Алтарь победы - Чингиз Абдуллаев

– Тогда что придает смысл вашей жизни? – поинтересовался Физули.

– Противостояние, – признался Фоксман, – мне интересно существовать в этой системе координат. И не хочется быть в числе проигравших. Кроме того, я всегда помню, что, если я проиграю, в числе побежденных окажутся мои внуки, проживающие в Дании, мой сын, который сейчас снова на Аляске, моя дочь, которая так и не может собраться ко мне, и даже мой не любящий перелеты зять. Согласитесь, что ради них мне стоит стараться.

– Да, – согласился Физули, – наверно, стоит. Только вы не учитываете один момент.

– Какой?

– Для тех, кто меня сюда послал, ваши дети и внуки представляют не больший интерес, чем племя, обреченное на вымирание где-нибудь в джунглях Амазонки. Об этом вы думали?

– Конечно, – ответил Фоксман, – я это всегда помню. И поэтому знаю, во имя чего я должен побеждать.

Кембридж. Великобритания. За полтора месяца до дня «Х»

Он поставил свой велосипед, надел цепь, закрыл замок. Выпрямился, поднимая свою сумку. Он уже привык ездить на велосипеде. Почти все сотрудники добираются таким образом до места работы. Это и удобно, и очень легко, так как не нужно искать особого места для парковки автомобиля. Не говоря уже о том, что на велосипед не уходит то количество бензина, которое идет на самый малолитражный автомобиль.

Маджид еще раз оглянулся на свой велосипед и зашагал к дому. Нужно успеть принять душ и позвонить Сабрине. Он обещал приехать в Лондон на этот уик-энд и остаться у нее дома. При одной этой мысли у него поднималось настроение. Он улыбнулся.

До дома оставалось не больше пятидесяти метров, когда он увидел идущего ему навстречу незнакомого мужчину в сером плаще и в несколько старомодной шляпе. Этот тип шел прямо на него. Маджид нахмурился. Неужели опять кто-то из его прежних знакомых?

Они сближались. Теперь никаких сомнений не оставалось. Мужчина шел прямо к нему. Маджид остановился, поправил куртку. Незнакомец подошел ближе.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался он, приподнимая шляпу, – извините, что беспокою вас прямо на улице, но я сегодня был в вашей лаборатории с двух до четырех, и мне сказали, что вы, возможно, не успеете вернуться.

– Я вернулся к пяти часам, – пояснил Маджид, – мне нужно было получить результаты наших экспериментов в другой лаборатории. Разве вам об этом не сказали?

– Конечно, сказали, – кивнул незнакомец. – Позвольте представиться: Джерард Дроуэр. А вы, насколько я понял, Маджид аль-Фаради, ученик профессора Тейлора?

– Да, – кивнул юноша.

– Очень приятно. – Дроуэр протянул ему руку. – Я знаком с вашим наставником уже больше двадцати лет. Но мне хотелось познакомиться с вами лично. Хотя Тейлор любезно согласился меня представить.

Он достал из кармана телефон, нажал одну кнопку повторного вызова. Очевидно, он недавно беседовал с руководителем лаборатории Маджида.

– Здравствуй, – сказал Дроуэр. – Рядом со мной твой лучший ученик, о котором мы говорили. Ты можешь рекомендовать меня своему подопечному?

Он протянул телефон Маджиду. Тот взял аппарат и услышал знакомый голос своего руководителя.

– Я хотел попросить тебя, чтобы ты переговорил с профессором Дроуэром – он один из лучших специалистов по современному международному праву. Мы знакомы с ним много лет. Он хотел с тобой встретиться и переговорить. Насколько я понял, вы уже встретились; значит, остается только переговорить.

– Хорошо, профессор, – согласился Маджид и вернул телефон Дроуэру. – Я вас слушаю, – сказал он.

– Здесь рядом есть ирландский паб, – Дроуэр показал в сторону небольшого бара, – давайте сядем там и переговорим. Нам будет удобнее разговаривать сидя. Вы, наверно, устали после напряженной работы.

– Ничего, – улыбнулся Маджид, – хотя от пива я не откажусь.

Раньше он не пил пива, но за последний год несколько изменил свои привычки. Через пять минут они уже сидели в углу тихого бара, где почти не было посетителей, которые появлялись здесь обычно после семи часов вечера.

– Простите, что я так необычно представился, – начал Дроуэр, – но мне было важно не появляться в вашей лаборатории, чтобы не смущать остальных сотрудников профессора Тейлора.

– Это я уже понял, – кивнул Маджид.

– Мне нужно переговорить с вами о вашей работе, – сообщил Дроуэр.

– Об этом лучше говорить с вашим другом профессором Тейлором, – заметил Маджид, пригубляя кружку пива, – он знает тематику наших работ гораздо лучше нас всех.

– Я имел в виду не эту работу, – возразил Дроуэр, – я хотел бы переговорить с вами о вашей работе в Пакистане.

Маджид поставил кружку на стол, посмотрел по сторонам.

– Это провокация, – громко сказал он, – и я не намерен с вами больше разговаривать.

Он поднялся, намереваясь уйти.

– Подождите, – попросил его Дроуэр, – легче всего встать и уйти. Не нужно так торопиться. В конце концов речь идет о ваших близких, о вашей семье, о судьбе Сабрины.

– Что вы сказали? – Маджид растерянно опустился на место.

– В прошлом году, когда вы уехали в Пакистан, она едва не погибла, – напомнил Дроуэр. – Я думаю, что вы уже тогда поняли, что эта авария была не совсем случайной.

– Конечно, понял. И я даже знаю, кто это сделал. Или приказал сделать. Но с тех пор я его не видел…

– Бахыш-хан, – кивнул Дроуэр. – Как видите, нам все известно.

– Откуда вы знаете? Кто вы такой?

– Я как раз человек, который всецело на вашей стороне. Могу вас обрадовать: за свои преступления Бахыш-хан арестован и будет осужден.

– Какие преступления?

– Именно он организовал аварию с вашей невестой. Послал вас в Пакистан, попытался внедрить в лабораторию профессора Гюльсум Сайед, откуда вы уехали, не желая помогать им в создании нового оружия возмездия. Все правильно?

– Вы профессор или шпион? – растерялся Маджид.

– Можете узнать у своих товарищей, которые окончили магистратуру по истории, антропологии и юриспруденции в Оксфорде, – пояснил Дроуэр, – я преподаю там международное право уже много лет. И никогда не был шпионом. Но я консультант многих известных компаний Великобритании, среди которых есть и такие, которые смогли вычислить вашего знакомого и пресечь его антигосударственную деятельность.

– Понятно. Что вам тогда нужно от меня?

– Мы знаем о личной трагедии госпожи Гюльсум Сайед, – мягко сказал Дроуэр. – Не представляю, как она нашла в себе силы работать после случившегося. Но она напрасно думает, что в том, что погиб ее сын, виноваты американцы. Мы провели специальное расследование и все выяснили. На самом деле там все было совсем иначе, чем могла представить себе госпожа Сайед. Ведь ее сын был послан на интервью с руководителями талибов именно американским журналом. И хотя он был гражданином Пакистана, американское военное командование никогда бы не стало наносить удар по дому, в котором находился их журналист. На самом деле все было несколько иначе.

Чтобы склонить на свою сторону такого крупного специалиста, как госпожа Гюльсум Сайед, нашими противниками было принято решение о подобной провокации против ее сына. Ему обещали интервью с самыми известными руководителями движения «Талибан», с которыми не мог встретиться ни один американский журналист. Конечно, молодой человек сразу согласился на подобную встречу. Но там не было руководителей движения – лишь несколько мелких командиров отрядов, которые встретили ее сына. А американскому военному командованию сообщили через своих информаторов, что в этом доме происходит встреча самых важных руководителей «Талибана». Естественно, что никто не сообщил о том, что в доме находится и американский журналист. Дом разбомбили, все погибли, а профессор Сайед получила подтверждение бесчеловечному коварству и беспощадности американского командования. Но все было совсем иначе…

Маджид слушал затаив дыхание. Когда Дроуэр закончил, Маджид машинально взял кружку и сделал несколько глотков.

– Какие у вас доказательства? – тихо спросил он.

– Очень убедительные. Я могу показать вам пакистанские и афганские газеты того времени. Там указывается, что во время ракетного удара погибло несколько рядовых талибов и американский журналист. Рядовых, господин аль-Фаради. Но если это так, почему тогда американцы наносили по этому дому столь мощный удар? И откуда они получили эту информацию? Ослепленная горем мать не захотела разбираться, приняв за истину версию, которую ей подсунули наши враги. Вот, собственно, и все.

Дроуэр так и не притронулся к своему пиву. Он поднял руку, попросив бармена принести ему крепкий кофе.

– Мне тоже, – растерянно попросил Маджид.

Дроуэр поднял два пальца, показывая, что они хотят два кофе.

– Она очень переживала, – тихо сказал Маджид.

– На ее месте переживала бы любая мать, – согласился Дроуэр, – но я говорю вам правду. Им просто нужно было заполучить такого специалиста, как Гюльсум Сайед. При других обстоятельствах она бы не стала на них работать. Только организовав убийство ее сына, можно было вынудить ее согласиться на сотрудничество.