Барабаны летают в огне - Петр Альшевский

Очнитесь!

Ужаснитесь!

Переиграйте!

Отца их крики выключили, мать до истерики довели, жена, догадываясь, что они и ее достанут, на отпевание обреченно согласилась.

На нем я не был, а на кладбище, на церемонию погребения, пришел. Кроме меня, у гроба присутствовали все наши христиане – наша мастерская представительство выдала внушительное.

Почетно это весьма для тебя, СВАРЩИК ТРИПОС!

С одной семьей многолюдности бы не сделалось, но рабочий коллектив ее сотворил!

Заболев, сварщик Трипос месяца полтора на работе не появлялся, однако в коллективе его не забыли.

Отпевание за деньги, похороны, само собой, тоже, я, сколько мог, материально его семье подсобил.

А наши христиане ничем ее залезание в долги не ослабили.

В наставлениях мощны, в вере прочны, а бумажники на задвижке. Семья хоронит того, кто ее содержал, а мы его от ада оградили и будет с нас.

Пренебрежительно преуменьшать их заслугу вам бы не надо, сказал Онисифор. Похоронные хлопоты связаны с большими расходами, но СПАСЕНИЕ…

Семья и за отпевание заплатила, перебил его Ферастулос. Не закладывалась, но христиане уговорили. Для малоимущих в нашей сердобольной церкви скидка положена?

О церковных расценках, пробормотал Онисифор, мне вам, наверно, и нечего…

Расценки я выяснил, сказал Ферастулос. За клочок кладбищенской земли, за копание могилы… и батюшке. Я не говорю, что тот батюшка нечист на руку, но затребовал он с меня хорошо.

За церковные процедуры такса у них разорительная, кивнул Куперидис. А решишь без них обойтись, гомонят, что перед Богом ты очернишься. Ими воображается, что по ту сторону божье к тебе расположение им на откуп дано. Но это же, господа, не так.

В Библии написано, что так, механически сказал Онисифор.

Ясно, БЕЗ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ В БИБЛИИ народ бы не повелся и занятие у них было бы неприбыльное, промолвил Ферастулос.

У вас незрелость, и мне вас… да и нужно ли мне вас… мудрости вы не нажили, но со сварщиком дружили и его семье от вас прок. Низкооплачиваемый, обреченный на поражение сварщик… смерть он от чего принял?

От нарывов, отвечая Онисифору, сказал Ферастулос. В атмосферу выпустили кожно-нарывные отравляющие вещества, и сварщик Трипос вскоре окочурился.

Какая-то ВОЕННАЯ УТЕЧКА что ли? – поинтересовался Онисифор.

Специально травануть сварщика, не думаю, что кто-то намеревался, промолвил Куперидис.

Я бы об этом и не помыслил, сказал Ферастулос, но у сварщика Трипоса был недруг из подразделения химзащиты.

Трещина между ними из-за женщины пролегла? – спросил Куперидис.

Того, из химзащиты, сварщик Трипос в любительскую баскетбольную команду не взял. Сварщик ее организовал, всем в ней запралял, мужички после работы на площадке сойдутся и, носясь, в кольца накидывают. А тот из химзащиты у площадки в спортивное переоделся, а сварщик ему сказал, что у нас тут баскетбольный матч, а не РАЙ ДЛЯ ГОМОСЕКОВ.

Гость из химзащиты ладно скроенный, дорогим парфюмом отдающий… комплект для игры – трусы и майка.

На майке у него загорающий у океана юноша.

На трусах он же, но поменьше.

Юноша, кстати, голый.

Но тот из химзащиты ведь в армии служит, пробормотал Онисифор.

Голос у него армейский, кивнул Ферастулос. На сварщика он, как на пьяного, помочившегося ему на штаны рядового, заорал. Объяснений, заорал, жду.

Трипос ему про одежду, про юношу, что на ней у него, а он выпаливает, что он носит погоны и данная форма таких же американцев дар: приплыли на СОВМЕСТНЫЕ УЧЕНИЯ и расщедрились на подарочный трикотаж.

Юнец, что нагишом, из Калифорнии, как выясняется, протянул Куперидис.

А не из Флориды? – спросил Онисифор.

Наше солнце никакому не уступит, промолвил Куперидис. И некрепкие мозги под ним растекаются… американцы, когда спортивную форму передавали, уже самим вручением издевались, а наш дурак ее еще и надел.

Французам они бы педерастическую форму не подсунули, а нам извольте, процедил Ферастулос.

Уяснив, что у него за форма, господина из химзащиты до игры допустили? – осведомился Онисифор.

Сварщик Трипос ему сказал, что про армейские учения он лишь языком болтает. Лучше сразу признайся, что из Штатов к тебе знакомые геи пожаловали! Если у тебя и учения, то с ними. Чему-то в постели друг друга научите и, хохоча, под душ набиваетесь! Палец в задницу любовника всунете и совсем яркость накроет. С ними ОТ ОРГАЗМА СОТРЯСАЕШЬСЯ, с ними и в баскетбол играй! В спущенных трусах, чтобы задницей светить и товарищей подзаряжать.

Химзащитный воин пришел постучать и побросать, но все пошло кувырком, промолвил Куперидис. Со сварщиком его кодла, и на Трипоса ему не рыпнуться, но гей он или не гей, обиду, которая кровью смывается, с площадки он унес. Непосредственно здесь не разрядил, однако патроны не вытряс, новые к ним докупил, я, разумеется, о средствах не стрелковых, а отравляющих.

Черт возьми, как же он рисковал… как же осмотрительно проводить операцию был обязан…

Конечно, помимо обидчика, и никоим образом его не задевшие могли быть зацеплены, сказал Онисифор.

ДА ПОРЕШИЛ БЫ ИХ И ПЛЕВАТЬ, отмахнулся Куперидис. Доказательство осмотрительности не в том, что кого-то постороннего не прикончил, а в том, что ты полиции не попался.

Полицию о нем и о сварщике Трипосе известили?

Трипос загибался, а следствие не шло, сказал Ферастулос. Мечется, помирает – заболел, вероятно… ознакомившись с трупом, полицейские поняли, что произошло преступление.

Врачи у сварщика бывали, но при всей очевидности вмешательства извне полицию не привлекали. Врачи-то, небось, без лицензии – чего им перед полицией проявляться. На ответственных, высококлассных лекарей денег у него не нашлось, а те, у кого лицензию отобрали, что-то ему прикладывали.

Кожа у него словно бы медвежьими когтями разодранная и отборной щелочью посыпанная, а они ему на нее детскую присыпку от воспаления. Не в точности ее, а приблизительно – нередко и СОБСТВЕННОЙ СМЕСЬЮ его нарывы засыпая. Порошки подешевле намешают и говорят, что произведение авторское, в аптеки не поступающее, свойства у него беспрецедентные, но без взятки не запатентовать.

Трипосу бы кулак об их морды разбить, но он их слушает, зароптавшую семью к послушанию призывает, чем конкретно они его обрабатывали, могила уже скрыла. Лечился сварщик Трипос незаконно, но в могилу он по закону, с составлением акта о смерти – тут-то полицию и вызвали.

У Трипоса такой вид, что, естественно, понеслось разбирательство, после опроса приятелей всплыла ссора с человеком из химзащиты, полицейские, видя, что сталось с Трипосом, за нее уцепились, но сколько они к ГОСПОДИНУ ИЗ ХИМЗАЩИТЫ не подкатывали, ничего из него не вытрясли.

Он стоял на том, что доступа к смертоносным веществам у него нет. Где они хранятся, он не знает, о способе применения не читал и не слышал, просочись он на секретный склад и что-нибудь оттуда стащи, он бы все равно компоненты не состыковал.

Или они думают, что химическое оружие в аэрозолях на военных полках выставлено?

Думаете, укради, пшикни и готово? Технические приемы нужны! А я ими, говорит, не владею.

Что он на баскетбольной площадке говорил, он сам потом на баскетбольной площадке пересказывал. Наша полиция, потужившись, была вынуждена его отпустить, и он вновь пришел играть в баскетбол.

В тех же трусах и майке? – спросил Онисифор.

В них. Парни понуро переговаривались, кто же теперь, когда Трипос умер, ВО ГЛАВЕ ЛЮБИТЕЛЬСКОГО БАСКЕТБОЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ на их улице встанет, ну а он ввинчивается в середину и без промедления игроков на две команды делит. А парни, что недавно вместе со сварщиком Трипосом гомосексуальной грязью под ногами его считали, они молчок. С Трипосом-то, они в курсе, что получилось…

На баскетбольный борт они химзащиту приняли и сразу капитаном, промолвил Куперидис. Спецсредства – это вещь… И не дымновато, и запах не резкий, а заденет тебя и в мучениях сдохнешь. Господин из химзащиты, он вам не госпожа Гунь… кто-то из вас про нее послушать хотел.

Я хотел, сказал Онисифор. Кроме нее, вы мне еще про мертвую девушку не рассказали.

ХУЖЕ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ, усмехнулся Куперидис. Рветесь про покойницу разузнать, а я, скрытный тип, умалчиваю. А ненасытный свинарь на покойнице придремнул. Грудки ей сжал и лбом ей в животик. Мертвее ее он выглядит. При взоре на них прохладное ощущении временности всех и всего в меня входит. Если говорить объективно, чувствую я себя ничего.