Реванш - Ли Уилкинсон

– Ты не жестока, не тщеславна, не мстительна, не глупа. Со всем остальным я могу смириться.

– Но почему брак? Я просто не понимаю.

– Потому что потому. После того как ты затащила меня в постель…

Попавшись на его удочку, она завопила:

– Ничего такого я не делала!

Проигнорировав ее возмущение, он продолжал:

– Мне кажется, ты обязана позволить мне поступить как честному человеку.

Он легонько дунул на ее волосы и, проследив, как шелковистая прядь сползла с шеи, спросил:

– Голодна?

Застигнутая врасплох переменой темы, она осторожно подняла на него глаза:

– В каком смысле?

Он оживился и промурлыкал игриво:

– Могу предложить все что угодно. Еду или…

Сглотнув, Бэл выдавила:

– Еду, разумеется.

Она почувствовала странную смесь облегчения и разочарования, когда он, вздохнув, произнес:

– Не слишком романтично, но вполне по-супружески. Я только приму душ, а потом что-нибудь приготовлю на завтрак.

– А твоя экономка?..

– Я дал Марии выходной.

Откинув одеяло, он поднялся с кровати. Несмотря на высокий рост, в нем не было ни капли неуклюжести. Все его движения были гибки и точны, как у зверя, отлично управляющего своим телом. Словно почувствовав на себе ее взгляд, он повернулся, чтобы запечатлеть на ее губах быстрый поцелуй.

– Пока я буду готовить, ты можешь принять ванну… Если, конечно, не предпочитаешь искупаться вместе со мной…

Сердце бешено заколотилось, а во рту пересохло.

– Нет, спасибо, – поспешила отказаться она.

Тяжело вздохнув, Эндрю согласился:

– Наверное, ты права. Пожалуй, нам надо оставить кое-какие удовольствия на потом, чтобы не скучать после свадьбы.

Накинув короткий шелковый халат, который ждал его, перекинутый через спинку стула, он ушел, тихо прикрыв за собой дверь и оставив Бэл в полной растерянности.

Это было безумие. Но так легко произнесенное «после свадьбы» делало ее безумие гораздо более приятным.

Так и не добившись порядка в мыслях, Бэл вылезла из-под одеяла и направилась в ванную.

Каким-то чудом роза ожила и распустила лепестки, наполнив комнату чудесным ароматом. Победа цветка в борьбе за жизнь была очень символична; правда, Бэл пока не могла понять, что же именно это символизирует.

Приняв душ, она как следует вытерлась махровым полотенцем и позаимствовала короткий белый халат, в котором утонула, несмотря на свой высокий рост и довольно широкие плечи.

Хозяин будто ожидал не подготовленных к ночевке гостей – в ванной лежали зубные щетки и расчески в еще не распечатанных упаковках и нетронутый тюбик зубной пасты. Почистив зубы и собрав волосы в хвостик, Бэл вернулась в спальню за остальными предметами туалета, морщась при мысли о необходимости надевать вчерашнее белье.

Но комплект из персикового шифона таинственно исчез, а его место на стуле занял другой – атласный с кружавчиками.

Некоторое время она не могла справиться с изумлением и так и стояла с открытым ртом. Как?.. Если только Эндрю не был волшебником…

Закрыв рот, она сказала себе строго, что присутствие этих вещей должно иметь какое-то разумное объяснение.

Может быть, сестра?

Нет, из его рассказов она поняла, что он единственный ребенок в семье.

Может, они были куплены для предыдущей подружки?

Пожалуй, именно так.

Стиснув зубы, Бэл колебалась. У нее был выбор: либо надеть это новенькое, но чужое белье под собственную одежду, либо завтракать в халате, который имел неприятную привычку постоянно распахиваться.

Решив, что от халата все-таки лучше избавиться, она собрала одежду и пошла в ванную.

Войдя в гостиную, Бэл не нашла там Эндрю, но с балкона доносился аппетитный аромат кофе – он уже сидел за столом, полностью одетый, и лениво переворачивал страницы утренней газеты.

Увидев ее, он вскочил на ноги и учтиво отодвинул для нее стул.

– Кофе? – предложил он. – Или предпочитаешь начать с апельсинового сока?

– Кофе, пожалуйста, – сдержанно ответила она.

Метнув на нее быстрый взгляд, он сразу заметил мрачное выражение ее лица и, не говоря ни слова, наполнил их чашки.

Воздух благоухал хвоей и миртом. Солнце, забравшись по увитой виноградными лозами стене, добралось до балкона и сквозь железные перекладины украсило белоснежную скатерть полосками света и тени.

Посчитав, что серьезный разговор надо начать с менее важного вопроса, Бэл поинтересовалась:

– Белье, которое сейчас на мне, откуда появилось?

Похоже, он нисколько не смутился.

– Из магазина за углом.

Ее губы сжались.

– Я имею в виду, кому оно принадлежит?

– А-а, понятно. Нет, оно не осталось от бывшей любовницы. Куплено специально для тебя.

– Не понимаю, как это могло произойти, – не сдавалась она.

– Владелица этого магазинчика – моя знакомая. Я позвонил ей и сказал, что требуется. Оттуда все доставили моментально.

Смутившись и испытывая стыд от своего недавнего тона, она произнесла:

– О-о… спасибо… Но я непременно должна заплатить за это. Я не могу…

– Раз мы собираемся пожениться, – перебил он ее, – вполне допустимо с моей стороны сделать тебе небольшой подарок.

– А кто сказал, что мы собираемся пожениться?

Он изучал ее лицо, щурясь от солнца.

– Ты же осталась на завтрак, а не побежала отсюда со всех ног, вот я и предположил, что ты согласна.

Может, в глубине души она и вправду согласна? Испугавшись этой мысли, Бэл закричала:

– Нет, нет, я не согласна! Я… я не могу выйти за тебя.

– Почему? Почему не можешь, если тебе этого хочется?

Бэл была неприятно поражена правотой его слов. Действительно, он был единственным мужчиной, прорвавшимся сквозь ее бастионы, единственным, кому она хотела уступить.

Но все произошло слишком быстро, и вообще, как она может выйти замуж за человека, который не испытывает к ней ничего, кроме сильного сексуального влечения?

– Ничего не получится, – почти шепотом проговорила она.

– Если мы оба как следует постараемся, все получится. Любые отношения между людьми требуют определенных усилий. Люди женятся не только ради постели. В супружеской жизни важны общность взглядов, умение ладить друг с другом. Ты не согласна?

– Согласна. Люди женятся не ради постели, а ради…

– Любви?

Не доверяя собственному голосу, она просто кивнула.

– С этим хвостиком ты выглядишь лет на пятнадцать, но ведь тебе двадцать один или два?

– Двадцать три.

– И сколько раз ты влюблялась?

– Один, – честно ответила она.

– Это значит, что ты не легко отдаешь свое сердце… К Бентику ты возвращаться не собираешься, легких интрижек не любишь, так что же с тобой будет, если ты не выйдешь за меня?