Алтарь победы - Чингиз Абдуллаев

– Ничего, – ответил Стриженюк. – Дело в том, что он позвонил нам из Лос-Анджелеса, сообщив номер своего телефона, который приобрел после приезда в США. Мы пытались найти его в Лос-Анджелесе, но оказалось, что он переехал в Сиэтл, не сообщив нам об этом. Когда мы попытались найти его там, оказалось, что он уже в Нью-Йорке. По-моему, он просто играет с нами в кошки-мышки, не собираясь предоставлять никакой информации. Я по-прежнему считаю, что американцы давно перекупили его и он не собирается работать на нашу службу.

– У нас есть номер его телефона, и мы знаем, как его искать – ведь он сообщил нам свои данные, на которые ему выдали документы, – напомнил Денисов. – Если бы он хотел порвать с нами, то зачем ему надо было сообщать такие данные? Вы пытались с ним связаться?

– Мы смогли найти его в Нью-Йорке, – сообщил Стриженюк, – он приобрел небольшой магазин в Ривердейле, это в Северном Бронксе. Наши операторы проверили там все и считают, что его плотно опекают американцы. Поэтому мы приняли решение не пользоваться ни Интернетом, ни тем телефоном, который он нам давал. Сейчас продумываем вопрос с посылкой связного, но это должен был человек, которому он безусловно доверяет и может принять даже без обычного в таких случаях опознавательного знака или пароля.

– Ваши предложения?

– Аналитический отдел считает, что мы можем обратиться к азербайджанцам, которые могли бы предоставить нам такого человека. Одного из тех офицеров, с кем он работал и кого хорошо знает. Но в таком случае мы не сможем гарантировать сохранение подобной информации. Вполне возможны утечки, которые произойдут на этапе его общения со связными. Это будет вне нашего контроля.

– Тогда давайте свой вариант.

– Пока его нет. Но есть одно предложение…

– Что именно?

– Очень своеобразное предложение. Один из наших аналитиков предлагает отозвать из Центральной Азии агента Стрелу и попробовать ее в Америке. Она хорошо говорит по-английски, и они лично знакомы. Встречались в Пешаваре, когда он там находился.

– А как сама Стрела? Она чувствует в себе силы отправиться в незнакомый регион?

– Не совсем незнакомый. Она несколько раз бывала в США по делам своего фонда. Вернее, фонда имени своего мужа.

– Тогда продумайте это предложение, – согласился Денисов. – Если удастся послать ее в Нью-Йорк, может получиться достаточно интересная схема. Что у нас еще?

– Насчет погибшего ученого из Германии, – сообщил, чуть покраснев, Стриженюк.

– Его, кажется, похоронили в Сирии, – вспомнил Денисов. – Что там еще может быть?

– По своим каналам израильтяне передали нам сообщение, что немецкий ученый арабского происхождения Хозван Джабри не был убит в Исламабаде, – сообщил Стриженюк.

– Как это не был убит? – не поверил Денисов. – Мы же получили подтверждение из нашего посольства в Исламабаде! А потом получили сообщение от нашего резидента в Сирии. Я не совсем понимаю, что у нас происходит, Евгений Андреевич?

– Мы сами не все понимаем, – признался Стриженюк, – но израильская разведка послала сообщение не только нам. Они передали это сообщение американским, немецким и британским коллегам.

– Почему они так считают? Какие у них есть основания для этого? Насколько я помню, его застрелили в Исламабаде, а потом похоронили в Дамаске. Кому выгодно его воскрешение? По-моему, они просто перестраховываются.

– МОССАД не стал бы посылать подобные сообщения, если бы они не были уверены, – тихо сказал Стриженюк, – а в данном случае похоже, что они уверены. Дело в том, что убийца сначала выстрелил ученому в лицо, а только потом – в сердце. Первый выстрел практически снес половину черепа и изуродовал лицо. Его отправили в Сирию и похоронили там в закрытом гробу. Насколько нам стало известно, израильтяне с самого начала сомневались в том, что убитый был именно Хозваном Джабри. Они каким-то образом сумели организовать эксгумацию и добыли несколько фрагментов тела похороненного. А затем сравнили их с данными Хозвана Джабри, которые хранились в клинике в Дюссельдорфе. И обнаружили их полное несоответствие.

В кабинете воцарилась тишина. Оба генерала довольно долго молчали, словно осмысливая услышанное.

– Так, – наконец сказал Денисов, – час от часу не легче. Значит, Ветерана и его напарника не просто так отправили в Америку. Они готовят какой-то террористический акт.

– Теперь об этом можно говорить более уверенно, – согласился Стриженюк, – но пока мы не имеем устойчивой связи с Ветераном. Если удастся послать Стрелу, то нам будет гораздо легче. Они могли бы просто встречаться как мужчина и женщина. Они почти ровесники, оба мусульмане…

– Но оба из бывшего Союза, – напомнил Денисов, – и американцы легко это выяснят. Один из Баку, другая из Махачкалы. Учитывая, что его семья погибла в Дагестане, в Дербенте, это может показаться им весьма подозрительным. Как считают ваши аналитики, они просчитывают эту ситуацию, имея в виду то, что американцы легко установят подробности биографий обоих?

– Наши аналитики считают, что подобное «соседство» как раз говорит в пользу версии об их сближении. Как это ни парадоксально. Ведь если мы посылаем ее в Америку, то должны понимать, насколько быстро американцы смогут выяснить, откуда прибыли Ветеран и Стрела. И это как раз работает на нашу версию. Американцы могут просчитать, что мы не такие дилетанты, чтобы подставляться столь глупым образом. Ведь это действительно совпадение, о котором мы даже не предполагали. А вот гибель семьи Ветерана в Дагестане – это уже факт, который нам на руку. После гибели семьи он психологически должен тянуться к бывшим землякам или к знакомым, которые будут из той же местности. И это объясняет его отношения с нашей связной.

– Слишком сложно. Учитывая, что времени не так много, нужно иметь в виду, что американцы не будут устраивать психологические тесты для нашей пары. Могут просто на время нейтрализовать Стрелу, устроив ей автомобильную аварию или нечто в этом роде. Нужно продумать вариант, при котором они не будут столь явно встречаться и общаться друг с другом. Я на этом настаиваю.

– Хорошо, – согласился Стриженюк, – возможно, мы немного перестраховываемся. И должны больше опасаться ее арабских связей, чем ее происхождения из Дагестана. Сейчас американцы больше боятся не Россию, а Талибан или «Аль-Каиду», опасаясь террористических актов с их стороны. Поэтому упор будет сделан на ее арабские связи, а с этой стороны у нее как раз все нормально.

– Нужно еще раз просчитать, – нахмурился Денисов, – и снова задейстововать наших ученых. Учтите, Евгений Андреевич, что террористическая активность на Северном Кавказе гораздо более интенсивна и опасна, чем гипотетическая угроза американцам. У них нет такого устойчивого и хорошо вооруженного подполья, как у нас на Северном Кавказе. Пусть наши ученые поднимут все разработки этого Джабри и выяснят, чем он может быть опасен для нас.

– Мы уже дали указание проверить все по научным работам Джабри, – сообщил Стриженюк.

– Этого мало. Пусть подумают над перспективами развития его работ. Я сегодня доложу информацию МОССАДа нашему руководству. Это очень серьезный сигнал. За последние восемь лет в самой Америке не произошло ни одного террористического акта. Ни одного. Они сумели построить свою оборону таким образом, чтобы практически исключить любые возможности для потенциальных террористов. А мы не смогли ничего сделать за это время. Вспомните, сколько у нас было террористических актов? Взорванные самолеты, захваченные школы, театры, больницы, взрывы в метро, многочисленные убийства чиновников и сотрудников милиции на Северном Кавказе… Статистику нельзя даже сравнивать. Ноль на сто. Ноль в данном случае в Америке, и сто у нас. Поэтому я считаю, что непосредственная опасность угрожает нашей стране, а не американцам. Я даже полагаю, что мы должны пойти на беспрецедентное сотрудничество и, если понадобится, выйти на контакты с представителями как МОССАДа, так и ЦРУ. Пусть даже с угрозой потери такого ценного агента, как Ветеран. Вы меня понимаете? Не допустить террористический акт с применением ядерного оружия в нашей стране – это главная задача. И, возможно, самая сложная за все время нашей работы.

– Мы решили начать поиск лаборатории, – сообщил Стриженюк. – Если сумеем их обнаружить, то сами ликвидируем эту лабораторию, не дожидаясь, пока это сделают американцы. У нас хватит ракет и самолетов, чтобы самим кардинально решить эту проблему.

– Но это только в том случае, если лаборатория находится в Афганистане. А если она в Пакистане, что более вероятно?

– Подключим американцев, – ответил Стриженюк, – и, конечно, сообщим по нашим каналам израильтянам. В таком случае они сами примут решение, и нам даже не понадобится вмешиваться. Израиль наверняка не допустит развития ситуации по опасному для них варианту. Если нам при наших размерах угрожает подобное оружие, то для Израиля это просто потеря всей страны. Достаточно взорвать или разместить подобную бомбу в Иерусалиме или Тель-Авиве.