Истории будущего - Дэвид Кристиан

областями предсказуемости. Процентные вероятности не следует воспринимать слишком серьезно; они приводятся лишь для примера вычислений.

Рис. 2.5. Какое воображаемое будущее наиболее предсказуемо?

В более темных внешних областях конуса 2 мы находим мало (или совсем не находим) полезных закономерностей и мало указаний на возможное будущее. Как итог, предсказание обычно кажется «абсурдным». Сверхновая уничтожит завтра Солнечную систему? Откуда нам знать? Философ Тоби Орд полагает, что вероятность этого события в ближайшие сто лет составляет менее одного шанса на пятьдесят миллионов65. Но даже так он признает, что это произвольная догадка. Далее мы переходим в область «возможного», где все еще далеко от регулярности – нет ни закономерностей, ни моделей, достаточно надежных для уверенных прогнозов. Такое будущее может наступить, но делать на него слишком крупную ставку не рекомендуется. Обеспечит ли термоядерная технология обильное количество экологически чистой энергии в ближайшие тридцать лет? Не исключено, но это все, что мы можем сказать сейчас. Следующий шаг переносит нас в область «вероятного», где закономерности четче, где налицо «правдоподобные» намеки (но не полная уверенность). Здесь обнаруживается множество вероятностных процессов, для которых мы в состоянии предсказать совокупные результаты, но нет отдельных событий: я ставлю на то, сколько времени потребуется для распада половины куска урана, а не на то, когда распадется тот или иной конкретный атом (эта ставка лежит в области «абсурдности»). В «правдоподобной» области мы можем делать осторожные ставки. Выиграет ли фаворит Кубок Мельбурна [40]? Действия целеустремленных организмов, будь то люди или скаковые лошади, колеблются между «возможным» и «правдоподобным», из-за чего политическое прогнозирование становится очень интересным – и очень сложным делом. Сохранят ли мировые политические лидеры приверженность сокращению выбросов углерода до нулевой отметки к 2050 году? Возможно, да, но сколько вы готовы на это поставить? В центре данного конуса располагаются «достоверные» события. Здесь мы можем с некоторой уверенностью ставить даже на исход отдельных событий, поскольку перед нами регулярные, механические, закономерные процессы. Это область, в которой каждое утро восходит солнце, правительство собирает налоги, а энтропия рано или поздно поглотит нас всех. Эта область хорошо известна химикам: если поджечь немного тринитротолуола (он же ТНТ), произойдет взрыв. Здесь мы вправе обосновывать свои прогнозы «моральной» уверенностью.

В главе 7 мы увидим, что современная наука и современные способы мышления о будущем переместили некоторые процессы из менее предсказуемых областей в более предсказуемые. Астрономы теперь отслеживают траектории большинства астероидов вблизи Земли, а потому все слухи об астероидах, грозящих врезаться в Землю, перешли из «абсурдных» в «правдоподобные». Многие медицинские прогнозы, в том числе прогнозы смертности от конкретных болезней, развиваются в том же направлении, как и прогнозы прироста населения заодно с оценками климата на планете.

На самом деле степени предсказуемости варьируются по шкале с бесконечными градациями, поэтому оценки вероятного будущего могут быть гораздо более изощренными, нежели следует из четырехчастной шкалы выше. Американский статистик Нейт Сильвер, создатель систем прогнозирования для политики и спорта, отмечает, что специалисты по выборам в США различают предсказуемость различных типов выборов: «Опросы на выборах в Палату представителей менее точны, чем опросы на выборах в Сенат, которые, в свою очередь, менее точны, чем опросы на президентских выборах. Опросы в ходе праймериз также значительно менее точны, чем опросы на всеобщих выборах»66. Наши четыре отдельные области предсказуемости предлагают полезный способ осмысления различий в регулярности и предсказуемости различных типов процессов, но нисколько не притязают на точность или учет нюансов.

Рис 2.6. Какое воображаемое будущее вызывает больше всего тревог и надежд?

Наконец этот конус будущего связывает вероятности с предпочтениями. Будучи мозговитым видом млекопитающих, мы, люди, обладаем сильными желаниями, страхами и прочими эмоциями, которые определяют большую часть нашего мышления о будущем, причем иногда отвергают подсказки сознания. Вот почему мы часто путаем предпочтительное и вероятное будущее. Экономист Кеннет Эрроу однажды сказал военному офицеру, что прогнозы погоды, которые тот использовал, статистически случайны и, следовательно, бесполезны. Ему ответили так: «Командир вполне понимает ущербность прогнозов, однако они нужны ему для целей планирования»67.

Большая часть нашего мышления о будущем проистекает из сильных эмоций. Мы вкладываем мало эмоциональной или интеллектуальной энергии в размышления о будущем, которое не можем предсказать – о том, что находится на «абсурдных» внешних границах конуса 2. Мы также не слишком беспокоимся о будущем, которое вполне предсказуемо, поскольку оно находится в области «вероятности». Эти области характеризуются, если угодно, стоицизмом, свойственным отдельным людям, приговоренным к смертной казни. Сильные эмоции отчетливо задействуются в «возможных» и «правдоподобных» областях, где есть шансы на относительно точные предсказания и становление интересующего нас будущего. Это «красная» зона. Она вызывает сильные эмоции и настойчивые попытки не только предсказать возможное будущее, но и управлять этим будущим. Здесь кроется все то, из-за чего люди идут к астрологам и предсказателям, из-за чего руководители современных компаний платят огромные гонорары экономическим консультантам. Уверенные советы опытных синоптиков могут уменьшить болезненную неопределенность незнания, но такие синоптики рискуют стать козлами отпущения, когда их прогнозы оказываются категорически ошибочными68.

«Красная» зона, где встречаются насущность и предсказуемость, еще определяет отношение других организмов к будущему. Такова тема следующей главы.

Часть вторая

Управление будущим

Как справляются бактерии, растения и животные

Глава 3

Как клетки управляют будущим

«Самый удивительный урок, который мы извлекли из моделирования сложных физических систем на компьютерах, заключается в том, что сложное поведение не обязательно должно иметь сложные корни. В самом деле, чрезвычайно интересное и заманчиво сложное поведение может опираться на набор предельно простых элементов».

Кристофер Лэнгтон, Институт Санта-Фе, 1989 г.69

По сравнению с бактерией кишечной палочки (E. coli) вы и венерина мухоловка на ближайшем болоте – то же, что дубайский небоскреб Бурдж-Халифа рядом с муравьем на крыльце здания. Клетки – крошечные, совсем крошечные штучки, если можно так сказать, и большинство из них настолько мало, что невооруженным глазом тут не обойтись. Но и они, похоже, суетятся, как люди, в поисках лучшего будущего, им тоже приходится искать неуловимую точку равновесия между точностью и универсальностью в вероятном будущем. Несмотря на размеры клеток, их мышление о будущем должно быть довольно искусным, ведь иначе жизнь не продлилась бы так долго. Как же это обилие мыслей о будущем умещается в столь крохотном пространстве?

Понять, как мыслят о будущем клетки, очень важно, ибо все живое состоит из клеток. Мы с вами суть огромные скопления триллионов крошечных клеток, каждая из которых должна довольно хорошо справляться со своим собственным будущим, чтобы мы выживали. Следовательно, клеточное мышление о будущем – основа для всякого мышления о будущем. Конечно, этот уровень мышления не является сознательным, определяется биохимическими и неврологическими механизмами, которые, судя по всему,