Грачевский крокодил. Вторая редакция - Илья Салов

И, проговорив это, Мелитина Петровна начала декламировать:

   Вам нужен не такой посредник мировой.   Вам нужен, чтобы он, как прежний становой,   С помещиком крестьян отнюдь не разбирал…   А просто-напросто их драл бы, драл бы, драл…

— А теперь этот либерал о смертной казни хлопочет. Вот как люди-то меняются. Итак, видишь ли! Ваше земство казнить собирается, а соседнее хлопотало, чтобы разрешили рабочих пороть… Ты запиши это в земскую хронику, будущий земец…

— Теперь, пожалуй, и в земство-то не попадешь… Узнают про это поганое дело, и места не дадут…

— Не дадут секретаря — ступай в адвокаты.

— Хорош адвокат… из острога-то!

— Зато на самом себе законы изучишь… Недаром же в какой-то французской книжонке, описывая познания одного адвоката, автор выразился про него так: «il connut le code, comme un voleur». [2]

— Остроумно…

И, помолчав немного, он прибавил;

— Неужели же ты не можешь достать мне денег?..

— Согласись на мои условия — и деньги будут высланы немедленно.

— А без этого? — спросил Асклипиодот.

— Без этого не будет ничего.

— Но ведь это жестоко!

— Зато справедливо… разве ты заслужил….

Но в это время в кустах что-то хрустнуло, раздались чьи-то шаги, и Асклипиодот быстро вскочил на ноги.

XX

Немного погодя он бежал уже по дороге, ведущей в село Рычи. Бежал, поминутно оглядываясь, как бы боясь погони, — бежал, не разбирая дороги и к чему-то прислушиваясь. Так добежал он до моста, о починке которого хлопотал становой, как вдруг чуть слышный звук колокольчика остановил его. Асклипиодот замер и стал прислушиваться. Все было тихо, только колокольчик продолжал звенеть где-то. Наконец Асклипиодот сообразил, что колокольчик раздавался в стороне Рычей и что он приближался! «Уж не становой ли!» — мелькнуло вдруг в голове Асклипиодота, и первой его мыслью было скрыться под мост… Но не сделал он и двух шагов, как позади его выросла чья-то длинная фигура и подошла к нему. ~

— Ах, это вы! — проговорила фигура.

Асклипиодот обернулся и увидал перед собою Знаменского.

— Откуда это? — Из Грачевки?

— С чего это вы взяли?

— Мне показалось… Вы так бежали… Уж не случилось ли чего?

— Ничего решительно…

— А я все здесь по камышам шатался…

— Уж не крокодила ли искали? — спросил немного оправившийся от испуга Асклипиодот.

— Именно!.. Подите же! не удается подсмотреть, и только!.. Утром ходил… наконец думаю: дай, ночью пойду!.. И все-таки нет ничего! Вы счастливее меня…

— Однако знаете ли что! — перебил его Асклипиодот, прислушиваясь к приближавшемуся колокольчику: — пойдемте-ка под мост скорее.

— Это зачем?

— Да что вы, оглохли что ли! — вскрикнул Асклипиодот сердито: — не слышите разве колокольчика..-

— По всей вероятности, это становой… Он у вашего батюшки был… И, знаете ли, вас зачем-то искали… По крайней мере ко мне приходила Видинвина узнать, не у меня ли вы сидите…

— Пойдемте же, пойдемте же!.. — чуть не кричал Асклипиодот.

— Зачем же?

«Да ведь я вор!» — хотел было сказать Асклипиодот, но опомнился.

— Встретиться не хочу с ним, — проговорил он.

И крепко, судорожно схватив Знаменского за руку, он потащил его под мост. В это самое время подъехал и тарантас.

— Стой! — крикнул становой. — Сотский, слезай, осмотри.

Послышался прыжок и чьи-то торопливые шаги на мосту.

— Ну, что? — кричал становой.

— Ничего, вашескородие, — проехать можно еще. Только правее держаться надо, а то налево дыра…

— Большая?

— Большущая, вашескородие; лошадь пролетит — не зацепит!

— Погоди, слезу.

И Асклипиодот слышал, как становой, пыхтя и сопя и вместе с тем ругаясь, прошел по мосту, поддерживаемый сотским,

— Ну, с богом! трогай!..

Тарантас въехал на мост, и в ту же минуту мост заскрипел, заколыхался, застонал… Послышалось фырканье лошадей, крики сотского: «правей! левей!», понуканья ямщика, ругань стоявшего на берегу станового, и, наконец, осыпав спрятавшихся землей, соломой и навозом, тарантас проехал мост и, выбравшись на дорогу, остановился.

— Благополучно-с! — доложил сотский становому и поспешил подсадить его в тарантас…

— Трогай!

И тарантас загремел, покатившись по гладкой, укатанной дороге, а Асклипиодот с Знаменским, осыпанные сором и мусором, вышли из-под моста и направились к Рычам.

XXI

Между тем отец Иван, проводив станового, заглянул было в комнату Асклипиодота, но, увидав, что комната была пуста, а постель не тронута, воротился в кабинет, приказал постлать себе постель и лег спать. Сына отец Иван не видал со вчерашнего дня, а именно, с той минуты, когда тот бросился ему в ноги и просил «выручить». Читателю известно уже, что просьбы эти не особенно тронули отца Ивана. И действительно, мольбы сына не разжалобили его, а только раздражили, и, не будь он в душе добрым и любящим, он, под влиянием раздражения этого; не задумался бы даже проклясть сына. Но отец Иван только накричал, нашумел и прогнал сына с глаз долой. Однако по мере того, как дело принимало все более и более серьезный оборот, когда в руках его имелась повестка, вызывавшая Асклипиодота в суд, отец Иван невольно вспомнил эти слезы, и сердце его снова начало болезненно ныть и сжиматься. Ему стало жаль сына, хотя он и чувствовал, что если бы сын этот подвернулся ему теперь, в настоящую минуту, то он опять бы нашумел и накричал на него. Тем не менее необходимость ехать в Москву и как можно скорее повидаться с Скворцовым представлялась отцу Ивану все яснее и яснее, и он, наконец, порешил, что завтра же утром отправится в путь.

Нечего говорить, что ночь провел он не особенно спокойно и, проснувшись, тотчас же поспешил заглянуть в комнату Асклипиодота, но комната попрежнему была пуста. «Уж не случилось ли чего с ним!» — подумал отец Иван и пошел разыскивать Асклипиодота. Он осмотрел конюшню, сеновал, погребицу; побывал в бане, помещавшейся на огороде, думая где-нибудь найти Асклипиодота. Но Асклипиодота нигде не оказалось, и отец Иван струсил не на шутку. Бледный и запыхавшийся, прибежал он в кухню и, увидав там старуху няньку, крикнул:

— Да где же Асклипиодот?

— А я почем знаю! — проговорила старуха, все еще сердившаяся на отца Ивана за его грубое обхождение с сыном. — Я уж и сама искала его повсюду, да нет нигде…

— К дьякону, к дьячку ходила?

— Нет, не ходила.

— А к лавочнику, к фельдшеру?

— И у них не была. Вечор ходила, а нынче нет. Еще бы не убежать! От этакого страха и крика на край света убежишь!

Отец Иван, не дослушав ворчанья старухи, бросился вон из кухни и отправился на село разыскивать сына. Он побывал у дьякона, у дьячка, у лавочника, обошел трактиры, заглянул к фельдшеру, но Асклипиодот словно в воду канул. Наконец уже, зайдя к Знаменскому, он получил кое-какие сведения о сыне. Знаменский рассказал ему свою встречу с Асклипиодотом на мосту, и отец Иван немного успокоился.

— Куда же он после-то отправился? — спросил он.

— А уж этого не знаю, — ответил Знаменский: — он проводил меня вплоть до училища, я пошел домой, а он…

— А он? — перебил его отец Иван.

— А он — по направлению к вашему дому.

Отец Иван возвратился домой, снова заглянул в кухню, обошел двор и, не найдя нигде Асклипиодота, приказал кучеру запрягать лошадей.

Наконец часов в двенадцать дня возвратился и Асклипиодот. Он вошел через заднее крыльцо и, встретившись в сенях с старухой нянькой, спросил ее:

— Ну, что отец?

Старуха даже вскрикнула от радости, увидав свое детище.

— Слава тебе господи, слава тебе царица Небесная… Где это ты пропадал, батюшка… с ног мы сбились, искамши тебя…

— Что отец? — повторил Асклипиодот.

— И отец все тоже… все село обегал сегодня, все мышиные норки осмотрел…

— А теперь он какой?

— А теперь его дома нет…

— Где же он?

— А в Москву уехал.

Асклипиодот даже вздрогнул.

— Как в Москву?

— Так, в Москву.

— Он сам тебе сказал это?

— Сам.

— Зачем?

— А уж этого, батюшка, не знаю, а слышала только вечор, что становой советовал ему скорее в Москву ехать. «Поспеши, говорит, не мешкай, коли хочешь дело замять!» А уж какое дело… не знаю, батюшка…

Асклипиодот обнял старуху, расцеловал ее и бросился в свою комнату. Он, достав лист почтовой бумаги, сел за стол и написал следующую записку: «Милая Меля! Дела мои приняли благоприятный оборот. Отец уехал в Москву и, судя по нескольким словам, подслушанным нянькой во время разговора отца со становым, поехал с целью замять какое-то дело… Так как в Москве у отца не может быть иных дел кроме моего, то и выходит, что он поехал именно по моему. Теперь меня беспокоит вчерашний случай. Я ужасно боюсь, не узнали ли нас? уведомь, пожалуйста, чем все это кончилось. Я так бежал, что теперь даже вспомнить смешно! А на мосту, вообрази, встречаю Знаменского… Дуралей этот шатался всю ночь по камышам, жаждая увидеть крокодила!.. Ну, да черт с ним! Если возможно, приходи сегодня в Рычи, хоть на почту например, а я постараюсь с тобою встретиться… Приходи, пожалуйста!»