История балов императорской России. Увлекательное путешествие - Оксана Захарова

В Москве отличался в мазурке актер A. M. Сабуров, который много заимствовал у Сосницкого, но в нем было больше «огня и жизни, хотя недоставало этого благородного laisser aller[11], характеризовавшего танцы Сосницкого».

Говоря о Сосницком, следует вспомнить и его современницу Н. С. Семенову, которая считалась «красою русской пляски». Первая красавица и отличная певица танцевала плавно и непринужденно, ее улыбка буквально обвораживала публику. Лучшие танцоры того времени были естественны, они не «фокусничали» на паркете. Простота и душевность исполнения свидетельствовали о высоком профессионализме.

Московские нравы начала 20-х годов XIX столетия были весьма патриархальны. Этикет ставил каждого на свое место. Молодые люди группировались вокруг представителей старшего поколения, которые держались степенно и внимательно наблюдали за молодежью.

На балах для дам почтенного возраста отводился большой диван в одном из углов зала. Сначала здесь обсуждались светские новости, а потом разбирались туалеты «девиц и барынь». Молодым девушкам приходилось иногда выслушивать соображения об их судьбе, и часто случалось, что планы родителей не отвечали их душевным пристрастиям. Спорить со старшими было не принято, да никто особенно и не пытался – таковы были нравы, дух той эпохи.

«Страсти жили тогда под пеплом романтизма, на них был брошен покров известной сентиментальности и абстрактности, которые смягчали порывы. Анализ чувств не вступил еще тогда в свои права, как впоследствии, и в девушках было больше веры в свои силы и в свою звезду на пути своего сердечного романа».

В то время как Наполеон находился на острове Эльба, в Париже царствовал новый король. Блестящие праздники сменяли друг друга. Один из них в присутствии европейских монархов дал князь Шварценберг во дворце Сен-Клу.

Гости наслаждались великолепной игрой французских актеров, ужинали в зале, находившемся возле оранжереи, которую украшало множество прекрасных цветов, и конечно же танцевали.

Благодаря императору Александру I стал популярен танец, «который называют польским. Он весь состоит в том, что надобно подавать руки и прохаживаться вдоль и поперек залы, а между тем можно разговаривать со своим кавалером: это главное. Можно сказать, что польский изобретен для тех, кто лишь на бале имеет случай завоевать сердца», – воспоминания герцогини Абрантес.

Танцевали вальсы, контрадансы. «Очаровательный», по словам очевидцев, бал продолжался до рассвета.

На следующий день в опере давали «Эдипа» в присутствии Людовика XVIII.

В этот вечер зрительный зал представлял собой необычайное зрелище. Белые платья дам украшали не бриллианты, а ветки лилий, гирлянды белой сирени, белые перья. Прекрасные женщины в обрамлении прекрасных цветов создавали восхитительное зрелище. Не менее восхитительные вещи происходили и на сцене. Оркестр играл Vive Henri IV не только в антрактах, под музыку этой арии актрисы танцевали и на сцене. В общественной жизни Парижа это представление имело большое значение.

30 мая 1814 года был подписан Парижский трактат, возвративший страну к границам 1792 года.

Союзники решили в ближайшее время собраться в Вене и постараться там решить все проблемы, а до этого монархи Европы отправились в Лондон, где праздники доходили до последней степени великолепия и пышности. В столицу Англии приехали король Пруссии, канцлер Гарденберг, фельдмаршал Блюхер, но подлинной звездой был император Александр I. «Император России – это мой герой, это герой всех!» – писала одна английская леди.

Встреча в Лондоне была своеобразной пробой сил. Главное дипломатическое сражение Европы начнется в сентябре 1814 года в Вене, куда русский император торжественно въехал 13 сентября с прусским королем.

15 сентября в Вену прибыла императрица Елизавета Алексеевна, там же находились сестры императора – великие княгини Мария и Екатерина Павловны. Меттерних писал в одном из писем герцогине Абрантес: «Я провел в Бадене целый месяц. Но свобода моя была слишком кратка, и уже политический мир собирается в Вене, где будут рассуждать о делах. <…> Вы услышите также о бале, который я даю в обширном и прекрасном доме, принадлежащем мне в одном из Венских предместий».

Меттерних пропагандировал пышность, которая, по его мнению, свидетельствовала о финансовой стабильности в Австрии. Кроме того, развлечение иностранных гостей – один из способов держать их под контролем. Императора Франца очень беспокоили чрезмерные расходы на многочисленных гостей Вены, веселившихся за счет империи (каждый обед стоил 50 тысяч флоринов, в 30 миллионов золотых флоринов обошелся налогоплательщикам танцующий конгресс). Меттерниху требовалось не только много денег, но и много фантазии, чтобы развлекать высоких гостей.

На одном из балов Александр I сказал княгине Эстерхази, что предпочел бы большой парад, на котором присутствовал утром. «Этот праздник прелестен, но после утреннего он уже вроде бы ни к чему. Бал прекрасен. Зала большая и красивая. Но здесь всегда толкутся дипломаты, и мне не нравится вся эта фальшь».

Услышав это высказывание, посол Разумовский (тот самый, которому Бетховен посвятил некоторые из своих произведений) заметил: «Мне очень приятно это слышать. Чтобы доставить удовольствие Вашему Величеству, я приглашу на свой бал роту из вашего полка».

Марсель Брион в своем исследовании, посвященном повседневной жизни Вены времен Моцарта и Шуберта, пишет о том, что Александр I предпочитал балам военные парады, что он был мрачен и отстранен на самых веселых праздниках.

Но еще Наполеон говорил Меттерниху, что «было бы трудно представить себе человека, более умного, чем император Александр <…>».

Разгадать русского императора не удалось никому. Можно сколько угодно злословить о его личных пристрастиях, о фантастическом успехе у женщин, о чем без умолку судачили на Венском конгрессе, но именно этот император прошел от Москвы до Парижа вместе со своей армией, которая не только не поджигала и не грабила европейские города, включая Париж, но еще и помогала их восстанавливать.

На фоне пленительных танцевальных мелодий, когда, казалось бы, вся Европа закружилась в вихре вальса и опьянела от наслаждений мирной жизни, случилось то, что никто не ожидал, хотя это событие должно было произойти – Наполеон возвратился во Францию. Ранним утром Меттерниха разбудил курьер, в депеше австрийский канцлер прочел о том, что Наполеон бежал с Эльбы и высадился на юге Франции.

27 марта Вильгельмина Саган, одна из «королев» конгресса, давала бал в честь Веллингтона, который на следующий день отбывал в Нидерланды – к армии. Александр I подошел к герцогу и произнес знаменитую фразу: «Итак, вам предстоит вновь спасти мир».

В 1792 году Франция объявила войну Австрии и, как скоро выяснилось, всей Европе. Точку в этой войне поставил Веллингтон в битве при Ватерлоо.

15 июня 1815 года. Бал у герцогини Ричмондской. Около девяти вечера прибыл Веллингтон. Спустя некоторое время принц Оранский сообщил герцогу, что французы переправились через Самбру.

Бал продолжался. Веллингтон вел светские беседы, время от времени отдавая распоряжения адъютантам. Ближе к полуночи в кабинете герцога Ричмондского он указал на карте место будущего сражения – Ватерлоо.

«Однажды У. Черчилль сказал, что битвы – это знаки пунктуации на страницах истории. Если так, то Ватерлоо одновременно и жирная точка, и восклицательный и вопросительный знаки».

В 1815 году начнется новый период европейской истории.

Разгром при Ватерлоо завершил поход Наполеона. 15 июля 1815 года. Наполеон был отправлен на Святую Елену. Русским солдатам не пришлось сразиться с неприятелем. Ситуация 1815 года заставила союзников разместить на территории Франции часть своих войск числом 150 тысяч человек. Герцог Веллингтон был назначен главнокомандующим оккупационным корпусом, а командующим русским корпусом – генерал-лейтенант граф М. С. Воронцов. 21 октября 1818 года в мэрии Мобежа было составлено благодарственное письмо на имя М. С. Воронцова. В нем, в частности, говорилось, что благодаря деятельности М. С. Воронцова жизнь города протекала в обстановке мира и спокойствия, а сам командующий являлся истинным примером благородного поведения для своих подчиненных.

Вряд ли Мобеж за всю историю своего существования находился когда-либо в центре таких великолепных празднеств и видел столько известнейших людей со всей Европы, как в октябре 1818 года. 13 октября в город прибыли император Александр Павлович и король Пруссии. Как вспоминает Ф. Ф. Вигель, двухэтажный дом М. С. Воронцова с небольшим садом был достаточно просторен, чтобы в нем устроить бал для свиты обоих государей, принцев, штаба, главной и всех корпусных квартир и других многочисленных гостей города.

«Знаете ли вы в истории более красивую эпоху, чем эта наполеоновская сказка? Именно – «красота», красота и дурман. Все друг с другом знакомы, все друг друга любят и вместе с тем друг с другом воюют. Вся Европа – какой-то элегантный салон, в котором то сражаются, то проходят в придворных полонезах».