже следы, - он грустно усмехнулся. - В моем доме на Ддайг она дралась со всеми, кто к ней подходил, ломала мебель и отказывалась есть.

   - А потом ты ее перевез сюда, и что-то изменилось?

   - Скорее, ей стало не с кем драться, - хмыкнул Димитри. - Сайни довольно увертливы, а слуги и охрана быстро поняли, что к чему. Настоящие изменения произошли за ту неделю, когда я был в море, а вы с ней вдвоем изучали Эйн-Алас - остров, на котором мы сейчас находимся. Знаешь, я уже не надеялся, что к ней вернется разум, но это произошло благодаря тебе.

   - Почему?

   Глядя в стылый взгляд Полины, князь мягко, но раздельно и четко произнес:

   - Потому что она хочет быть такой, как ты. И станет такой, какой она тебя видит.

   Полина опустила взгляд.

   - Плохо, - сказала она бесцветно.

   - Почему же? - Димитри отпустил ее руки, но не стал отодвигаться, так и сидел в кресле, наклонясь к ней и глядя в лицо.

   Полина пожала плечами.

   - Я видела детей депрессивных матерей. В смысле, с диагностированной депрессией. Все они были или апатичны, или склонны к агрессии. У всех были проблемы с контролем. Я не хочу этого для девочки.

   - Этого и не будет, - уверенно сказал князь. - Она ддайг, а не человек.

   - В чем разница?

   Димитри задумался.

   - Наверное, в том, что мы, люди, перенимаем и запоминаем то, что видим прямо сейчас, то, что касается нас и относится к нам. А ддайг... они берут самое сильное, самое яркое, что есть в человеке, даже если он сам не видит этого в себе. В моем доме в Дегейне она слышала только меня, но и моего влияния хватало только на то, чтобы она не ушла в безумие. А когда появилась ты, она получила необходимое.

   - Я не обучала и не воспитывала ее, - тихо возразила Полина.

   - Она сама себя обучала и воспитывала, глядя на тебя. А потом вспоминая тебя. И сейчас она продолжает это делать. Возможно, она будет даже больше тобой, чем ты сама. Но кое-что ей все-таки нужно рассказать, и сделать это можешь только ты.

   - О чем же?

   Димитри улыбнулся и положил ладонь на подлокотник кресла Полины.

   - О том, что у нее есть брат. Ты так и не сказала ей про Айриля.

   - Скажу, - она прикрыла глаза на миг, запоминая. - Спасибо, что напомнил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Вот и хорошо, - улыбнулся он. - Пообедаешь со мной?

   На дне ее глаз медленно плеснула тяжелая волна все той же стылой боли и нежелания лишних усилий. Он подавил вздох.

   - Может быть, просто чай?

   - Там Поля ждет.

   Князь кивнул, отодвигая кресло, поднялся, подал ей руку.