Толкование сновидений - Олег Дивов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как странно, уже десять лет прошло! Мне было семнадцать, и я – глаза в кучку, язык на плече, – взобрался на гору и потопал к базе. Илюха ждал меня во дворе. Человек с горными лыжами в руках – смертельно опасный противник, мы оба это знали, и я деликатно поставил лыжи к стенке. Рюкзак с ботинками пристроил рядом. Повернулся лицом. А он сказал только: «Поль, извини, я ничего такого не хотел». Мы разве что не обнялись. Но руки жали крепко. «Поль, скажи, ну почему?!» – «Что почему?» – «Я вас случайно видел один раз. На складе. Почему не ты? Она же такая… такая… И с каким-то ненашим козлом черт знает с каким…» – «Илья, дружище, поверь, тот раз на складе был единственный. Ну не люблю я ее, и все тут. Если бы любил – никому не отдал бы». Вот такой получился разговор. Семнадцать лет, врать еще не научились. И до сих пор, кажется, не умеем. И слава тебе, Господи, что не умеем. «А у тебя уже… было?» – спросил он. «Этим летом». – «И как?» – «М-м… Э-э… Интересно. Здорово. Но, в общем, ничего особенного». В целом верный ответ. Тоже честный. Сейчас оглядываюсь назад и вижу – я уже тогда мечтал о настоящей любви, которая затмит все предыдущие увлечения. Можно сколько угодно влюбляться по мелочи, это даже хорошо: удобно и ничего не меняет в твоей жизни. Танцуй, пока молодой. Потому что вслед за большим чувством крадутся на мягких лапах огромная зависимость, громадная озабоченность и здоровенная ответственность. Ка-ак набросятся, ка-ак скрутят – и уже надолго.
А потом мне было двадцать, и мы танцевали. Машка выросла в настоящую красавицу, я привычно раздевал ее взглядом и думал – вот стоит только крохотной искорке проскочить, и уведу Марию отсюда. А она глядела на меня откровенно и чуточку устало, она просто сыпала этими самыми искрами, но ни одна из них меня, придурка, в тот вечер не обожгла. И все – последний шанс растворился в воздухе. Потом начался «челлендж», да такой сногсшибательный, что телячьи нежности по боку – дай Бог здоровья до койки доползти, и не дай Бог там кто-нибудь еще разлегся. Мы очень трудно вкатывались в хард-формулу. Сказался невиданный уровень нервных перегрузок – в те редкие моменты, когда мы вспоминали о сексуальной жизни, то просто мастурбировали у себя по комнатам и валились спать. Даже половой гигант Димон перестал бегать в самоволки. Вместо того, чтобы красться, аки диверсант, по направлению к ближайшему населенному пункту, он рысью несся в спортзал и там уродовался до посинения на тренажерах. «Хочет ли побеждать скаковая лошадь? – спрашивал Илюха, глядя на его самоистязание. – Она бы хотела, да мозгов не хватает!» И тоже лез на тренажер. Молодая русская команда очень хотела побеждать. И хотя объективные условия были против – слабая подготовка, нехватка опыта, малая численность, – нас уже в первом сезоне заметили. На русских начали ставить деньги. Через год – большие деньги, потому что мы прочно окопались в первой десятке «Ски Челлендж» и иногда блистали в дауне. Появился транснациональный спонсор. На следующий год мы привезли ему первые медали. Еще годом позже Ленка с Димоном сделали бронзовый дубль в скоростном, Илюха подобрался вплотную к хард-слаломному пьедесталу, а я взял одиночное серебро. Потом был наш с Марией серебряный дубль. Команда уверенно набирала очки, в карманы лыжников потекли юрики. Кто бы мог подумать, что тот дубль в самом начале останется нашим единственным, а сам я выше серебра уже никогда не поднимусь?! Никто не мог. Наоборот, даже вялая и консервативная Россия начала проявлять интерес к своей команде и тоже делать ставки. Президент – Президент! – обмолвился, что надо бы команде расширить состав. Не секрет, что для стабильной команды половина успеха зарыта в тактике, а значит и в численности. На каждую хард-слаломную трассу разрешается выходить четверым от страны-участника, и если нацеливаешься на дубли, этот лимит нужно выбирать до упора. Плюс резерв – «челленджеры» ломаются часто. Нас было пятеро, и только двое из пяти ходили скоростной. Вскоре нас стало десять, потом вообще дюжина. Мы подвинули фаворитов, намечался перманентно золотой сезон. И тут – бац! На первом же этапе сломался Димон, потом ушибся Илюха. Пополнение съезжало неровно, где-то во второй десятке, и часто вылетало с трассы. А у нас с Марией вдруг объявились сильные конкуренты среди австрийцев, чехов и американцев, которых мы раньше легко обходили. Все моложе нас на год-два, они просто выросли и набрались силенок. Особенно негодяй Боян – несколько раз он вынимал золото у меня буквально из-под носа. А если это был не он, так находился другой. Машку тоже задвинули. Все-таки нам чего-то по жизни не хватало для настоящих горных лыж. Или это было чистое невезение – способные, но не более того, мы оказались в толпе откровенных талантов. Неудачно по времени легли. Я из того периода вывез прозвище «Князь Серебряный» и паршивую репутацию лыжника, который дальше второго места продвинуться хочет, но не может. С Машкой судьба обошлась попроще, о ней говорили, как о все еще подающей надежды. Было очень неприятно. И все-таки мы упирались как могли. Вся команда вплоть до самого распоследнего тормоза.
Сейчас нас девять, я просто не упоминаю здесь остальных ребят поименно. На самом деле они всегда были рядом и принимали какое-то участие в событиях, хоть косвенное. Это все равно как с тренером. Когда я говорю «тренер», не стоит думать, что он с нами возится один-одинешенек. Просто если бы тот же Димон треснул по уху не массажиста, а тренера Саню, вы бы о его существовании узнали. А массажиста, кстати, звали Арнольд. Мастер он был замечательный, но как ни старался, быстрее мы от этого не ездили. И, в общем, золотого сезона не получилось. Русские «челленджеры» завоевали репутацию крепких середнячков, да так при ней и остались. Стареть на трассе. И вот мне уже двадцать семь, и никакого от меня толку, даже хорошего человека Машку приласкать не могу, когда это для команды жизненно важно. Потому что в тот раз искра не проскочила, а уже через пару месяцев я увидел Крис. Она мне и до этого нравилась – в записи, – а тут я встретил ее, что называется, онлайн, и влюбился. До того, что сам теперь не пойму, для кого именно я намерен совершать большой и ответственный поступок, в смысле – красивый уход из спорта…
Мы стояли с Генкой в спортзале, и я смотрел мимо него, захлестнутый по горло воспоминаниями. А Генка сказал: «В общем, если ты нацелился на круг почета, тогда иди и как следует замотивируй Марию. Доступными тебе средствами. Дай ей понять, что она для тебя не совсем пустое место. Не как женщина – черт с этим, – а как человек и лыжник».
Я кивнул и отправился в душ. Может, побриться еще? Ладно, и так сойдет. Все-таки не предложение делать иду, а всего лишь мотивировать боевую подругу Марию, человека и лыжника. Ничего другого мне просто не остается. Генка топал позади и давал полезные советы, которых я все равно не запомнил. Шел и размышлял о том, до какой же степени мы все друг другу осточертели. За последние несколько лет внутри команды не случилось ни одного романа – это несмотря на ротацию кадров и появление вполне симпатичных новых лиц. Пора зачехлять лыжи, пока и мне кто-нибудь в ухо не двинул. Вот, прямо сейчас и начнем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});