Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная - Уолтер Айзексон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свойственный Эйнштейну юмор позволил ему все это пережить. Среди писем, полученных им в Англии, одно было от человека, согласно теории которого гравитация означает, что при вращении Земли люди иногда оказываются вверх ногами, а иногда – в горизонтальном положении. Возможно, именно это заставляет людей совершать глупости, размышлял он, например влюбляться. “Влюбленность – не самая большая глупость, совершаемая людьми, – написал Эйнштейн на конверте, – но гравитация за это никакой ответственности не несет”75.
Главным событием этой поездки стала речь, произнесенная Эйнштейном 3 октября в Альберт-холле в Лондоне. Выступление было организовано, чтобы собрать денег для ученых, вынужденных покинуть Германию. Некоторые подозревали, и не без основания, что Локер-Лэмпсон излишне много разглагольствовал об угрозе безопасности Эйнштейна и его тайном убежище, чтобы билеты лучше продавались. Если это правда, своего он добился. Все 9 тысяч мест были заполнены, люди толпились в проходах и фойе. Тысяча студентов занимались охраной и разведкой, чтобы в случае необходимости предотвратить любую профашистскую демонстрацию (таковой не случилось).
Эйнштейн по-английски говорил об угрозе свободе в современном мире, но тщательно избегал прямых нападок на режим в Германии. “Если мы хотим противостоять власти, угрожающей подавлением интеллектуальной и индивидуальной свободы, надо ясно понимать, что поставлено на карту, – сказал он. – Без такой свободы не было бы ни Шекспира, ни Гете, ни Ньютона, ни Фарадея, ни Пастера, ни Листера[84]”. Свобода является основой креативности.
Он также говорил о необходимости уединения. “Однообразие спокойной жизни стимулирует творческий ум”, – сказал он и повторил предложение, сделанное, когда он был моложе. Ученые могут работать смотрителями маяков, сказал Эйнштейн, тогда они могли бы “целиком посвятить себя” размышлениям76.
Этим замечанием он разоблачил себя. Для Эйнштейна наука была делом отшельника. Он, казалось, не осознавал, что для других такая работа может быть гораздо более плодотворной, если ею занимаются совместно. И в Копенгагене, и в других местах члены команды, без устали строившей квантовую механику, пользовались идеями друг друга. Но величайшие достижения Эйнштейна могли быть сделаны только кем-то из патентного бюро в Берне, человеком, живущим в берлинской мансарде или на маяке. Может быть, иногда был бы нужен еще помощник – математик или слушатель.
Отплывший из Антверпена океанский лайнер Westmoreland, на борту которого были Эльза и Хелен Дукас, подобрал Эйнштейна и Вальтера Майера в Саутгемптоне седьмого октября 1933 года. Эйнштейн не думал, что уезжает надолго. Он считал, что следующей весной проведет еще один семестр в Оксфорде в Крайст-Черч. Но, хотя Эйнштейн прожил после этого двадцать два года, Европу он никогда больше не увидел.
Мерсер-стрит, 112.
Глава девятнадцатая
Америка. 1933-1939
Принстон
Океанский лайнер Westmoreland, на котором пятидесятичетырехлетний Эйнштейн плыл в страну, ставшую его новой родиной, прибыл в порт Нью-Йорка 17 октября 1933 года. На Двадцать третьей улице под дождем на причале его ждал официальный комитет встречи. Его возглавлял друг Эйнштейна, известный юрист Сэмюел Унтермейер. В руках у него были выращенные им самим орхидеи. А еще там была чирлидинг-группа, которая по плану тоже должна была участвовать в приветственной процессии.
Однако ни Эйнштейна, ни сопровождавшую его свиту нигде обнаружить не удалось. У Абрахама Флекснера, директора Института перспективных исследований, была навязчивая идея: каковы бы ни были предпочтения самого Эйнштейна, не допустить его публичных выступлений. Поэтому он послал буксир с двумя доверенными представителями Института, перед которыми была поставлена задача тайно увезти Эйнштейна с Westmoreland, как только он пройдет карантин. “Не делайте заявлений и не давайте интервью ни по какому поводу”, – телеграфировал Флекснер на корабль. Он еще раз повторил это указание, снабдив одного из встречающих Эйнштейна письмом. В нем говорилось: “Для вашей безопасности рекомендую отказываться от участия в публичных мероприятиях”1.
Держа в руках футляр со скрипкой, Эйнштейн тайно перебрался на буксир, который перевез его и его команду в Бэттери, где их ждала машина, которая отвезла всех в Принстон. “Доктор Эйнштейн хочет только одного – чтобы его оставили в покое”, – сказал Флекснер репортерам2.
На самом деле, кроме этого, он хотел еще газету и порцию мороженого. Поэтому, зарегистрировавшись в принстонской гостинице “Пикок”, он сразу переоделся и, покуривая трубку, отправился пешком к газетному киоску. Купив дневную газету и прочитав с усмешкой заголовки, оповещавшие, что его местонахождение является тайной, Эйнштейн отправился в кафе-мороженое “Балтимор”. Здесь он увидел семинариста, только что купившего себе мороженое. Эйнштейн сначала указал пальцем на эту порцию, а потом на себя. Отсчитывая сдачу, официантка объявила: “Об этом я напишу в своем дневнике”3.
Эйнштейну предоставили угловой кабинет в крыле университета, служившем временным пристанищем институту. Тогда в институте было восемнадцать постоянных сотрудников. Среди них математики Освальд Веблен (племянник социолога Торстейна Веблена) и Джон фон Нейман, один из основоположников теории компьютеров. Эйнштейну показали кабинет и спросили, какое оборудование ему может понадобиться. “Стол, стул, бумага и карандаш, – ответил он. – Да, и большая мусорная корзина, чтобы было куда выбрасывать все мои ошибки”4.
Вскоре они с Эльзой сняли дом. Новоселье отметили небольшим музыкальным концертом. Гвоздем программы были произведения Гайдна и Моцарта. Первой скрипкой был известный русский скрипач Тоша Зайдель, а второй – Эйнштейн. В благодарность за несколько раскрытых секретов игры на скрипке Эйнштейн попытался объяснить Зайделю теорию относительности и сделал несколько набросков уменьшающихся в размере движущихся стержней5.
С тех пор в городе часто рассказывали о том, как Эйнштейн любит музыку. Один такой рассказ был связан с участием Эйнштейна в квартете вместе со скрипачом – виртуозом Фрицем Крейслером. В какой-то момент они стали играть несинхронно. Крейслер остановился, повернулся к Эйнштейну и насмешливо спросил: “В чем дело, профессор? Вы не умеете считать?”6 А однажды должен был состояться вечер, где некая группа христиан собиралась помолиться за преследуемых евреев. К их удивлению, Эйнштейн спросил, может ли он тоже прийти. Он принес скрипку и, как будто вознося молитву, сыграл соло7.
