И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

Ответ поверг мужчин в настоящий ступор.

— "Прикладная конспирология в условиях пониженной благоприятности, для особо сообразительных, за сто десять уроков, с прологом и эпилогом". Сочинение господина Ю. С. Шапкина-Невидимкина.

— А кто это?

— Здесь, на форзаце, написано, что Ю. С. Шапкин-Невидимкин — доктор конспирологических наук, профессор, заслуженный конспиролог академии конспирологии повышенной законспирированности.

— Никогда о такой не слышал, — пожал плечами Митроха.

— Так она же законспирированная! — как малому дитяте пояснила Елена.

— Но это же книга не для прекрасных дам, ваше величество!.. — как будто невзначай, библиотечный попытался взять ее из рук царицы, но та не поддалась на провокацию.

— Я знаю, — страдальчески сощурившись, словно сама не до конца могла поверить, что ОНА читает ТАКУЮ книгу, кивнула Елена Прекрасная и зашуршала страницами в поисках чего-то. — Но, понимаете… Появление Букахи меня напугало, а сидеть здесь и ничего не предпринимать, в то время как вы подвергаетесь страшной опасности… рискуете жизнями… а я ничем не могу помочь… Я больше ни о чем думать не могла. Правда. И вот… Короче говоря, я решила узнать, как надо бороться с превосходящими силами противника на захваченной территории по всем правилам военного искусства… Я подумала, что раз оно называется искусством, а я люблю живопись, музыку, литературу, то и это должно быть не так уж и непонятно и сложно, как кажется… наверное…

Дионисий насторожился уже при "превосходящих силах противника" и "захваченной территории", исходящих из прекрасных уст ее величества.

Граненыч же, привыкший к такой лексике, почувствовал неладное только когда она сказала "по всем правилам" о событиях, когда любые правила были противопоказаны. Но, тем не менее, с надеждой на благоприятный исход, он осторожно задал ей вопрос:

— И что же надо делать, голубушка царица? Что твоя книга говорит?

— А разве ты ее не читал? — удивилась Елена.

— Эту — нет. Не пришлось как-то. О чем это?

— О конспирации и секретном превосходстве… нет, противодейственой секретности… нет-нет, секретном противодействии… превосходных… нет, превосходящих… то есть, превосходящим… силам… противника… — медленно, как во сне, проговорила Елена, словно пробуя на вкус новые, доселе неизвестные слова.

Глаза мужчин округлились.

— А какое отношение имеют птички и цветы к противодействию превосходным… то есть, превосходящим силам противника?.. — библиотечный озадаченно перевел взгляд с обложки на Елену и обратно.

— Это для конспирации, — неуверенно пояснила она. — Так поясняет Шапкин-Невидимкин.

— А, ну да…

— Так вот, послушайте. Вот что я вычитала. Правило первое. Сначала нам нужно придумать себе название.

— Себе? — недоуменно наморщил лоб библиотечный.

— Нам, — пояснила царица. — Всем.

— Зачем? — не понял истопник.

— А как иначе мы будем подписывать листовки? — просто задала убийственный вопрос Елена.

— Подписывать… что?

— Такие кусочки пергамента. С сообщениями о наших успехах.

— О ЧЕМ?! — в голос воскликнули мужчины.

— Чтобы колдун об этом прознал? — была первая мысль Граненыча.

— Сообщать надо о неудачах, — резонно заметил библиотечный. — Если успехи по-настоящему успешные, все о них и так узнают.

— Но в уроке первом так написано! — защищаясь, Елена выставила на всеобщее обозрение соответствующую страницу.

— Мы верим, верим, — успокаивающе вскинул ладони библиотечный.

— И… как мы должны называться, голубушка? По этим правилам? — Граненыч, предчувствуя долгий и трудный разговор, опустился на табуретку рядом с бывшей кроватью Дионисия.

— Я тут подумала-подумала, но в голову почему-то ничего героического не приходит… — смущенно пожала плечами царица. — Вот сам Шапкин-Невидимкин предлагает "неуловимые мстители", но, насчет "неуловимых", я боюсь сглазить… А еще — "молодая гвардия", но в нашем случае… — она украдкой перевела взгляд с одного предполагаемого гвардейца на другого, — по-моему, это… не отражает… как-то… реальность действительности… То есть, я имею в виду, что для гвардии нас маловато… Конечно, есть еще "красные бригады", "львы сопротивления", "железный кулак возмездия", но они мне как-то тоже… не очень… — быстро добавила она, украдкой кинув взгляд на выражение лиц несостоявшихся гвардейцев. — Но вот тут он приводит еще одно…

— Какое? — обреченно вздохнул Митроха.

— Подпольный обком, — заглянула в книжку и, старательно выговаривая непонятное название, произнесла Елена.

— Что?

— А что это?

— Я объяснения пока не нашла… Наверное, оно дается в комментариях. Но, я полагаю, это "оборонное командование" сокращенно, — неуверенно предположила она. — "Подпольный", по-моему, можно опустить, как не относящееся к нам. Мы же не в подполье, а в библиотеке находимся… Ну, как? Вам… нравится? — робко поинтересовалась она. — Потому что остальные еще хуже…

Мужчины переглянулись.

Елена поникла.

— Я просто хотела быть полезной…

— Замечательно, — тоном, каким обычно говорят с людьми, стоящими на подоконнике последнего этажа небоскреба, наконец, произнес Граненыч. — Просто гениально. Оборонное командование — это мы.

— Да. Вполне. Отражает полную сущность нашего секретного бытия, — поспешно подтвердил Дионисий. — С зеркальной точностью.

— А насчет листовок, тут в уроке втором сказано…

— Многие из простого народа неграмотные, ваше величество, — напомнил царице истопник. — Как же они узнают, что в этих бумажках написано?

Елена задумалась.

— В уроке втором ничего об этом не говорится… Но у нас в Стелле в таких случаях рядом с каждым указом ставят глашатого с трубой, чтобы он время от времени трубил, а когда народ соберется, громко и с выражением его зачитывал.

— Нам сейчас только глашатого и не хватало, — кивнул Дионисий.

— С трубой, — уточнил Митроха.

— Но как же тогда быть?.. — на глазах теряя боевой дух, и без того давно чувствовавший себя неуютно в непривычном обиталище, уже почти робко предположила Елена. — Ведь Шапкин-Невидимкин пишет, что листовки — это очень…

— Замечательная идея, — быстро закончил за царицу истопник и предупреждающе покосился на хозяина библиотеки, готового возразить и без утайки высказать, что он про этого заслуженного конспиратора думает. — Только давай, мы будем их развешивать после нашей победы.

— Или сейчас, но только там, где их никто не сможет увидеть, — заметив расстроенный вид Елены, добросердечно уточнил хозяин библиотеки. — Пока нам достаточно, что о наших успехах знаем мы сами. И — иногда — Букаха.