Проект «Калевала» - Михаил Шелков

«Грозовой Вихрь!» – понял де Моррей, – «Только эта зверюга может издавать такие звуки». Он слабел… Но знал, что сражение выиграно! Лорд Дуглас должен был завершить его прекрасный стремительный рейд.

Воины Виллема Смелого довольно быстро догнали отступающую английскую пехоту, как и предполагал де Моррей. Англичане числом превосходили своих противников в два раза. Но это не помешало проиграть им бой так же бездарно, как и лучникам у брода. Длинными копьями шотландцы оттеснили их к реке и скинули в воду, так и не встретив сопротивления. Если какому-то обладателю тяжёлой брони посчастливилось не утонуть, на берегу его ждала смерть от меча или топора. Самые несчастные умирали позже от холода в мокрой одежде и уже проржавевших доспехах. Затем воины Дугласа прорвались к бывшему английскому лагерю и помогли коннице де Моррея добить остатки войск противника.

Об этом всём доложили Уильяму Уоллесу, когда его отряд наконец-то соединился с прочим войском. К этому моменту у Стерлингского моста ни у одного, ни у другого берега уже не осталось живых англичан.

Шотландцы приветствовали своего главнокомандующего восторженными возгласами. Робко подошёл малыш Том с Камненогом и с поклоном передал поводья.

– Благодарю, Том, сегодня ты внёс огромный вклад в нашу победу! – Уильям хлопнул юношу по плечу, а потом потрепал за шею своего коня, – А теперь, будь добр, парень, отведи его к остальным лошадям и расседлай.

Том принялся выполнять поручение. У Уоллеса не было времени возиться с Камненогом. Нужно было оценить итоги битвы и масштаб победы. Глазами он искал других командиров. Вокруг же толпились рядовые бойцы, выкрикивая приветствия и салютуя. Дуглас сам прорвался через восторженную толпу. Уоллес даже не успел открыть рот, а тот уже резко выпалил:

– Скорей, Эндрю зовёт!.. Попрощаться.

Дуглас жестом указал другу, куда идти. Толпа расступилась. Уоллес, державшийся спокойно, но ликующий внутри от величайшего триумфа шотландцев, сразу же стал угрюм: «Видимо, за великие победы всегда приходится платить великой ценой». Де Моррей лежал на своём плаще, уже не бежевом, а пропитанном тёмно-бордовой кровью. Возле него суетился Старый Билл. Седой морщинистый травник заменял военного лекаря. Чуть в стороне единственный священник в войске шотландцев, тот самый отец Уолтер, возносил молитвы господу то ли о здоровье рыцаря, то ли уже о принятии его в небесное воинство.

– Уильям… – прохрипел де Моррей, слегка привстав, а Старый Билл в это время успел запихнуть ему под голову комок тряпок, – Мы победили! Ты привёл нас к победе!

– Нет, мой друг, к победе нас привёл ты! А я всего лишь отбил первый удар.

– Теперь без разницы… – де Моррей обернулся, – Билл, отец Уолтер, спасибо вам! А теперь оставьте меня наедине с сэром Уильямом!

Священник и травник удалились. Дуглас, поймавший короткий взгляд раненого, понял, что ему также стоит уйти. Де Моррей набрал воздуха в грудь и тяжело вздохнул. Сейчас он собирал последние силы.

– Послушай! – вполне уверенно начал рыцарь, – Мне осталось совсем чуть-чуть, но я должен успеть рассказать тебе кое-что. Налей-ка! – он показал пальцем на большую чёрную бутылку и деревянную чашу, стоящую рядом, – Успели разграбить обоз! Вино с королевской печатью… Крессингем собирался праздновать победу. Но её буду праздновать я! – Уоллес медлил, – Да лей уже! Мне ничем не помочь. Вот и умру захмелевшим, с кубком в руке на поле нашей победы! Ведь это славная смерть для рыцаря, Уильям?

– Это славная смерть для любого мужчины! – он протянул другу полную чашу, – И ещё, при всём этом ты знаешь, что успел подарить своему народу свободу!

– Да… По крайней мере, на время… – невесело сказал де Моррей и осушил кружку до дна, – Ещё!

Пока Уоллес наливал, он начал разговор:

– Ты никогда не задумывался, почему англичане пришли к нам с войной?

Мужчины подружились сразу же после знакомства, и были откровенны друг с другом. Но подобного, казалось бы, очевидного разговора ещё ни разу не заводили.

– Задумывался, – ответил Уоллес, – Честолюбие и жажда власти Эдуарда! У меня нет другого объяснения – он по-своему безумен.

– Безумен настолько, чтобы вступать в ненужный конфликт во время войны с Францией? Или безумен настолько, чтобы стремиться покорить наши холодные горы так же рьяно, как солнечные Бретань или Фландрию?

– Франция ближе к нему, но её отделяет море, мы дальше, но до нас можно дойти по суше… Зачем искать логику в действиях завоевателя? Он хочет всего и сразу! Он будет брать то, что взять проще, или то, что ближе, не задумываясь о том, нужны ли государству его войны и захваченные им земли.

– Зачастую это так, но не в нашем случае… Эдуарду нужно было другое…

– Что же?

– Мой меч!

– Что??? – Уоллес уставился на друга. У того закатывались глаза. Он собирался с силами. Уоллес понял, что у де Моррея началась горячка, и он бредит.

– Я умираю! Дослушай меня! А потом сделай, что я попрошу! – Он крепкой хваткой вцепился своему товарищу в плащ и хриплым шёпотом начал повествование. Уильям не мог уловить суть, видимо, раненый уже забывался.

Он рассказывал о своём вассале, которому приснилась некая лесная фея, призвавшая этого вассала к себе. Тот отыскал её по зову и обнаружил в её колдовском лесу заговорённый меч. Взял его без спросу, и фея обрушила на него свой гнев, наказав, чтобы господин вассала, то есть де Моррей, лично ей этот меч вернул. Далее всё пошло совсем запутанно… В рассказе появлялись единороги, карлики и прочие невиданные существа. А закончил Эндрю рассказ тем, что англичане вторглись в Шотландию именно после того, как этот слуга вернулся от феи с украденным мечом. Вассал скрывался в лесах, пока за несколько лет не превратился из юноши в дряхлого старика. А фея всё время являлась к нему в видениях. Тогда, не в силах выносить мучения, он вернулся к де Моррею, рассказал ему о случившемся и вручил меч. Рыцарь не поверил слуге, однако оставил меч себе. Он чувствовал в нём силу, которая и сподвигла его на начало восстания.

Сегодня же, по словам де Моррея, меч его предал и обрёк на смерть. И всё это произошло якобы потому, что он оставил меч себе, а не вернул фее. Сейчас же, умирающий рыцарь просил Уоллеса довершить то, что суждено было выполнить ему.

– Обещай, Уильям! – сказал де Моррей и вложил в его руки ножны с мечом. Это действие отняло у него последние силы. Окончательно исчерпав свой жизненный ресурс, он потерял сознание. Уоллес не успел ничего ответить, решив, что это к лучшему. В бреду горячки товарищ требовал с него невероятных невыполнимых клятв, а Уильям как человек чести не мог их дать.

Правда, едва Уоллес коснулся рукояти, по телу его пробежала дрожь. «Действительно, в мече таится какая-то неведомая сила. Или мне это просто показалось?» – подумал он, – «Но слова, которые только что говорил Эндрю, однозначно были наполнены безумием!» Он, наконец, оторвал взгляд от странного оружия и посмотрел на его бывшего обладателя. Тот застыл в неестественной позе. Сэр Эндрю де Моррей был мёртв…

Уоллес положил белого рыцаря на спину и закрыл ему глаза. Он простоял над ним на коленях несколько минут и вдруг обратил внимание на небо. Невероятно, но дождь кончился, а серую груду туч уже разрезал ярко-оранжевый луч заката. «Вот оно, чудо!» Уоллес, словно повинуясь небесному знамению, выхватил меч из ножен и тут же оказался охвачен необъяснимой пламенной страстью, словно твердившей ему о грядущих великих деяниях. «Это потрясающий меч!» – подумал Уильям, – «Эндрю просто бредил перед смертью… Но зато его клинок безупречен, ибо он может воодушевить любого воина! И я, сэр, да, именно сэр Уильям Уоллес должен вести свой народ к окончательной победе. Ведь это прекрасно: поднять над головой клинок павшего друга, чтобы продолжить его дело…»

Кто-то из шотландцев увидел фигуру Уоллеса, стоящую на берегу реки в лучах заката и поднимающую над головой меч.

– Слава Уильяму Уоллесу, хранителю Шотландии! – закричал он.

– Слава хранителю Шотландии! Слава хранителю Шотландии!!! – громовым голосом стремительно подхватили сотни и тысячи голосов.

Глава 3. Последний из рода Дану

Одинокий воин в отполированной кирасе, из-под которой выпирала массивная кольчуга, вошёл под своды гигантской пещеры. Тяжёлые шаги повторялись отзвуками эха. Напряжение возрастало, воин волновался, но любопытство пока пересиливало.

«Неужели ловушка? Неужели я так легко купился на это? Галахард и Уриенс тысячу раз были правы, запрещая мне покидать замок одному… Но есть что-то сильнее разума… Сердце! И оно ведёт меня вперёд… Только бы не ошибиться!»

Рука поправила прядь тёмно-каштановых волос, схваченных золотистым обручем, признаком высшей власти. Воин был королём! Совсем юным по годам, но взрослым по поступкам.