Бегущий по лезвию бритвы (сборник) - Филип Дик

— Хорошо, — сказала Рэйчел, — тут мы вам уступим. Вы сможете вписать сову в свое завещание. Но выводок будет наш, до последнего птенца. Если вы не можете с этим согласиться — милости просим, возвращайтесь в Сан–Франциско и объясняйте своему начальству, что тестирование по Фойпу–Кампфу — во всяком случае в вашем исполнении — не способно провести грань между андроидом и человеком. А заодно подыскивайте себе новую работу.

— Дайте мне немного подумать, — попросил Рик.

— Хорошо, — кивнула Рэйчел и бросила взгляд на часы. — Мы уйдем, а вы тут пока думайте.

— Полчаса, — сказал Элдон Розен.

Они с Рэйчел молча направились к двери. Все их аргументы были уже высказаны, и кнут, и пряник — показаны, остальное зависело от Рика.

— Да, — горько сказал он, когда Рэйчел уже прикрывала дверь за собой и за чертовым дядюшкой Элдоном, — красиво вы меня сделали. И на пленку мои ляпы записали, и выяснили заранее, что на Фойгте–Кампфе держится вся моя работа. И совой этой проклятой запаслись.

— Это — ваша сова, драгоценнейший, — сверкнула улыбкой Рэйчел. — Или уже забыли? Мы привяжем к лапке этой дурацкой твари ваш адрес и пошлем ее своим ходом в Сан–Франциско, вот приедете вы как–нибудь усталый с работы, а она тут как тут.

Ее высокомерная ирония по столь малоподходящему поводу, как последняя в мире сова, резанула Рика по ушам. Такого просто не может быть, разве что если…

— Подождите секунду, — сказал он.

— Что, уже надумали? — повернулась Рэйчел.

— Я хочу, — сказал Рик, — задать вам еще один вопрос по вопроснику Фойгта–Кампфа. Присядьте, пожалуйста.

Оглянувшись на дядю и получив от него утвердительный кивок, Рэйчел медленно, нога за ногу, вернулась и села на прежнее место.

— Зачем это все? — спросила она недовольным и, как заметил Рик, настороженным голосом. Его профессиональный глаз не мог не заметить и того, что девушка буквально дрожит от внутреннего, тщательно скрываемого напряжения.

Через пару минут на ее щеке снова висела нашлепка датчика, в угол левого глаза бил игольчато–тонкий луч. Рэйчел напряженно застыла, на ее лице все так же мешались страх и возмущение.

— Вы обратили внимание на мой чемоданчик? — буднично спросил Рик, выуживая бланки протокола. — Не правда ли, прекрасная вещь?

— Да, в общем, — равнодушно согласилась Рэйчел.

— Сделано по спецзаказу нашего департамента, из детской кожи, — гордо сообщил Рик. — Не какой–нибудь там пластик, а натуральная, без обмана, кожа годовалого ребенка.

Стрелки бешено замотались, но — с задержкой. Крошечной, но все же заметной. А Рик точно знал правильное время реакции для этого вопроса — ноль целых, ноль десятых секунды.

— Благодарю вас, мисс Розен, — сказал он, отлепляя от ее щеки датчик. — Вот, собственно, и все.

— Так вы что, уходите? — удивилась Рэйчел.

— Да, — кивнул Рик. — Я вполне удовлетворен.

— А как насчет остальных, кого мы отобрали? — осторожно поинтересовалась Рэйчел.

— В вашем случае вопросник показал свою полную работоспособность, и я имею полное право заключить, что мы можем им пользоваться, — объяснил Рик. — А сама–то она знает? — повернулся он к Элдону Розену, уныло маячившему около двери.

Случалось, что сами андроиды даже не подозревали о своей истинной природе; им вводилась ложная память, чаще всего — в тщетной надежде изменить таким образом время реакции.

— Нет, — покачал головой Элдон Розен. — Мы ее полностью запрограммировали. Однако похоже, что под конец она начала что–то подозревать. Ты когда догадалась? — повернулся он к Рэйчел. — Тогда, когда Декард захотел поспрашивать тебя еще?

Бледная как смерть девушка кивнула, не сводя испуганных глаз с Рика.

— Не бойся его, — сказал Элдон Розен. — Ты же не беглый андроид, тайком пробравшийся на Землю, а собственность ассоциации «Розен», демонстрационный экспонат, используемый при работе с будущими эмигрантами.

Он ободряюще потрепал девушку по плечу, заставив ее дернуться и отпрянуть.

— Ну конечно же, вам нечего бояться, — согласился Рик. — Я отнюдь не собираюсь что–то такое с вами делать. Всего хорошего, мисс Розен.

Он направился было к двери, но вдруг остановился и обернулся.

— А сова, она настоящая?

Глаза Рэйчел метнулись к «дяде».

— Теперь уже все равно, — сказал Элдон Розен. — Он и так, и так уходит. Нет, не настоящая. Все совы вымерли.

— М–мда, — только и смог сказать Рик.

Элдон Розен и Рэйчел проводили его взглядами до двери. Никто ничего не говорил — все уже было сказано. Вот так вот, значит, действует крупнейший производитель андроидов, сказал себе Рик. Коварно, изобретательно и совершенно непривычным образом. Новый, совершенно дикий и вывихнутый тип личности; мало удивительного, что у правоохранительных органов такие заморочки с «Нексусами–шестыми».

«Нексус–шестой». Так я же, понял Рик, уже успел с одним из них познакомиться. С Рэйчел. Первая с ними стычка, и они едва не одержали крупную, почти решающую победу — едва не скомпрометировали вопросник Фойгта–Кампфа, только и позволяющий нам их выявлять, других методов еще нет. Да, неплохо защищают Розены свою продукцию. Во всяком случае — неплохо пытаются ее защитить.

А мне, подумал он, предстоит иметь дело с полудюжиной таких.

Эти премиальные не будут легкими деньгами, каждый цент из них будет заработан тяжким, опасным трудом.

Если я доживу до премиальных.

Глава 6

Телевизор орал во всю мочь. Спускаясь по заросшей пылью лестнице огромного пустого здания, Джон Изидор слышал до зубной боли знакомый голос Дружищи Бастера, взахлеб чесавшего языком на всю на Солнечную.

— …хе–хе, ребята! Тяп–ляп–хряп! Самое время кратенько рассказать вам про завтрашнюю погоду. Для начала — Восточное побережье США. По сведениям с метеорологического спутника «Мангуст», дай Бог ему здоровья, к полудню осадки достигнут максимума, а затем начнут помаленьку убывать, так что тем из вас, кто захочет высунуть на улицу нос, или там что еще другое, лучше бы подождать до после обеда, сечете, да? Кстати, про насчет подождать. Всего десять часов осталось до выхода в эфир моего ударного, убойного и в–гроб–заколачивательного спецрепортажа! Скажите своим друзьям, чтобы не проворонили, а то будут потом волосы рвать на всех местах. Я расскажу вам такое, что вы все сядете на что уж там садятся. И только не думайте, что все это обычная лапша…

Стоило Изидору постучать в дверь квартиры, как телевизор заглох, потух, исчез. Он не просто перестал разговаривать, он перестал существовать, лег в гроб и прикрылся крышкой, до смерти перепуганный робким «тук–тук».