Проклятые (СИ) - Сербинова Марина

«Наконец-то, свершилось! — подумал он. — Естественно, нельзя позволить этой юной девушке отправиться за решетку, а то без внуков так и останусь! Как не помочь будущей невестке?».

Только Джордж Рэндэл не знал, что диагноз психиатра настоящий, и справка о болезни Элен Гран, матери «его будущей невестки» — тоже. Он был уверен, что все это — лишь маленькие хитрости Джека, дабы процесс приличия ради выглядел более-менее правдоподобно. А если бы знал, то наверняка отверг бы Кэрол Ландж, как кандидатуру в невестки, потому что не хотел, чтобы его долгожданные внуки унаследовали от бабушки и мамы страшную болезнь. Конечно, это не наверняка, что болезнь обязательно перейдет на детей, но риск все же был, и Рэндэл-старший ни за что бы ни стал так рисковать. Он мечтал о здоровых и таких же умных и талантливых внуках, как он сам и его обожаемый Джек. Рэндэлы должны быть только, и только такими! Он знал, что его сын такого же мнения, и никогда не возьмет в жены женщину с дурной наследственностью, которая может испортить его будущее потомство.

С Джеком он об этом не разговаривал, хотя его мучило страшное любопытство. Уж если его сыночек поступился всеми своими принципами, гордыней и честолюбием ради этой женщины, выходит, это что-то, да значит. И Джордж Рэндэл снова запасся терпением, почти уверенный в том, что Джек, наконец-то, выбрал себе женщину, и скоро она его на себе женит. Только бы не сильно сопротивлялся, этот упрямый болван. Должна же когда-нибудь появиться женщина, способная затащить его под венец! Джордж очень надеялся, потому что, зная своего отпрыска, уже почти отчаялся в ближайшем будущем получить от него внуков. Его сын был настоящим чертенком, которого невозможно было ни приручить, ни поймать, который никогда никому не покорится.

«Пусть не покоряется, чертяка, но плодиться-то можно! Большего я от него и не требую!» — с досадой думал судья, злясь на сына, которому было наплевать на муки мечтающего стать дедушкой отца.

Прошел месяц с того дня, когда Кэрол впервые вступила на территорию роскошного госпиталя. Она была послушной пациенткой, только слишком уж удрученной, и врачи ничего не могли с этим поделать. Казалось, она тает на глазах. Почти перестала есть, отказываясь от еды, из-за чего сильно похудела, кожа приобрела нездоровый бледный оттенок, в глазах застыли беспокойство и тревога. Джек, Куртни и Рэй, обеспокоенные ее состоянием, призвали врачей к ответу и потребовали провести комплексное обследование, чтобы выяснить, что происходит с девушкой.

А через пару дней после этого Кэрол позвонила Джеку домой, чем немного его удивила, потому что она никогда сама не звонила ему. Они не общались по телефону, он часто навещал ее в больнице. Девушка была молчаливой и замкнутой, перестала улыбаться, но Джек был склонен считать, что ее угнетает пребывание в этой больнице. Естественно, не очень приятно, когда тебя запирают в психбольницу, даже если доктора обходительны и внимательны, и тебя окружают красота и комфорт. Время шло, а врачи молчали о выписке, отказываясь даже приблизительно назвать какие-либо сроки.

Лечение продвигалось успешно, но врачей беспокоило подавленное настроение девушки и ее встревоженный, временами даже напуганный взгляд. И никто не мог докопаться до причины.

— Джек! Мне нужно выйти отсюда… завтра же! Всего на пару часов. Пожалуйста, поговори с главврачом, убеди их меня отпустить. У тебя получится, я знаю.

Джек нахмурился, услышав, как дрожит ее голос, в котором проскальзывали нотки какого-то отчаяния.

— А что случилось? Чем ты так взволнованна, Кэрол?

— Ничего не случилось. Просто… завтра я хочу, чтобы Куртни меня свозила к врачу…

— Зачем тебе врач? В госпитале полно врачей!

— Нет, того, который нужен мне, здесь нет.

— А какие у тебя проблемы? К какому врачу тебе надо?

— Джек, ты можешь не задавать вопросов, а просто…

— Нет, не могу. Отвечай, если хочешь, чтобы я поговорил с главврачом. Или решай свои проблемы сама.

— Ну, ладно… У меня «по-женски» проблемы, понимаешь? А здесь такое не лечат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что-то серьезное?

— Куртни говорит, что ничего страшного. Нужно просто показаться врачу, чтобы он выписал нужные лекарства. Всего пару часов, Джек, пожалуйста! Позвони ему прямо сейчас, он еще не ушел, и договорись, чтобы меня отпустили прямо с утра. Хорошо?

— К чему такая спешка? — буркнул Джек, открывая записную книжку в поисках нужного номера.

— Так болит же, Джек… и так уже долго терпела.

— Ладно, сейчас позвоню. А чего терпела-то, раньше нельзя было сказать?

— Так думала, обойдется…

— Хорошо, я обо всем договорюсь.

— Спасибо, Джек. Ты настоящий друг! — она как-то напряженно засмеялась и бросила трубку.

Смех какой-то странный, истерический, думал отстраненно Джек, набирая номер кабинета главврача госпиталя.

— Алло! Добрый вечер. Джек Рэндэл беспокоит.

— Вы по поводу обследования? Еще не все анализы готовы…

— Об этом мы поговорим с вами, когда у вас уже будут все результаты обследования, — вежливым, но твердым тоном перебил Джек. — Я по другому вопросу. Я хотел бы вас попросить отпустить утром Кэрол на пару часов. Под мою ответственность, естественно.

— Могу я поинтересоваться, зачем?

— Конечно. Она хочет съездить к врачу. У нее какие-то женские проблемы. Обещает обойтись в пару часов.

На мгновение в трубке воцарилась тишина, потом доктор сухо сказал:

— Вы что, с ума сошли?

Джек опешил.

— О чем вы?

— Все сроки уже вышли. Никакой врач на это не пойдет. Это подсудное дело. И не морочьте мне голову тем, что она уедет на пару часов. Если вы нашли того, кто сделает операцию, а так и есть, как я понял, то хоть из меня дурака не делайте! Пусть отлежится там, сколько надо, я не возражаю, здесь ее после операции отхаживать никто не будет.

— Постойте, доктор, о чем вы говорите? Какая операция?

— Самая обыкновенная, молодой человек. Разве она вам не объяснила, что на таком сроке аборты не делают?

Пальцы Джека с силой сжали трубку, так, что побелели костяшки.

— А какой срок, доктор?

— Почти четыре месяца.

— А точнее сказать нельзя?

— Можно, только вы не у того доктора спрашиваете. Я, напомню, практикую в несколько иной области. Одно скажу — зря вы это затеяли. Это уже не просто уничтожение едва зародившегося эмбриона, это — убийство почти сформировавшегося ребенка! Ну, да, Бог вам судья, меня это не касается.

Доктор замолчал, прислушиваясь к напряженной тишине на том конце провода.

— Ну, так что, мне ее отпускать? — решил еще раз уточнить он, почувствовав неладное.

— Да, — хрипло прозвучало в трубке. — Отпускайте.

Следующим утром, выходя за ворота госпиталя, Куртни и Кэрол неожиданно натолкнулись на Джека, который поджидал их у выхода, присев на крыло черного «Феррари». Кэрол, встретившись с его глазами, побледнела, а потом покраснела и отвела взгляд.

— Привет, Джек! — невозмутимо поприветствовала его Куртни. — А что ты здесь делаешь?

— Кэрол отпустили под мою ответственность, поэтому, если вы задумали побег, мне крупно достанется, — шутливо откликнулся он. — Если вы не против, я буду вас сопровождать.

Куртни непринужденно засмеялась.

— Джек, отправляйся по своим делам. Даю слово, что мы не сбежим. Наши личные дела тебя не касаются. Будь ты женщиной, мы бы взяли тебя с собой за компанию, а так — извини.

— Ничего, я подожду вас снаружи, на улице, — он улыбнулся. — Садитесь.

— Я на машине, — Куртни прошла мимо него к белому «Форду», отключая сигнализацию. — Джек, тебе что, заняться больше нечем? С чего это ты решил за нами таскаться по нашим женским делам, а?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я же сказал, чтобы вы не сбежали.

— Ладно, Джек, не дури. В чем дело?

— В том, что я буду вас сопровождать. И это не обсуждается. Или так, или Кэрол возвращается в свою палату.

Лицо у Куртни стало каменным, взгляд, устремленный на Джека, потяжелел.