Спекулянт - Самохин Генадьевич

   - Константин Петрович, голубчик - вмешался Рябушинский, почувствовав несколько напряженную атмосферу. - Поймите нас правильно - мы очень волнуемся за судьбу Юленьки.

   - Я все понимаю, Михаил Павлович, - попытался добавить сочувствия в голосе шеф охранки. - Мы делаем все возможное, и. поверьте, обязательно найдем похитителей.

   - Вы так и не ответили, г-н подполковник, есть ли хоть какая-то информация?

   Стереотипы, намертво вбитые в голову еще советской пропагандой, сказывались и здесь: никакого уважения к охранному ведомству Денис не испытывал. Поэтому и не старался быть любезным.

   - Есть кое-какие зацепки, - неохотно ответил Мартынов. - Но, даже принимая во внимание ваше состояние, рассказать, увы, ничего не могу. Расследование проводится в глубочайшей тайне.

   - Господин подполковник, - в дверь просунулся адъютант шефа охранки, молодой поручик со щегольскими усиками. - Кучер пришел в сознание.

   - Выезжаем, - лаконично ответил тот, поднимаясь со стула. - И позови Сидельникова.

   Допрос важного свидетеля начальник охранного отделения решил проводить самолично.

   - Мы едем с вами...

   Как и любой житель двадцать первого столетия Денис прекрасно разбирался в трех вещах: политике, футболе и детективном расследовании уголовных преступлений. Иногда занимался и финансами...

   ***

   Похищение было дерзким и эффективным. Средь бела дня, на глазах многочисленных свидетелей и в полуверсте от Тверского бульвара - в нескольких минутах ходьбы от резиденций московского обер-полицмейстера и Губернского управления жандармерии.

   Двое нападавших выдернули из собственного экипажа юную Рябушинскую и скрылись вместе с ней в проходных дворах, где, по версии следствия, их поджидала собственная повозка. Кучеру, пытавшемуся оказать сопротивление, проломили голову, предположительно - рукоятью револьвера.

   Многочисленные свидетели не смогли дать толкового описания преступников, и кучер был последней надеждой следствия. Опрос наемных извозчиков также ничего не дал - налетчики, очевидно, воспользовались собственным транспортом. То, что похитители до сих пор не выдвинули своих требований, также казалось странным...

   - Почему до сих пор нет требований о выкупе? - голос молодого человека вывел Мартынова из раздумий...

   В выездном экипаже московской охранки, направляющемся в городской госпиталь, находилось трое: помимо самого шефа отделения, был его заместитель по сыскной части - коллежский асессор Сидельников, ветеран уголовного розыска, и, собственно, Денис Черников. Расстроенный до нельзя, и крайне плохо чувствующий себя Рябушинский, отправился домой...

   - На следующий день телефонировали в особняк Рябушинских, и передали, что требования объявят через пять дней.

   Этого Денис не знал - в охранное отделение он отправился прямо с вокзала, где его встречал Михаил Павлович...

   - С какого номера был сделан звонок, установили? - спросил Денис.

   Подполковник взглянул с некоторым интересом - молодой человек задавал правильные вопросы.

   - Номер 11-67. Телефонный аппарат доходного дома на Чистых прудах. Более ста жильцов - в нумерах телефонов нет, все разговаривают с вестибюля. Да и просто с улицы могли зайти.

   - А если установить тайное наблюдение? - продолжал наседать Черников.

   - Невозможно-с, никак, - вмешался в разговор Сидельников. - Помещение маленькое, спрятаться негде.

   - Может вахтера поменять? Или наказать ему, чтобы подслушивал?

   - Поменять вахтера на филера можно, но преступник сразу же насторожится новому лицу - разъяснил сыскарь. - И глуховатый он, толку не будет никакого.

   - А если... - начал Денис и оборвал себя на полуслове. Технология следующего столетия, пришедшая на ум, разглашению была нежелательна...

   ***

   Кучер, пятидесятилетний мужик, с перебинтованной головой и багрово-фиолетовыми отеками вокруг узких щелочек глаз, рассказал кое-что интересное...

   - Уголовники это были, ваше превосходительство. Никакие не анархисты.

   Любой чиновник высокого ранга ассоциировался у него с генеральским чином.

   - Почему ты решил, что это были уголовники, - продолжал допрос Мартынов.

   - Да я их, ваше высокоблагородие, насмотрелся у себя в Сибири. У нас там ссыльных полно было - и уголовных, и политических. Различить смогу, не сумлевайтесь.

   Шеф охранки задумался. Дело нравилось ему все меньше и меньше. В-первых, сам факт того, что похитители передвинули переговоры на целых пять дней, уже настораживал сам по себе. Киднепинг, пришедший из-за Атлантического океана, еще не получил широкого распространения в отечественном уголовном мире , но некоторый опыт у охранного отделения уже был.

   Время, в данном случае, играло против преступников - полицейский розыск в любой момент мог потянуть за ниточку. Бесследных преступлений не бывает - эту азбучную истину знала каждая из противоборствующих сторон.

   Во-вторых, попытка замаскировать уголовное преступление политической окраской, также отсутствовало в практике уголовной среды. И, в-третьих, многолетний опыт сыскаря и, обычно, безошибочная интуиция, подсказывали начальнику московской жандармской охранки, что дело не так просто, как выглядит на первый взгляд. Была в нем какая-то каверза.

   Появились, правда, и некоторые положительные моменты. Осведомительная сеть отделения среди уголовной среды была намного обширней, чем в политической...

   - Ну, а описать ты их сможешь? - вмешался в допрос Денис.

   - Ну а что их описывать, ваше высокородие? - пожал плечами кучер. Тут же поморщившись от боли. - Люди как люди. Голова, две руки, две ноги.

   - Одеты были во что? Может шрамы какие были. Родинки приметные, татуировки, - подключился к процессу и Сидельников.

   - Да не упомню я ничего, господин хороший, - смущенно ответил допрашиваемый. - Как по голове шандарахнули, всю памятку и отшибло...

   Не добившись более ничего внятного от кучера, все трое покинули госпиталь. Разговор продолжили на улице - в тенистой аллее прилегающей улицы...

   - Какие следующие действия планируете, Константин Петрович, - спросил Денис у Мартынова.

   Раздражение, копившееся весь день на молодого выскочку, наконец-то вырвалось наружу.

   - Позвольте мне, господин Черников, самому отвечать за свои дальнейшие шаги. Перед вами я больше отчитываться не намерен-с.

   Ярко-зеленые глаза внезапно потемнели карим оттенком, и от этого, сразу похолодевшего взгляда, подполковнику вновь сделалось неуютно.

   - А теперь послушайте меня, господин начальник охранного отделения, - негромко сказал молодой человек, с непонятным сарказмом выделив последние слова. - Если вы выйдете нас след преступников раньше меня, и решите произвести захват, не поставив меня в известность, то я вам настоятельно советую этого не делать. И если при этом с головы Юлии упадет хоть малейший волосок, то у вас, господин подполковник, появится личный враг.

   Битому полицейскому волкодаву, в молодости не раз бравшему в одиночку вооруженных налетчиков, почему-то вдруг не захотелось иметь среди личных врагов этого странного молодого человека. Наплевательски относившийся к угрозам в свой адрес со стороны уголовных и политических элементов, подполковник почувствовал, что это - не угроза. Это - обещание, которое господин Черников непременно исполнит.

   Поэтому, молча, кивнув головой, он направился к своему экипажу, поджидавшему у выхода из аллеи...

   ***

   Денис постоял несколько минут, раздумывая, куда двинуться дальше. В гостиницу, где он поселил свою боевую группу, смысла идти не было - слишком малый объем информации не предполагал пока никаких активных действий.

   Ерофеев, отправленный в свободный поиск, обещался вернуться ближе к вечеру. Город для него был чужой, и собственных осведомителей не было. Требовалось пробежаться по старым друзьям из полицейского сыска.

   Решив, что стоит в спокойной обстановке еще раз расспросить Михаила Павловича, свистнул проезжавшего мимо извозчика и направился на Малую Никитскую. В особняке, на диванном столике роскошного вестибюля, лежала срочная депеша, подписанная Федькой: "На банк началась атака".

   Империя нанесла ответный удар...

   США. Пентагон. 15 апреля. 2009 год.

   "Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майк Маллен обеспокоен ухудшением ситуации в Афганистане,

   все более изощренными действиями боевиков из движения "Талибан" и возросшими потерями американской армии".

   ("The National Interest",США)