Истребитель полицейских - Эд Макбейн

— Что ты делала весь день? — спросил он.

— Да так, ничего.

— Ты была дома?

— Почти все время.

— Так что же ты делала?

— Просто сидела.

— Угу. — Он не мог оторвать глаз от ее лифчика. — Ты скучала по мне?

— Я всегда по тебе скучаю, — сказала она ровным голосом.

— Я по тебе скучал.

— Пей.

— Нет, правда.

— Это хорошо, — сказала она и улыбнулась быстрой улыбкой.

Он внимательно посмотрел на нее. Улыбка почти сразу же исчезла, и у него появилось странное чувство, что это была просто дежурная улыбка.

— Почему бы тебе не поспать? — спросила она.

— Попозже, — ответил он, глядя на нее.

— Хэнк, если ты думаешь…

— Что?

— Нет, ничего.

— Мне еще придется вечером вернуться на работу, — предупредил он.

— Они занимаются этим делом вовсю, верно?

— Очень торопятся, — согласился он. — Думаю, старик боится, что теперь он на очереди.

— Бьюсь об заклад, что ничего больше не случится, — сказала Элис. — Не может быть, чтоб было еще убийство.

— Никогда нельзя сказать заранее, — ответил Буш.

— Ты не хочешь поесть перед уходом? — спросила она.

— Я еще не ухожу.

Элис вздохнула.

— Никак не спастись от этой проклятой жары. Что ни делаешь, все равно она чувствуется.

Она взялась за пуговицу сбоку юбки. Расстегнув пуговицу, расстегнула «молнию». Юбка упала к ее ногам, и она вышла из нее. На ней были нейлоновые трусики с оборками. Она подошла к окну, а он глядел на нее. Ноги у нее были длинные и гладкие.

— Иди ко мне, — сказал он.

— Нет, Хэнк, мне не хочется.

— Ладно, — сказал он. — Как ты думаешь, к вечеру не станет прохладнее?

— Сомневаюсь. — Он пристально смотрел на нее. У него было четкое ощущение, что она раздевалась для него, но она сказала… В недоумении он ухватил себя за нос.

Она обернулась от окна. От белизны нейлона ее кожа казалась еще белее. Ее груди выпирали из слишком тесного лифчика.

— Тебе пора стричься, — сказала она.

— Завтра постригусь. У нас ни минуты не было свободной.

— Ох, черт возьми эту жару, — сказала она и завела руку за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Он видел, как подпрыгнули освободившиеся груди, как она швырнула лифчик через всю комнату. Она пошла смешать себе еще коктейль, а он не мог отвести от нее глаз. «Что она пытается сделать? — недоумевал он. — Что она хочет со мной сделать?»

Буш быстро встал и подошел к ней. Он обнял ее и положил руки ей на грудь.

— Не надо, — сказала она.

— Крошка…

— Нет, — твердо, холодным голосом.

— Почему нет?

— Потому что я сказала.

— Тогда какого черта ты разгуливаешь, как…

— Убери руки, Хэнк. Пусти.

— Ну, беби…

Она отстранилась.

— Поспи, — сказала она, — ты устал. — В ее глазах было что-то странное, почти злой блеск.

— Не могу…

— Нет.

— Ради бога, Элис…

— Нет!

— Ладно.

Элис быстро улыбнулась.

— Ладно, — повторила она.

— Ну хорошо… — Буш помолчал. — Я… лучше пойду лягу.

— Да, лучше ложись.

— Чего я не могу понять, так это…

— Тебе в такую погоду даже простыня не понадобится, — прервала Элис.

— Наверно.

Он подошел к кровати, снял ботинки и носки. Ему не хотелось, чтобы она видела, как она его задела. Он снял брюки и быстро забрался в постель, натянув простыню до подбородка.

Элис глядела на него, улыбаясь.

— Я читаю «Анапурна», — сказала она.

— Ну и что?

— Просто я об этом подумала.

Буш перекатился на бок.

— Мне по-прежнему жарко, — сказала Элис. — Пожалуй, приму душ. А потом, может быть, схожу в какой-нибудь кинотеатр, где есть кондиционер. Ты ведь не против?

— Нет, — пробормотал Буш.

Она подошла к кровати сбоку и постояла минуту, глядя на него.

— Да, пойду под душ. — Она медленно стянула трусики по плоскому животу и по белым бедрам. Трусики упали на пол, она переступила через них и стояла у кровати, глядя на Буша и улыбаясь.

Буш не двигался. Он смотрел в пол, но мог видеть ее ноги и ступни. И все же он не пошевелился.

— Спи крепко, дорогой, — прошептала она и пошла в ванную.

Он услышал, как зашумел душ. Лежа, он прислушивался к шуму воды. Потом телефонный звонок заглушил шум душа в ванной.

Он сел и потянулся к телефону.

— Алло?

— Буш?

— Да.

— Это Хэвиленд. Тебе лучше немедленно подойти.

— В чем дело? — спросил Буш.

— Знаешь этого молодого новичка Клинга?

— Да?

— В него только что стреляли в баре на Кальвер.

Глава двенадцатая

Когда Буш вошел, комната детективов 87-го участка напоминала юношеский клуб. Не менее двух дюжин подростков столпилось между входом и письменными столами. При этом около дюжины полицейских выкрикивали вопросы, звучали ответы на двух языках, и бедлам был полный, а шум такой, как будто взорвалась бомба.

На всех подростках были яркие золотисто-фиолетовые куртки, на спинах красовалась надпись «Гроверы». Буш поискал глазами Кареллу в переполненной комнате и, увидев его, быстро пошел к нему. Хэвиленд, свирепый полицейский с лицом херувима, кричал на одного из ребят:

— Не болтай чепуху, сопляк, а не то я сломаю твою чертову руку!

— Попробуй только, шпик, — ответил юнец, и Хэвиленд ударил его по губам. Парень отшатнулся, падая на проходящего Буша. Буш двинул плечами, и парень отлетел обратно в объятия Хэвиленда, как будто его толкнул носорог.

Когда Буш подошел, Карелла говорил с двумя подростками.

— Кто стрелял? — спросил он.

Ребята пожали плечами.

— Вы все пойдете в тюрьму как соучастники, — пообещал Карелла.

— Что произошло? — осведомился Буш.

— Мы с Клингом зашли выпить пива. Тихо, спокойно. Я его там оставил, а через десять минут, когда он уходил, на него набросились эти подонки. Один из них всадил в него пулю.

— Как он?

— В госпитале. Пуля 22-го калибра, прошла через правое плечо. Видимо, малокалиберный револьвер.

— Думаешь, это связано с другими убийствами?

— Сомневаюсь. Модус операнди не тот.

— Так какого черта?

— Откуда я знаю? Кажется, весь город решил, что открыт сезон охоты на полицейских.

Карелла снова повернулся к подросткам.

— Когда напали на полицейского, вы там были?

Ребята не ответили.

— Ладно, приятели, — сказал Карелла, — хитрите дальше. Увидите, что это вам даст. Посмотрим, сколько продержатся «Гроверы» после такого дела.

— Мы не стреляли в полицейского, — сказал один из парней.

— Да? Так он что, сам в себя стрелял?

— Вы думаете, мы свихнулись, — сказал другой парень. — Стрелять в «быка»?

— Он полисмен, а не детектив, — сказал Карелла.

— На нем был костюм, — добавил первый парень.

— Полицейские носят гражданскую одежду вне службы, — ответил Буш, — ну и что из этого?

— Никто не стрелял в полицейского, — повторил первый парень.

— Никто, только кто-то выстрелил.

Лейтенант Бернс вышел из своего кабинета и проревел:

— Ладно, тихо! Замолчите!

В комнате сразу стало тихо.

— Кто у вас главный? — спросил Бернс.

— Я, — ответил высокий подросток.

— Как тебя зовут?

— До-До.

— Полное имя?

— Сальвадор Хесус Сантес.

— Хорошо, подойди сюда, Сальвадор.

— Ребята зовут меня До-До.

— Ладно, подойди сюда.

Сантес подошел к Бернсу. Он шел, виляя бедрами. Подростки заметно успокоились. До-До — главный, он крепкий мужик. Он сумеет поговорить с этим типом.

— Что произошло? — спросил Бернс.

— Маленькая стычка, вот и все, — сказал Сантес.

— Из-за чего?

— Просто так. Нам кое-что передали, и мы сделали что нужно.

— Что передали?

— Ну, вроде как информацию, вы знаете.

— Нет, не знаю. Черт возьми, ты о чем говоришь?

— Слушай, отец… — начал Сантес.

— Только назови меня «отец» еще раз, и я тебя до синяков изобью, — предупредил Бернс.

— Ну ладно, от… — Сантес осекся. — Что вы хотите знать?

— Я хочу знать, почему вы напали на полицейского?

— На какого полицейского? Вы это о чем?

— Слушай, Сантес, не старайся быть чересчур умным. Вы накинулись на полисмена, когда он выходил из бара. Вы его избили, и один из ваших всадил ему пулю в плечо. Что это за чертова история?

Сантес серьезно задумался над вопросом Бернса.

— Ну?

— Он коп?

— А вы думали кто?

— На нем был голубой летний костюм! — сказал Сантес, широко открыв глаза.

— При чем тут это, черт возьми? Почему вы на него набросились? Почему вы в него стреляли?

Позади Сантеса ребята зашумели. Бернс услышал шум и закричал:

— Замолчите! У вас есть главный, пусть он и говорит!

Сантес молчал.