Взгляд на убийство - Филлис Джеймс

— Вы ищете, кто ее убил, так ведь? Эту бедную, бедную девушку…

— Мы найдем убийцу, — ответил Далглиш.

Следующим допрашивали доктора Этериджа. Не ожидая вопросов, он сообщил необходимые сведения о себе.

— Если рассмотреть мои передвижения сегодня вечером, — продолжал он, — то, боюсь, не смогу быть вам очень полезен. Я приехал в клинику незадолго до пяти и зашел в кабинет мисс Болам поговорить перед тем, как подняться наверх. Мы провели небольшое совещание. Мисс Болам выглядела превосходно и ничего не сказала мне о договоренности по поводу встречи с секретарем правления. В пять пятнадцать я позвонил в главную канцелярию миссис Босток. Она была со мной, делая записи под диктовку, до тех пор, пока не спустилась по лестнице вниз с почтой. Вернулась назад через десять минут или что-то около этого, я продолжал диктовать ей до половины седьмого, после чего она ушла через другую дверь прямо с магнитофоном печатать материал. Некоторые из моих лечебных сеансов записаны на пленку, и материал можно прослушивать, но напечатанный на машинке текст также необходим для исследовательских целей или для историй болезни. Я работал один в кабинете консультаций все время после ее ухода, за исключением короткого визита в медицинскую библиотеку, — не могу с точностью вспомнить когда, но было это сразу после ухода миссис Босток и до того, как она вернулась вновь посоветоваться кое о чем со мной. Возможно, было около семи часов. Мы находились вместе до тех пор, пока не позвонила сестра и не сообщила мне о случившемся с мисс Болам. Мисс Саксон как раз спустилась из своего кабинета на третьем этаже, чтобы идти домой, и догнала нас на лестнице, она и я пошли в подвал. Дальнейшее вы знаете, а следующим моим шагом явилась необходимость обеспечить наличие всего персонала и больных в клинике.

— Вы действовали с большим присутствием духа, доктор, — сказал Далглиш. — В результате поле расследования молено значительно сузить. А вы не считаете, что убийца мог притаиться в здании?

— Калли заверил меня, что ни один человек после пяти часов пополудни не входил, не будучи записанным в его журнал. Это наша система посещений клиники. Смущает задняя дверь, но она была заперта, и мой опыт руководителя, заверяю вас, говорит, что проникнуть через нее нельзя. Нет, здание неприступно. Разве… разве что преступник проник сюда в какое-то другое время, скажем, сегодня рано утром, и где-то притаился в подвале.

— Вы можете предположить, где преступник скрывался или как он выбрался из-клиники?

Главный врач не ответил.

— У вас нет никаких мыслей по поводу того, кто это мог быть?

Доктор Этеридж медленно провел средним пальцем по своей правой брови. Далглишу показалось, что так научили его на телевидении во время съемок. И теперь, как и всегда, этот жест служит для привлечения внимания к изящной руке и прекрасному очертанию брови, подчеркивая серьезную задумчивость. Это еще больше усилило ощущение, что он весь поддельный.

— У меня нет мыслей на этот счет. В целом трагедия непостижима. Не могу утверждать, что мисс Болам была вполне покладистой особой. Порой проявляла излишнее негодование. — Он неодобрительно улыбнулся. — Мы не всегда достаточно критично относимся к самим себе, и подавляющее большинство преуспевающих администраторов в психиатрических клиниках, вероятно, более терпимы, чем мисс Болам, но они, возможно, менее требовательны. Однако убийство! Мне, как главному врачу, ужасно даже подумать, что в клинике Стина имелся некто, способный на подобное злодеяние.

— Способный или одержимый, — сказал Далглиш, не сумев устоять против искушения.

Доктор Этеридж снова улыбнулся так, будто терпеливо объяснял трудный для понимания элемент конструкции телевизионной панели.

— Одержимый? Я не подготовлен для ведения дискуссии с использованием терминов теологии.

— Я тоже, доктор, — сказал Далглиш. — Но это преступление не выглядит как дело рук сумасшедшего. Здесь угадывается разум.

— Некоторые психопаты чрезвычайно умны, старший инспектор. Я достаточно хорошо разбираюсь в психопатии. Это крайне интересное поле для исследования, хотя и не мое. В клинике Стина мы никогда не претендовали на лечение такого рода душевного расстройства, да и не были в состоянии это делать.

«В свое время клиника была хорошей компанией», — думал Далглиш. Акт по охране психического здоровья, принятый в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, определял психопатию как расстройство, требующее медицинского лечения или допускающее его, что и вызвало у части врачей небольшой энтузиазм по поводу ее излечения. Слово «психопатия» показалось Далглишу не особенно точным психиатрическим термином, и он сказал об этом. Доктор Этеридж улыбнулся снисходительно, не вызывающе.

— Я никогда не был согласен с тем, как акт парламента определяет клиническую суть психопатии. Тем не менее психопатия существует. Не уверен, что в настоящее время болезнь не поддается лечению. Но для меня несомненно, что больных никоим образом нельзя приговаривать к тюремному заключению. К сожалению, далеко не всегда есть уверенность, что мы имеем дело с психопатом.

Далглиш спросил доктора Этериджа, знал ли он, где Нагль держит инструменты и каким ключом открывается дверь в регистратуру.

— О ключе знал. Когда я в одиночестве работаю до позднего вечера, мне порой требуется какое-нибудь старое досье и я хожу за ним сам. Я занимаюсь, конечно, научными исследованиями, читаю лекции, пишу, и для меня важно иметь постоянный доступ к медицинским документам. Оставляю у себя взятое досье дней на десять. Не думаю, что мне приходилось видеть ящик с инструментами в комнате портье, но я знал, что у Нагля есть собственный набор. Предполагаю, что, если бы мне потребовалась стамеска, я нашел бы ее в комнате портье. Инструменты едва ли можно хранить как-нибудь иначе. Очевидно также, что статуэтка, сделанная Типпеттом, находилась в отделении трудовой терапии. Это был чрезвычайно смешной выбор орудия преступления! Мне кажется заслуживающим внимания то, что убийца явно стремился направить подозрение на персонал клиники.

— Так как двери были заперты, едва ли можно подозревать тех, кто находился в другом месте.

— Я вот о чем думаю, старший инспектор. Если сотрудник клиники, находящийся здесь, действительно убил сегодня вечером мисс Болам, то ему необходимо было отвести подозрение от нескольких человек, находящихся в это время в здании. Самый легкий путь к этому — отпереть одну из дверей. И я полагаю, что в данном случае были использованы перчатки.

— Отпечатков пальцев, конечно, нет ни на одном из двух орудий преступления. Они стерты, но вполне вероятно также, что преступник был в перчатках.

— Двери заперты, и это очень веское доказательство в пользу того, что убийца спокойно притаился в здании. Почему? Был риск, что задняя дверь на нижний этаж окажется запертой. Она находится, как вы знаете, между кабинетом электроконвульсивной терапии и комнатой медперсонала и ведет на хорошо освещенную улицу. Открыть ее без риска трудно, убийца понимал это и вряд ли пытался спастись этим путем. Но есть еще две двери для выхода из здания при пожаре на втором и третьем этажах, а также дверь в подвале. Почему не отпереть одну из них? Может, только потому, что у убийцы не было подходящего случая в промежуток времени между совершением преступления и обнаружением тела, или потому, что он намеренно хотел бросить подозрение на персонал клиники, если даже неминуемо возрастала опасность для него самого.

— Вы говорите «он», доктор. Как психиатр, вы думаете, что мы должны искать мужчину?

— О да! Я считаю, что это дело мужских рук.

— Несмотря на то, что для убийства не требовалась большая сила? — спросил Далглиш.

— Я подумал не о силе, которая потребовалась для этого, а о методе и выборе орудия преступления. Конечно, это только мое мнение, ведь я не криминалист. Считаю, что преступление совершил мужчина. Конечно, сделать это могла и женщина. Но психологически такое маловероятно, хотя физически вполне возможно.

«В самом деле, — подумал Далглиш. — Здесь требуются просто знания и нервы». Он представил на мгновение полное решимости приятное лицо, склонившееся над телом мисс Болам, тонкую девичью руку, скользнувшую к пуговицам свитера, расстегивающую их и задирающую кашемировую блузку. Затем клинический выбор точного места для прокола и мычание в напряжении, пока лезвие вонзалось в тело. И наконец, свитер слегка натягивают, скрывая ручку стамески, и кладут безобразный фетиш на вздрагивающее в беззвучных конвульсиях тело в последнем жесте осмеяния и полного пренебрежения.

Далглиш рассказал главному врачу о том, что миссис Шортхауз присутствовала в момент звонка администратору.

— Этот звонок имел возможность сделать не один человек, — заметил он. — Очень похоже, что ее заманивали в подвал.