Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Стиглиц

Естественным образом возникает вопрос: что можно было бы сделать на эти же деньги, если бы страна распорядилась ими иначе? Помощь африканским странам со стороны Америки колеблется вокруг суммы $5 миллиардов в год, что эквивалентно расходам на неполные две недели войны в Ираке. Президент активно акцентировал внимание на том, какие серьезные финансовые проблемы испытывает система социальной защиты США, но на те деньги, которые просочились сквозь пески Ирака в никуда, можно было бы всего за одно столетие восстановить эту систему. Если хотя бы часть этих двух триллионов была направлена на инвестиции в образование, развитие технологий и инфраструктуры, наша страна сейчас находилась бы в гораздо лучшем экономическом положении для того, чтобы достойно встретить потенциальные проблемы в будущем, в том числе угрозу из-за рубежа. Всего лишь часть от этих двух триллионов позволила бы дать высшее образование всем способным американцам.

Растущие цены на нефть непосредственно связаны с войной в Ираке. Вопрос не в том, обусловлено ли это войной, а в том, в какой степени обусловлено. Сейчас дико вспоминать о том, что до вторжения в Ирак представители администрации Буша рассчитывали не только на то, что прибыль от получения доступа к иракской нефти полностью покроет расходы на войну (разве мы уже не получили приличную прибыль от войны в Заливе в 1991-м?), но и на то, что это окажется верным способом обеспечить низкие цены на нефть. Оглядываясь назад, понимаешь, что единственными победителями в войне были нефтяные компании, оборонные подрядчики и Аль-Каида. До войны по прогнозам нефтяных рынков ожидалось, что актуальная тогда цена в диапазоне $20–25 за баррель сохранится на этом же уровне как минимум в течение трех следующих лет. Участники этих рынков, безусловно, ожидали увеличение спроса со стороны Китая и Индии, но они рассчитывали удовлетворить этот спрос за счет увеличения объемов добычи нефти на Ближнем Востоке. Война нарушила эти планы, причем не столько из-за сокращения объемов добычи в Ираке (которое действительно имело место), сколько из-за обостряющегося ощущения нестабильности, охватившего регион и отбившего всякое желание у инвесторов вкладывать в него деньги.

Неослабевающая зависимость страны от нефти, какой бы высокой ни была на нее цена, указывает еще на одно упущение администрации: недостаточная разработка альтернативных источников энергии. Сейчас речь даже не об экологическом аспекте вопроса, тем более президент никогда особенно и не стремился избавлять мир от углеводорода. Но экономические аргументы и соображения национальной безопасности должны были оказаться весьма убедительными. Вместо этого администрация проводила политику «в первую очередь опустошение Америки», которая предполагала выкачать максимум нефти из страны, сделать это как можно быстрее и с максимальным пренебрежением к окружающей среде, которое может легко сойти с рук, создать все условия для того, чтобы в будущем страна зависела от зарубежной нефти и вопреки всему надеяться на то, что на помощь придет ядерный синтез или какое-то другое чудесное спасение. В энергетическом законопроекте президента от 2003 года подразумевалось такое количество подношений в адрес нефтяной индустрии, что Джон Маккейн окрестил этот законопроект «триумфом лоббистов».

Бюджетный и внешнеторговый дефицит достиг рекордного уровня в период президентства Буша. Справедливости ради надо отметить, что сам факт дефицита не означает ничего плохого. Если развивающийся бизнес покупает оборудование, это хорошо, а не плохо. Но последние шесть лет Америка – ее правительство, ее граждане, т. е. страна в целом – занимала, чтобы потреблять. Тем временем инвестиции в основные средства (заводы и оборудование, которые в перспективе должны увеличивать наше благосостояние) сокращались.

Какими же будут последствия? Темп роста уровня жизни в Америке с очень большой долей вероятности снизится или и вовсе пойдет на спад. Американская экономика может выдержать серьезные испытания, но и она отнюдь не непобедима, тем более наши уязвимые места стали очевидны для всех. По мере того как уверенность в американской экономике падала на глазах, то же происходило и с долларом – он упал на 40 процентов по отношению к евро с 2001 года.

Неадекватный характер экономической политики внутри страны имеет параллели с экономической политикой, которую мы проводили за рубежом. Президент Буш обвинил Китай в огромном размере нашего торгового дефицита, при этом увеличение стоимости юаня, которого он активно добивался, означало бы всего лишь то, что нам придется покупать больше тканей и одежды в Бангладеш и Камбодже, а не в Китае. Размер торгового дефицита при этом остался бы прежним. Президент неоднократно заявлял о своей вере в свободную торговлю, но при этом принял протекционистские меры в защиту американской сталелитейной промышленности. Соединенные Штаты усиленно продвигали целую серию двусторонних торговых соглашений и вынуждали небольшие страны идти на невыгодные для них условия, как, например, ужесточение режимов патентной защиты на лекарства, жизненно необходимые для борьбы со СПИДом. Мы ратовали за свободные рынки во всем мире, но не позволили Китаю приобрести Unocal, небольшую американскую нефтяную компанию, большая часть активов которой находится за пределами Штатов.

Неудивительно, что волна протестов против торговых методов Америки захлестнула Таиланд и Марокко. Но Америка не согласилась пойти на компромисс, в частности отказалась принять хоть какие-то решительные действия, чтобы положить конец непомерно высоким субсидиям нашему сельскохозяйственному сектору, которые деформируют международный рынок и наносят серьезный вред бедным фермерам в развивающихся странах. Из-за такой непримиримой позиции Штатов были сорваны переговоры, в процессе которых должно было обсуждаться открытие международных рынков. И так во многих областях: президент Буш всячески противостоял многосторонности (понятие, которое подразумевает взаимовыгодное сотрудничество стран) и вместо него стремился насадить систему, предполагающую доминирование Америки. В итоге ему так и не удалось добиться господства Америки, но он прилично преуспел в ослаблении международного сотрудничества.

Администрация президента в очередной раз подчеркнула тотальное неуважение к международным организациям в 2005 году, когда объявила Пола Вулфовица, бывшего замминистра обороны и главного архитектора войны в Ираке, президентом Всемирного банка. Это назначение было изначально встречено негативно, а после того как Вулфовиц попался на неблаговидных поступках и его репутация в глазах международного сообщества была окончательно запятнана, он был вынужден уйти в отставку, не продержавшись на посту президента и двух лет.