Солнечные колодцы - Владимир Фирсов

Непослушные смычку,

Покалеченные руки.

Вот и все,

Прости прощай,

Свет искусство! До свиданья,

Вспоминать не обещай,

Мало проку в обещаньях…

По весне

Коростели

Из Египта – к нам в Россию.

Вместе с ними и Василий

Вновь пришел к теплу земли.

– Полно плакать! Проживу,

Я ведь многое умею.

А обиды на Москву

Я ни капли не имею.

Много добрых, светлых дней

В ней я прожил не напрасно.

Не по тем судить о ней,

А по звездам, что не гаснут.

К людям добрую любовь

Ты мне, мама, прививала.

Повторись такое –

Вновь

Повторю я все сначала…

Не стирая слез с лица,

Безутешно Дарья плачет,

Повторяя:

– Не иначе,

Не иначе как в отца…

1966–1967 гг.

Глазами столетий

Сыну моему Владимиру

Патриотический монолог

1

Над тишиной

Кладбищенских распятий,

Над светлой синевой озер и рек

Он был,

Как бог,

Велик и непонятен —

Еще не знавший крыльев

Человек.

Он брал топор.

И на ветру гудела,

От солнца бронзовея,

Борода!..

И по ночам

Вселенная глядела

На пахнущие стружкой города.

Глядела тихо,

Звездно,

Удивленно,

Далеким светом до земли достав...

И города

Мигали поименно

Веселыми кострами

У застав!

2

В кабацком гуле,

В горькую минуту

Кабатчику рубаху заложив,

Пел человек

И плакал почему-то,

На руки подбородок положив.

Пел человек...

Он был

И здесь великим,

В минуту грусти, горя своего,

Лишь водка унижала,

Как вериги,

Высокое достоинство его.

Его ли только!

Водку принимая,

Работали,

Как поршни,

Кадыки...

Пел человек,

И песню понимали,

И доверяли песне мужики.

А он все пел,

Хмельно кусая губы,

О горьком одиночестве своем,

О Любушке,

Которая не любит,

Которая не думает о нем.

И над землей усталой, пропыленной,

Когда она восторженно спала,

Та песня

О любви неразделенной,

Спокойная и светлая,

Плыла.

Она была вольна,

Как в поле птаха,

Чиста,

Как синева озер и рек...

И вновь

Кабатчик

Возвращал рубаху

И говорил:

— Я тоже человек...

А утром

Снова солнышко светило.

И, жизнь свою не помянув добром,

Шел человек в рубахе

По стропилам,

Играючи зеркальным топором...

Любовь неразделенная!

Откуда

Она пришла желанью вопреки?

На силу не надеясь и на удаль,

Шли мужики,

Как в храмы,

В кабаки!..

Но предок мой

Забыл кабак,

Оставил,

И с верным

Непропойным топором

Он день и ночь

Красу земную славил,

Как говорят, не описать пером.

Он поднимал

В заоблачные дали

Красу земли

На легких куполах.

И в честь его

Колокола

Звучали,

Оповещая о его делах.

Его любовь звала.

Он шел на голос

Любви неразделенной и святой.

Во славу той любви

Клонился колос,

Отяжелевший, солнцем налитой,

Во славу той любви

Вставало солнце,

И таял снег в холодном январе,

И яблоня цветущая

В оконце

Стучала, просыпаясь на заре...

Когда враги

Вторгались в наши земли,

Когда стонала Родина в крови,

Мой предок шел,

Пощады не приемля,

На правый бой

Во имя той любви...

Она — огонь,

Что в стужу обогреет,

Лесной родник,

Что в пекле охладит.

Она, в тебя поверив,

Подобреет,

Ответною любовью наградит.

Так и случилось.

И порою вешней

«Люблю» сказала Люба у плетня.

Так и случилось.

Иначе, конечно,

Я был бы нем

И не было б меня.

3

О, предок мой!

Благословлен тобою,

Иду туда, зарею осиян,

Где так гордятся прадедов судьбою

Сто двадцать миллионов россиян!

Иду к России...

На ее тропинках

Все та же поднимается трава,

И на озерах

Та же синева,

И та же в чистом небе голубинка,

Все те же звезды

В черной высоте,

Все те же сосны

И все те же росы.

Все те же песни

И все те же слезы,

Все те же люди,

Те же,

Да не те!..

Когда у деда

Не хватило силы,

Чтоб выйти на весеннее крыльцо,

Он с грустью

Смерти поглядел в лицо

И умер,

Детям передав Россию.

Он славно пожил...

И его топор

Светло звучал по городам и селам,

Да так звучал,

Что эхо

До сих пор

Несет

Его напев и звон веселый.

В семнадцатом,

Оставя ремесло,

Он с топором заветным

Распрощался.

Пошел в огонь

И всем чертям назло

Он из огня веселым возвращался.

Шел по фронтам —

Был жив и невредим

(Его, должно быть, пули обходили)

И брал дворцы,

Построенные им,

Брал города,

Что предки возводили...

И после,

Позабыв огонь атак,

Придя домой к родимому порогу,

Он песни пел!

(Теперь поют не так!)

А как плясал!

(Сегодня так не смогут!)

Он появлялся на крыльце чуть свет,

Чтоб не проспать

Ни одного рассвета...

А смерть его

Уже бродила где-то,

Уже ждала,

Должно быть, много лет...

4

Отечество!

Его передавали

Из рода в род

Без родовых бумаг.

Отечество!

И за него вставали,

Когда у дома появлялся враг.

Отечество!

И в бой за правоту,

Не думая о славе и наградах,

Шли деды и отцы

На баррикады

И знали,

Кто — по эту,

Кто — по ту.

Я славлю баррикады той поры,

Когда дорогу к свету

Расчищали

Булыжники

И наши топоры,

Те самые,

Что предки завещали.

В те годы было проще и ясней...

Но, прошлое окинув беглым взглядом,

Я думаю:

Напрасно баррикады

Не сохранили

И до наших дней.

Они бы не мешали нам в пути,

И совесть

Каждый мог по ним бы сверить.

Нет баррикад.

И разбери поди.

Кто чем живет,

Во что сегодня верит...

Кто он,

Тот самый

Юркий краснобай,

Что в грудь стучит,

Отечеством клянется?

Он в день войны

С Москвою расстается

И в тыл бежит —

На свой «передний» край.

Скрывая равнодушное лицо,

Он не смущался, видимо, нимало,

Когда вдова

Венчальное кольцо

На корку хлеба

У него меняла.

Ему плевать,

Что третью ночь подряд

Не спит в цеху, припав к станку,

Рабочий,

Что где-то накрывает цель снаряд,

Бессонные оправдывая ночи.

Ему бы только

Жаркий звон монет.

А в остальном

Ему плевать,

Что где-то

Глядит печально Родина Советов

На кровью обагренный партбилет.

Ему плевать,

Апостолу рубля,

На эту кровь

В отцовском партбилете,

Плевать,

Что мать мою взяла земля,

Плевать,

Что я один на белом свете.

Нет, не один!

Отечество со мной.

И я его наследую по праву.

Нелегкою и страшною ценой

Досталась мне земля отцовской славы.

И он, конечно, жив,

Тот краснобай,

Что по тылам

Слонялся воровато.

И ты, земля,

Ни в чем не виновата,

Не виновата, дорогая, знай.

Он жив!

Но я-то мимо не пройду,

Не промолчу,

Когда молчать не надо.

Я славлю нашей правды баррикады,

Я вижу,

Кто — по эту,

Кто — по ту!..

Мне скажут:

— Эка парня повело!

Какие баррикады в наше время?

Переходи-ка, брат, к любовной теме.

Риторика — пустое ремесло.

Ты не о том хлопочешь, —

Скажут мне, —

Ну, согласимся,

Всякое бывало.

Земля давным-давно отвоевала,

А ты опять толкуешь

О войне...

5

Да, на рентгеновских экранах

Они, пожалуй, не видны —

Незаживающие раны,

Беда и боль родной страны.

В календарях

Мелькают даты

Не поражений,

А побед...

Мы забываем о солдатах,

О тех,

Кого на свете нет.

Мы забываем об утратах,

Не чтим могильные холмы.

А каково живым солдатам?

Их тоже забываем мы.

Да, это правда,

Мы-то знаем!

И каждый подтвердить готов,

Что лишь за чаркой

Вспоминаем

О мужестве живых отцов.

Мы вспоминаем их награды,

Медали их

И ордена.

А кто-то говорит:

— Не надо!

Она давно была, война...

А вы себе на миг представьте,

Вы, незнакомые с войной,

Как плачут маршалы в отставке,

Исполнив долг

Перед страной;

Как плачут старые солдаты,

Как, покидая этот свет,

Они нам оставляют даты

Былых

Немеркнущих побед.

Незаживающие раны,

Беду и боль родной страны

Нам оставляют ветераны

Победной, горестной войны...

Но не кому-нибудь другому,

А нам,

Когда придет беда,