Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Владимир Муравьев

После пожара 1812 года уже другие владельцы надстроили дом, и в 1882 году его приобрела фирма «Наследники И. А. Бакастова». Это была династия трактирщиков. Бакастовы покупали дома в разных районах Москвы и открывали в них трактиры. Трактирное помещение в доме Бакастовых на 1-й Мещанской в начале 1910-х годов было сдано в аренду Романову, который и вел дело до самой революции.

Следующие за трактиром Романова два дома построены в одно время, в 1890-е годы.

Дом № 3 построен по проекту архитектора В. П. Загорского, до революции в нем находились меблированные комнаты. Украшающие фасад дома выразительные декоративные кариатиды выполнены юным С. Т. Коненковым, тогда учеником Училища живописи, ваяния и зодчества. В своих мемуарах «Мой век» он вспоминает эту работу:

«Добыть кусок хлеба молодому человеку, не имевшему в Москве даже знакомых, было, конечно, не просто. Но находились добрые люди и из товарищей, и из преподавателей: они устраивали мне кое-какие мелкие заказы. Постепенно я перезнакомился с московскими подрядчиками и стал „своим человеком“ у хозяев мастерской орнаментальных украшений у Смоленского вокзала. Однажды получил заказ: вылепить кариатиды для фасада дома чаеторговца Перлова на Мещанской улице. (Коненков ошибся в фамилии владельца дома: Перлову принадлежал соседний дом. — В. М.) Работа принесла целую сотню рублей. Я отделил из них 35 и купил на них швейную машину „Зингер“, которую привез летом в деревню. Само собой разумеется, это произвело впечатление. Никто из домашних уж больше не сомневался, что из меня выйдет толк».

Пятиэтажный доходный дом 5 с эркером, балконами, рустовкой, лепными наличниками — особыми на каждом этаже — также обращает на себя внимание своей основательностью и респектабельностью. Это — один из тех домов, построенных в Москве на грани XIX и XX веков, которые до настоящего времени являются ее лучшим украшением.

Дом построен по проекту известного московского архитектора эпохи модерна Р. И. Клейна для крупного чаеторговца Н. С. Перлова. Им же был построен дом для С. В. Перлова, принадлежавшего к другой ветви чаеторговцев Перловых. Эта работа Клейна — дом «в китайском стиле» на Мясницкой улице со знакомым каждому москвичу магазином «Чай — кофе» — является настоящей московской достопримечательностью.

С правой стороны доходного дома под «№ 5, строение 2» находится жилой особняк Перловых; в 1950-е годы в нем помещалась миссия Люксембурга.

Перловы сохраняли между собой хорошие родственные отношения, но в делах невольно оказывались конкурентами.

В 1896 году мещанские и мясницкие Перловы выступили соперниками в споре за право принять прибывшего на коронование Николая II специального посланника китайского императора Ли Хунчжана. Посланник предпочел мещанских Перловых. В доме на 1-й Мещанской ему и его многочисленной свите был оказан роскошный прием. Дом был декорирован цветами, вазами, фонарями, шелковыми панно, расписанными китайскими мотивами. Хозяин дома поднес гостю хлеб-соль на серебряном блюде с изображением своего дома и надписью «Добро пожаловать».

Перловы были старинными жителями 1-й Мещанской. Это владение было приобретено дедом Н. С. Перлова в 1836 году у вдовы отставного подполковника Дарьи Николаевны Кошелевой. В доме была открыта лавка по продаже чая, на территории построена чаеразвесочная фабрика.

Дом Кошелевых, купленный Перловым, представлял собой типичную дворянскую усадьбу конца XVIII — первых лет XIX века. Житель здешних мест мемуарист Д. И. Никифоров в книге «Из прошлого Москвы» упоминает о ней: «В юности (в 1840-х годах. — В. М.), проезжая 1-й Мещанской, я помню небольшой двухэтажный дом Перловых с двумя флигелями, весьма неказистыми».

В этом доме родился известный общественный деятель 1820–1870 годов, участник подготовки крестьянской реформы 1861 года, либерал и славянофил Александр Иванович Кошелев. Сообщением этого факта: «Родился 9-го мая 1806 года в Москве, близ Сухаревой башни, на 1-й Мещанской улице в доме отца моего, ныне принадлежащем купцу Перлову», — так Кошелев начинает свои «Записки», на страницах которых предстает перед читателем панорама нескольких эпох русской жизни и длинная вереница современников — от Жуковского, Пушкина, Чаадаева, Герцена до Николая I и Александра II.

Отец Александра Кошелева приобрел дом на Мещанской незадолго до рождения сына. В конце XVII — начале XVIII века эта усадьба принадлежала торговцам Евреиновым, сделавшим карьеру при Петре I, во второй половине XVIII века ею владел Федор Иванович Соймонов — адмирал, географ, путешественник, между прочим, выпускник Навигацкой школы в Сухаревой башне; у его наследников и купил дом отставной полковник Иван Родионович Кошелев, человек родовитый и богатый, имевший в Москве много родни.

Иван Родионович по праву занимает место в ряду неординарных личностей и биографий, которыми так богат русский XVIII век. Его, оставшегося сиротой в 14 лет, взял на воспитание дядя граф А. С. Мусин-Пушкин, бывший тогда посланником в Лондоне. Выучив английский язык, юноша попросил у дяди позволения поступить в Оксфордский университет, в котором и проучился три года. В двадцать лет он был отправлен дядей курьером в Петербург. Здесь он понравился Потемкину, который взял его себе в адъютанты. Но тут на молодого адъютанта обратила внимание императрица Екатерина II «ради его ума и красоты», как говорит предание, и Кошелев тут же был отправлен светлейшим князем в провинцию и более в Петербург не возвращался. При Павле I Иван Родионович вышел в отставку и поселился в Москве, где, по воспоминаниям его сына, «жил скромно, занимался науками, особенно историей, и приобрел общее к себе уважение». Он был дважды женат, первым браком на княжне Меншиковой, от которой имел четырех дочерей, вторым — на Дарье Николаевне Дежарден — дочери французского эмигранта, «родившейся в России и крещенной по православному обряду». Единственным ребенком от второго брака был сын Александр.

Самые ранние воспоминания Александра Ивановича Кошелева связаны с 1812 годом. Его отец никак не мог поверить, что Москва будет сдана французам, поэтому Кошелевы выехали из Москвы в день их вступления. «Большая дорога, — пишет в своих воспоминаниях Александр Кошелев, — была запружена экипажами, подводами, пешими, которые медленно тянулись из Белокаменной. Грусть была на всех лицах; разговоров почти не было слышно; мертвое безмолвие сопровождало это грустное передвижение. Молодые и люди зрелого возраста все были в армии или ополчении; одни старики, женщины и дети были видны в экипажах, на телегах и в толпах бредущих. Воспоминание об этом — не скажу путешествии — о странном грустном передвижении живо сохранилось в моей памяти и оставило во мне тяжелое воспоминание».

Весною 1813 года Кошелевы вернулись в Москву. Картины московского пожарища также запомнились мальчику. Горел и их дом на Мещанской.

Первыми учителями Александра Кошелева были родители. «Отец учил меня русскому языку и слегка географии и истории; мать учила меня французскому, а дядька-немец — немецкому языку. Я сильно полюбил чтение, так к нему пристрастился, что матушка отнимала у меня книги. Особенно сильное действие произвела на меня вышедшая в свет в 1818 г. Карамзина „История государства Российского“. Из сперва вышедших восьми томов я сделал извлечение, которое заслужило одобрение моего отца».

Иван Родионович Кошелев в Москве имел прозвище «либеральный лорд». «Либеральность» отца, выражавшаяся в отношении к слугам и крепостным крестьянам и во многих других обычаях дома, имела большое влияние на формирование личности Александра Кошелева. По всей видимости, либеральный дух оставался в доме и после смерти Ивана Родионовича, скончавшегося в 1818 году.

До четырнадцатилетнего возраста Александра Кошелева обучали приходящие учителя, с ними он прошел полный школьный курс. Затем для прохождения университетского курса и сдачи необходимого экзамена для вступления на службу он начал посещать приватные лекции профессоров Московского университета. Поэт и выдающийся теоретик искусства, профессор кафедры российского красноречия и поэзии А. Ф. Мерзляков преподавал ему русскую и классическую словесность, Х. А. Шлецер, доктор права, — политические науки, В. И. Оболенский, адъюнкт греческой словесности, — древнегреческий язык. Занятия происходили в университете, и, как вспоминает Кошелев, «ученик и преподаватели увлекались, и уроки вместо полутора часов продолжались и два, и три часа».

На уроках у Мерзлякова Кошелев познакомился с бравшим, как и он, уроки у профессора, своим ровесником Иваном Киреевским. Оказалось, что мальчики жили рядом: «на одной улице (Большой Мещанской) в первых двух домах на левой руке от Сухаревой башни», — рассказывает в своих воспоминаниях Кошелев. (Дом Кошелевых стоял на месте нынешнего дома 5, а семья Киреевских снимала соседний дом, находившийся на месте нынешнего дома 3.)