Россия оккультная. Традиции язычества, эзотерики и мистики - Кристофер Макинтош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава три
Правление Антихриста
«Но тогда появится Антихрист, заседающий в Храме в Иерусалиме, обманывающий многих своими чудесами и преследующий тех, кого не может обмануть».
Норман Кон, «Стремление к тысячелетию»
Захват власти большевиками в октябре 1917 года ознаменовал начало чрезвычайно мрачного периода в духовной жизни России. Однако вызванный революцией антирелигиозный ураган поначалу повлиял на мир эзотерических групп не так сильно, как можно было ожидать – обнаруживаются удивительные факты о выживании таких сообществ после 1917 года.
Православная церковь, напротив, страдала от рук большевиков с самого начала. Следуя марксистской доктрине, Ленин считал религию неотъемлемой частью репрессивной структуры в той системе, которую хотел уничтожить. Главной его мишенью была православная церковь, необычайно влиятельная в царской России; но и все остальные религии тоже рассматривались как помехи на пути прогресса к истинному коммунизму. Во время Гражданской войны (1918–1922) между красными (большевиками) и белыми (антибольшевиками) Красная армия отчаянно боролась против духовенства и прихожан, совершая ужасные массовые кровопролития. Один из таких инцидентов произошел в Печерском монастыре (Украина), где был подвергнут пыткам и убит митрополит Киевский Владимир вместе с монахами. Еще одна резня случилась в Петрограде, когда красные войска во главе с женщиной по имени Александра Коллонтай захватили Александро-Невскую лавру с целью превратить ее в военный госпиталь и расстреляли группу протестовавших священников и мирян. Позже Коллонтай хвасталась этим поступком и, что примечательно, провозгласила себя «женщиной-антихристом».
К 1920 году две трети монастырей России были закрыты[66]. Тем не менее правительство воздерживалось от тотальной атаки на Церковь, желая избежать противостояния с огромной массой верующих в столь непростое время. Но в 1922 году, когда закончилась Гражданская война, режим почувствовал, что теперь может нанести сокрушительный удар по православной религии – разрушить церкви, конфисковать их имущество и сокровища, казнить священников, оказавших сопротивление, и начать пропагандистскую кампанию, которая включала открытие антирелигиозных музеев во многих городах. В этом крестовом походе против православия участвовали газеты и такие группы, как Лига воинствующих атеистов (1925–1947). К 1939 году в Москве осталась только одна действующая церковь, а во всей стране – около сотни, хотя до революции их было пятьдесят тысяч[67]. Пауза в этой вакханалии разрушения наступила в разгар Второй мировой войны, в 1943 году, когда Сталин заключил соглашение с остатками православного руководства, поскольку осознал, что Церковь необходима для объединения страны перед лицом немецкого вторжения.
Однако Церковь, по сути, оставалась в осаде большую часть коммунистического периода. Она сумела выжить, и это доказывает огромную силу религиозности русского народа, который нашел способы сохранить свою веру живой даже в условиях самых безжалостных репрессий. Когда власти закрывали или разрушали храмы, депортировали или расстреливали духовенство – тысячи священников и мирян отправлялись в путь, неся с собой Библию, ходили от дома к дому и проповедовали Евангелие. А в 1941 году, когда немецкие войска вторглись в Россию, они стали находить скрытые в лесах убежища отшельников – скиты, обитатели которых продолжали традицию непрерывной молитвы[68].
Поразительно, что кровожадная Александра Коллонтай называла себя антихристом – чаще всего этот термин использовали противники коммунизма. Российский историк Юрий Глазов пишет: «Оставалось <…> это ядро народного массового сознания, близкое к Русской православной церкви и к различным христианским сектам, которое не любило Сталина и видело в нем истинного Антихриста. Антихрист – существенный элемент русской культурной истории, и Сталин соответствовал этим ожиданиям»[69].
Здесь мы снова оказываемся на стыке мифологии и истории, и возникает соблазн предположить, что Сталин и большевистское движение бессознательно исполняли милленаристскую роль, отведенную им российским коллективным разумом.
Петроградский буддийский храм
Хотя новый режим прежде всего сосредоточил свою ярость на православной церкви, другие религиозные общины тоже пострадали, хотя некоторым удалось продержаться дольше других. Буддийский храм, построенный ламой Доржиевым в Петрограде, постигла печальная участь, как и самого Доржиева с его монахами[70]. В 1919 году, пока Доржиев был в отъезде в Калмыкии, части Красной армии разграбили здание, утащив все ценное: ритуальные предметы из золота, серебра, меди и бронзы, прекрасные драпировки из китайской парчи, шелковые знамена, мебель и посуду. У большой статуи Будды сняли голову и проделали большую дыру в груди – там мародеры искали спрятанные сокровища. Храмовая библиотека, содержавшая сотни книг на восточных и европейских языках, была полностью уничтожена, и бесследно исчез личный архив документов Доржиева. Узнав о налете, Доржиев поспешил вернуться в Петроград и попытался восстановить все, что мог; тогда его поддержало Министерство иностранных дел, которое опасалось негативной реакции со стороны потенциальных буддийских союзников России на Востоке.
В следующее десятилетие, благодаря напряженным усилиям Доржиева, храм обрел новую жизнь, а его помещения превратились в тибетско-монгольский анклав с дипломатическим статусом. Некоторое время он функционировал, как и раньше, в качестве религиозного центра и места встреч буддийской общины Петрограда (в 1924 году, после смерти Ленина, город переименовали в Ленинград). В то время Доржиев пытался реформировать практику буддизма в России в надежде сделать ее совместимой с коммунизмом, но это вызвало в буддийской общине тяжелый раскол между реформистами и консерваторами. Тем не менее какое-то время храм процветал. В своей книге о храме Александр Андреев пишет: «Летом 1930 года, по воспоминаниям старожилов, при храме состоялся ваджраянский Цам – пантомимическая мистерия, посвященная Калачакре, ежегодно совершаемая во всех буддийских монастырях. Для устройства ее Доржиев пригласил в Ленинград большую группу лам из Агинского дацана»[71].
Вскоре после по храму был нанесен последний удар. Причиной его послужила новая политика коллективизации сельского хозяйства, которой яростно сопротивлялось большое число крестьян в Бурятии и Калмыкии, и их поддерживали многие представители буддийского духовенства. Советский режим ответил на это арестом множества лам и закрытием буддийских храмов и академий. Ленинградский дацан какое-то время щадили, но в 1933 году богослужения там прекратились, а через пару лет многих его лам арестовали и приговорили к каторжным работам. Самого Доржиева схватили в Бурятии в 1937 году, и несколько месяцев спустя он умер в тюремной больнице. Все оставшиеся в дацане ламы тоже оказались в тюрьме, и весь комплекс перешел во владение государства. Мебель передали в
