Газета Завтра 26 (1075 2014) - Газета Завтра Газета

Отец - железнодорожник, корни Жени - в Тверской области, а украинский язык он знал до тонкости, пел и шутил на нём, но, в отличие от националистов, понимал, что на малороссийском наречии балакать и спивать - гарно, а вот писать научные труды и делать переводы классики на него, того же бедного Гоголя, - глупость несусветная! Нефёдов писал в песне о своём городе:

Не прожить нам без твоих закатов,

Клёнов, светофоров и Донца

Ну, а если и уйдем когда-то,

То оставим здесь свои сердца!

Почётный гражданин Красного Лимана ушёл от нас, а сердце его продолжает биться в кипении российских и советских знамён До того довели народ совместно с Обамой, ЦРУ и ЕС, что даже крымские татары сделали заявление: "Захватившие власть в Киеве готовы залить кровью мирных граждан весь Юго-Восток Украины, крымские татары выражают поддержку протестующим в восточных регионах страны", - сказал член правления общественной организации "Себат" ("Стойкость") Сейдамет Гемеджи. А ведь националисты делали с начала 90-х годов ставку на них!

Помним мы и куда более далёкую историю. В апреле 1564 года, 450 лет назад, в Литву бежал один из влиятельнейших людей окружения у царя Ивана Грозного - Андрей Курбский. Он был военачальником, политиком и ярким публицистом. "Юный, бодрый воевода" Курбский был хорошо принят в Республике Обоих Народов, как тогда называлась Польша и Литва, королём Сигизмундом II. В 1568 он получил имение на Волыни, там, где недавно фашисты ставили на колени и приковывали наручниками ни в чём не повинного губернатора, то есть это была - глубокая заграница!.. В 1819 году на Волыни епископ Стефан Романовский собирал сведения о потомках Курбского. В письме архиепископу Кишинёвскому Димитрию Сулиме от 28 августа 1819 года он признавался, что "никто не знает, чтобы кто оставался и теперь в живых из потомков князя Курбского". Просмотр волынских актовых книг несколько компенсировал отрицательные результаты устного опроса - в двух приложениях к письму епископ Стефан выписал акт от 2 июля 1590 г., в котором прямо упоминаются жена Курбского и их сын Дмитрий, с текстом привилегии Сигизмунда II Августа 1567 года Андрею Курбскому на ковельское владение. После этого он уже воевал с Россией. Склоняя Курбского к измене, король Сигизмунд II Август показывал всему московскому боярству "блистательный пример щедрости польского короля" и то, как он компенсирует "предателям" имущественные потери в России. Предшественник русских диссидентов оправдывал свою эмиграцию в письмах царю Ивану Грозному (1564, 1577). В них он обвинял царя в невиданном преследовании своих подчиненных. Тиран и своеобразная художественная натура царь Иван Грозный ответил Курбскому (1564, 1579). Эти письма - один из известнейших памятников древнерусской письменности.

Кроме того, Курбский был известным деятелем просветительного кружка князя Константина Острожского. Одно из самых известных его сочинений - политический трактат "История князя великого Московского". В нём он высказался за справедливого царя и ограниченную советниками власть монарха. Подобно Ивану Грозному, Андрей Курбский как умный человек трактовал верховную государственную власть как Божий дар и называл Россию "Святорусской империей". Но здесь же была раскрыта и "варварская" история Москвы, подпитанная страшной мыслью о том, что после смерти Сигизмунда Августа Иван Грозный может быть избран на трон Республики. Что тогда будет с его отпрысками?

В 1579 году Курбский ещё раз женился на небогатой девице Александре Семашко и, видимо, был с ней счастлив: скоро родилась дочь Марина и сын Дмитрий. Он умер в своём имении Миляновичи под Ковелем в возрасте 55 лет. Во время Первой мировой войны в этих местах шли страшные бои, получившие название "ковельской мясорубки". Свой "Верден" имелся у каждой из воюющих сторон: помимо немцев и французов, англичане получили мясорубку на Сомме, итальянцы с австрийцами 12 обоюдных наступлений на реке Изонцо, русскую же армию постигло проклятие Ковеля и Стоходских болот, в которых быстро увяз на этом направлении столь успешно начавшийся Брусиловский прорыв. 26 июня (9 июля) генерал Брусилов писал жене: "Наши дела идут, благодаря милости Божьей, хорошо, и мои две армии вышли на Стоход. Теперь вопрос - взять Ковель Сделано всё, чтобы был успех, остальное в руке Божьей". Но атаки мощно укреплённых болотистых позиций на Стоходе закончились фиаско, прорвать германскую оборону и взять Ковель, где Брусилов венчался с Надеждой Владимировной в 1910 году, - не получилось.

Делёж мира по неоимпериалистическим рецептам - сегодня продолжается. Поэтому широкого начала празднования 100-летия никак не получается: оно и понятно хотя бы потому, что главные и славные победы Брусилова и Алексеева, Корнилова и Деникина - от взятия Львова, откуда вышел "Правый сектор" и другие неофашисты, до Волыни, где на площади обливали водой губернатора (Деникина на них не нашлось!), - были одержаны как раз на Западной Украине. В Тернополе, откуда начинал свой путь к наградам и ранам мой отец - поручик Кобринского полка Александр Бобров, была захвачена первая воинская часть с оружием, гуляющим теперь по киевскому Майдану. Так что сегодня продолжается другими средствами (о чем, конечно, ни одно СМИ не упоминает) то же геополитическое и идейное противостояние, что и век назад, на тех же просторах, где украинцы воевали с двух сторон, но куда больше, конечно, - с российской! Так что любой наш политический, дипломатический, силовой успех на Украине - часть празднования 100-летия Первой мировой войны. И граждане Юго-Восточных областей вносят свой весомый вклад. Спасибо им!

На фото: Пять лет до войны... Сентябрь 2009 года. Красный Лиман. Ответственный секретарь газеты "Завтра", уроженец и почётный гражданин Красного Лимана, поэт Евгений НЕФЁДОВ в городской библиотеке встречается со своими читателями.

Сладкая ягода — малинка

Владимир Бондаренко

26 июня 2014 0

Культура

О книге Владимира Карпова «Малинка»

Владимир Карпов, на мой взгляд, самый непрочитанный писатель. Ему бы с его яркой эротичностью, чувственностью, с увлекательными сюжетами возглавлять рыночные продажи, определять рейтинг популярности, а он и доселе почти никому не известен. Что за нелепица? Явно, ему помешало полное созвучие в имени и фамилии со старшим по возрасту писателем-фронтовиком, документалистом Владимиром Карповым. И хоть по художественности, образности своей прозы младший Карпов далеко опережает своего однофамильца, но героическая биография старшего перечеркивает все художественные достижения младшего. Тот сидел в лагере, оттуда - в штрафную роту на фронт, затем в разведку, за "языками". Его даже можно не читать, о нём интересно рассказывать. Да и человек был очень интересный. А то, что проза не блистала образностью, так не каждому же быть Шолоховым или Бондаревым. Он и выбрал себе осознанно жанр биографии: о Сталине, о полководцах Великой Отечественной

Куда тут с ним молодому выдумщику было тягаться? Тем более, и проза молодого Владимира Карпова - игровая, раскованная, эротическая, скорее противостояла всей своей эстетикой фронтовым описаниям своего старшего товарища. Разве что сейчас, когда коллега ушёл в высший мир, и будут скорее вспоминать его заслуженно героическую жизнь, а не документальные повествования, есть у уже тоже не молодого Владимира Карпова реальный шанс прорваться на передовую литературного процесса. И тому залог - его новый роман "Малинка".

Герои романа "Малинка" с такой неистовостью мечутся между блудом и любовью, что приходят на ум аналогии с произведениями былого, где человек выбирал между красными и белыми, либералами и консерваторами, войной или миром. Плоть, тело, насаждения обретают знаки искомого идеала. "В полуночном свете и отблесках города Ферамон неторопливо с наслаждением рассекал движением рук морские воды, как неподалеку, на возвышении волнореза, бросились в глаза челночные движения девушки, примостившейся в объятьях мужчины Это казалось культовым обрядом - языческим актом служения телу", - видится герою романа Вале Поцелуеву. "Мое тело - мой храм", - выводит формулу "обнажённая, растянувшаяся в шпагате Лора-Джан", путешествующая по миру автостопом. Сама о себе Джан говорит: "Я счастье, ищущее души".

Героинь женщин в романе много: и стриптизерша Злата, перед красотой которой конфузливо деформируется даже море, и дивеевская монахиня Васена, рождённая от латиноамериканского папы, и философ Непорочная, которая, решив, что если женщине нельзя проповедовать в храме, делает это в системе Интернет. Малинка - Таня Малинина - центральная фигура произведения. Мы прослеживаем на её человеческом опыте путь взросления женщины от девочки до девушки и матери: девочкой Таня Малинина услышала хор в Божьем храме, и пришло время, когда она стала его участницей. На каждом жизненном отрезке, по мнению автора, женщина, по существу, это разный человек. Да и женское лоно представляется ещё одной женской ипостасью: "Мужчине кажется, что он покорил женщину, и женщина ему принадлежит?! Тогда как женское - в женщине - не принадлежит даже ей самой, и живёт своей отдельной жизнью, - это морской блик, часть магмы невидимого мирового океана, бурлящего, дышащего - бесконечного хлюпающего пузырчатого болота, рождающего в жаркий день потоки человеческого комарья. Как можно победить болото, сунув туда отвертку?!"