Царство крыс - Анна Калинкина

Разве думал прежде Аристарх Северцев, что придется на старости лет связаться с таким отребьем? Ведь он единственный среди них, кто еще знает, о чем на самом деле писал Кастанеда. А этим уже без разницы — что Кастанеда, что Торквемада. Им дела нет ни до того, ни до другого. Все их мысли — лишь о еде да о собственной шкуре. А кому эта шкура нужна, кроме них самих? Но пока ему не обойтись без них, один он здесь пропадет…

Игорь полз по узкому проходу. Земля словно сдавила его со всех сторон. Громов ощутил запоздалое раскаяние: зачем он вообще сунулся в эту чертову дыру? Зачем послушал безумного старика? Сейчас шлепали бы себе спокойно по туннелю. Не надо было идти у Профессора на поводу. Ведь даже если самому Игорю удастся тут пролезть, остальные ни за что не решатся следовать за ним. А Профессор и вовсе застрянет. «Надо возвращаться», — подумал Игорь, но обнаружил, что он уже не может ползти назад. Он торчал в земляной норе, как плотно пригнанная пробка.

Игоря охватила паника. Он так и останется здесь, он задохнется! Может, остальные догадаются, что его надо выручать? Придут, попробуют вытащить? Но сколько еще времени ему ждать? И вдруг он понял: никто не придет и не спасет. Он же сам велел за собой не ходить и ждать до истечения часа!

Вот они подождут его час. Может быть, даже два. И отправятся обратно. А он в этой земляной дыре будет постепенно умирать от голода и жажды. Или явится какой-нибудь хищник, привлеченный запахом, и будет постепенно объедать его, беспомощного. И даже если крупных хищников здесь не водится, то наверняка есть крысы. Полчища вечно голодных серых зверьков с острыми зубками. Скоро они учуют его… и лучше не думать, что будет тогда.

Игорь сжал зубы. Нет. Не станет он паниковать. Нельзя назад — попробуем вперед. Медленно, сантиметр за сантиметром, он преодолевал расстояние и вдруг почувствовал, что нора расширяется. Он уже мог двигаться свободно. Потом ход расширился настолько, что Игорь смог идти, лишь чуть-чуть нагибая голову. Зато он почувствовал резкое зловоние — словно бы сдохло животное или поблизости находился очень давно не мывшийся человек. Громов сделал еще несколько шагов, и тут сбоку на него кинулся кто-то невероятно вонючий.

Игорь двинул нападавшему на ощупь и, видно, попал в челюсть — тот охнул и отлетел в сторону. Но Громов и сам не удержался на ногах — от резкого движения ноги разъехались на жидкой глине. Упав, он приложился виском обо что-то твердое. Накатила противная слабость, в глазах потемнело. Сказывались недавние травмы. Тот, другой, немедленно навалился сверху, схватил за горло, пытаясь сунуть Игоря головой в лужу И ему это почти удалось. Игорь уже задыхался, как вдруг нападавший дернулся, обмяк и лежал теперь на нем без движения, придавливая к земле.

Подождав чуть-чуть, Игорь вывернулся из-под вонючего тела, пошарил по сторонам. Пальцы наткнулись на ботинок. Мало того — он был обут на чью-то ногу. Другой рукой Громов нащупал, наконец, фонарик. Щелкнул рычажком. «Отличный ботинок, хороший выбор, — скользнула в голову идиотская мысль. — Толстый, с ребристой подошвой, почти новый». Хозяин ботинка явно знал толк в обуви и был человеком небедным. Луч скользнул вверх, осветил стоящую над ним фигуру в костюме химзащиты, но с непокрытой головой. И когда луч света упал на лицо, Игорь понял, что перед ним женщина.

Незнакомка стояла спокойно, давая себя рассмотреть. В одной руке она держала пистолет, опущенный дулом вниз. Но Игоря не обманывала расслабленная поза — он чувствовал, что женщина начеку. Если что, пустит оружие в ход быстро, не раздумывая.

Он с усилием поднялся. Женщина молча наблюдала за ним. Совсем молодая, лицо самое обычное: скуластое, с маленьким носиком, волосы неопределенного цвета, пожалуй, темно-русого. Стриглась явно сама — челка неровная, косая, с одной стороны волосы закрывают чуть ли не пол-лица и ухо, с другой — ухо открыто. Аккуратное вполне ушко. Игорь мог бы поклясться — неровная прическа сделана сознательно, а не оттого, что зеркала под рукой не оказалось. Конечно, в метро с парикмахерами было туго. Стригли чаще всего друг друга, кто как умел. Попадались очень способные мастера, но к ним стояли в очередь, и они заламывали высокие цены за работу. Естественно, больше этот вопрос волновал женщин. Мужчины чаще просто брились наголо, а потом так и ходили, пока волосы опять не становились чересчур длинными.

«Да, — подумал Игорь, — женщина есть женщина. Думает о внешности, даже когда и любоваться на нее особо некому». А впрочем, почему — некому? Вот, попался же он на пути, и другие, наверное, попадаются. Он перевел взгляд ниже. Костюм измазан глиной, но на груди можно разглядеть овальные металлические вставки. На руках — черные кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Видно было — вся экипировка тщательно продумана.

Громов перевел взгляд на тело, валяющееся под ногами. Тощий человек в лохмотьях, весь в крови. «Видимо, она его ножом пырнула», — без особого удивления подумал Игорь. В метро он уже всякого успел насмотреться, и женщины, умеющие за себя постоять, ему встречались тоже. «Значит, это она меня спасла», — понял он и, откашлявшись, сказал:

— Спасибо.

Девушка все так же задумчиво глядела на него.

— Куда ты идешь? — спросила она наконец. Голос был мягким и приятным.

— Да вот, хотели тут дорогу в метро разведать, — хрипло ответил Игорь. — Говорят, тут станция Кузнецкий мост недалеко.

— Так ты не один? — подняла бровь спасительница. — Кто еще с тобой?

— Старик, женщина и девочка. Они ждут меня недалеко отсюда, — ответил Игорь, удивляясь, что ему и в голову не приходит ослушаться или хотя бы поинтересоваться, в свою очередь, — зачем она его расспрашивает? В конце концов, он тоже мог бы спросить, откуда она взялась и что здесь делает. Только чувствовал — не стоит. Да и пистолет в руке девушки как-то не располагал к болтовне.

Услышав про девочку, незнакомка будто вздохнула слегка. И Игорь не удержался — все же спросил:

— Чем ты его? Ножом?

— Ножом. А тебе какая разница?

— Просто удивился. У тебя, вижу, пистолет есть.

— Есть. Но в этих подземельях лучше не стрелять без крайней необходимости, — негромко сказала она. — Тут от малейшего звука потолок может обрушиться тебе на голову.

Девушка невесело усмехнулась, а потом нахмурилась — словно раздумывала. Игорь ждал. Наконец она, видимо, что-то для себя решила.

— Здесь не выйти в метро, — сказала она. — Конечно, если знать все тайные ходы, то можно было бы попробовать. Но вы одни заблудитесь, а провожать вас мне некогда. Возвращайтесь обратно, к реке, идите вверх по течению. Там перед водопадом на берегу живет старуха, она покажет вам путь к Сухаревской или к Проспекту Мира. Это будет вернее.

— Спасибо, красавица, — сказал Игорь. — Скажи, как звать тебя?

— Зачем тебе это знать? — насупилась незнакомка.

— Ну, как зачем? Чтобы я знал, кому спасибо говорить утром и вечером за свое спасение.

— Обойдешься! — неожиданно резко произнесла девушка. — Много будешь знать — не доживешь до старости. Лучше тебе вообще про меня помалкивать. Впрочем, мужчины треплют языками не меньше, чем женщины.

— Что ж, тогда — счастливого пути! — попрощался Игорь.

Незнакомка еще минуту-другую глядела на него, как бы в нерешительности. Затем резко развернулась и исчезла в темноте, кинув на ходу негромкое: «Прощай!».

Игорь же двинулся в обратный путь. Одна мысль об узком отверстии вызывала дрожь, но он пересилил себя. Словно бы в награду, ползти обратно показалось ему даже легче. Не было уже того изнуряющего страха, боязни застрять намертво.

Профессору в компании неразговорчивой Марины и хмурой Жени было не по себе. Ему казалось, что они недовольны тем, что он подбил Игоря на разведку, а сам остался в тылу.

Осветив фонариком мутноватый поток и стены туннеля, он внезапно увидел чуть ниже по течению большое отверстие в стене на противоположном берегу. Как же они его проглядели? Профессор перешел неглубокий поток вброд и осторожно заглянул в пролом. Проход уводил в темноту. Освещая путь фонариком, старик осторожно двинулся вперед. Вскоре он увидел перед собой довольно широкое подземелье, где на каждом шагу торчали заржавевшие металлические конструкции, странные механизмы и змеились многочисленные провода. Из-под ног выскочила крыса, и Профессор приободрился. Крыса отбежала чуть-чуть, уселась неподалеку и принялась чистить усы, а Северцев тем временем оглядывал подземелье. Вскоре он обнаружил металлическую лесенку, уводившую вверх, и осторожно пошел по ступенькам. Добрался до гостеприимно распахнутого люка, выбрался, посветил фонариком — луч выхватил из темноты пыльную портьеру. «Неужели я и вправду попал в театр?» — подумал старик. Тихонько отодвинув портьеру, он увидел перед собой пустой и темный зрительный зал. Стулья были поломаны, кое-где на них проступила пушистая плесень. Из лож свешивались лианы и словно бы тихонько шевелились под действием почти незаметного сквозняка.