Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор. - Джон Фуллер

Германская авиация применяла следующую тактику: один или несколько разведывательных самолетов выводили на цель девятки бомбардировщиков, следовавших под прикрытием истребителей; самолеты летели на высоте 10 тыс. футов, при подходе к цели снижались до 3 тыс. футов и звеньями по три машины сбрасывали бомбы на цель. После этого истребители пикировали и на бреющем полете обстреливали все замеченные самолеты и польских солдат. Иногда перед началом бомбардировки разведчик на небольшой высоте окружал цель кольцом белого дыма.

Господство в воздухе было захвачено немедленно, буквально через 24 часа после начала войны, и перед германской авиацией встала новая задача: воспретить все переброски войск противника по земле. Основными целями германской авиации стали железные дороги и станции в излучине Вислы, причем мосты, которые могли потребоваться германским войскам, не уничтожались. Также подвергались нападению колонны войск и транспорты на дорогах. Чтобы организовать диверсии и подрывную работу в тылу, за линией фронта высаживали десанты и сбрасывали парашютистов. Сообщалось, что «в некоторых случаях высаженные десанты нападали на штабы и охрану за линией фронта».[46]

В результате вся система польского командования расстроилась сверху донизу, и мобилизация застряла в безвыходном тупике. Основная масса польской армии так и не достигла районов сосредоточения, которые в отдельных случаях немцы заняли через несколько часов после начала военных действий.

Еще одна задача германских военно—воздушных сил заключалась в том, чтобы поддерживать и ускорять продвижение своих наземных сил, особенно танковых и моторизованных дивизий, возглавлявших все основные германские наступательные операции. Именно эти соединения и довершали дезорганизацию и деморализацию, внесенную налетами с воздуха, повергая польские войска, оставшиеся без командования, в такое смятение, что в большинстве случаев германская пехота занимала районы, пройденные танковыми и моторизованными соединениями, почти без боя.

В начале войны германские танковые дивизии были довольно громоздкими соединениями. В танковую дивизию входили: штаб, дивизионная разведывательная часть, танковая бригада, бригада моторизованной пехоты, артиллерийский полк, дивизион противотанковой артиллерии и саперный батальон. Танковая бригада состояла из двух танковых полков, в каждом полку было по два батальона, а в батальон входила одна рота средних и три роты легких танков. Всего в дивизии было немногим больше 400 танков. Для того чтобы сделать ее более подвижной, в 1942 г. численность танков была сокращена почти наполовину.

Тактика германских бронетанковых войск основывалась в большей степени на быстроте действий, чем на огневой мощи. Основная задача заключалась в том, чтобы внести смятение. Поэтому немцы обычно заботились главным образом о глубине прорыва. Узлы сопротивления, укрепленные районы, противотанковые препятствия, леса и деревни обычно обходились; германские командиры старались найти линии наименьшего сопротивления, ведущие в тыл противника. После прорыва успех развивался также в глубину, вместо того чтобы следовать более осмотрительному методу, разработанному французами: расширять прорыв по фронту. Тактика развития прорыва в глубину была рискованной, так как энергичный противник мог отрезать прорвавшиеся части. Однако немцы правильно рассчитали, что авиация подавит моральный дух поляков еще до ввода в действие танковых дивизий. Каждая дивизия стремилась вперед, не заботясь о своих соседях. Защита стыков возлагалась на тыловые войска. Если встречалось сопротивление, то по возможности такой район обходили и оставляли для следовавшей позади пехоты. Германское командование считало важным наладить взаимодействие между танковыми дивизиями и военно—воздушными силами, и ему удалось добиться этого; бомбардировщики, эскадрильи штурмовиков и танковые роты прекрасно взаимодействовали друг с другом. Большая роль отводилась и артиллерии, как самоходной, так и на автотяге. На первом этапе наступления, если нельзя было обойти фронт обороны, танки действовали следующим образом: сначала танки, построившись клином, прорывали оборонительную полосу противника на узком участке фронта шириной от 3 до 4 км; брешь удерживалась штурмовыми войсками, следовавшими за танками; затем в прорыв вводились свежие танковые силы, часть которых расширяла прорыв, в то время как другие соединения следовали вперед в глубину.

Однако сопротивление поляков было настолько слабым, что тактика обычно упрощалась: германские танковые и моторизованные войска устремлялись вперед, а основная масса пехоты следовала позади на расстоянии 10–20 миль. Германская 4–я армия, продвигавшаяся из Померании, таким образом, достигла предместий Варшавы «благодаря усилиям только своего первого танкового эшелона, покрывшего 240 км за 8 дней».[47]

Интересно отметить, что, несмотря на германское превосходство в танках, «ночные нападения на штабы и стоянки германских танковых дивизий, предпринимавшиеся несколько раз польской пехотой, дали отличные результаты. Противник был вынужден придать своим танкам и броневикам мощные, ослеплявшие атакующих прожекторы, которые в случае использования по заранее разработанному плану помогали вести огонь ночью».[48]

Мы не думаем подробно излагать военные действия начиная с 1 сентября 1939 г., однако нужно привести несколько фактов, показывающих быстрый ход германо—польской войны. 5 сентября левое крыло 3–й армии генерала фон Кюхлера форсировало Нарев у Ломжи, а правое — соединилось с левым флангом 4–й армии генерала фон Клюге, которая к тому времени заняла Польский коридор. 8–я армия генерала фон Бласковица приближалась к Лодзи, танки генерала Гудериана взяли Петроков и Кельце. 10–я армия генерала фон Рейхенау, заняв промышленную Польскую Силезию, устремилась к Висле, а 14–я армия генерала Листа окружала Краков. К 8 сентября танки Гудериана были у Варшавы, 14–я армия вышла на рубеж реки Сан. Все польские части, находившиеся в районе Познани, а также ускользнувшие из Поморья, сгрудились в котле вокруг Кутно (в 75 милях западнее Варшавы)

Через неделю эта группировка капитулировала. К 17 сентября все боевые действия к западу от Вислы фактически прекратились, и война была перенесена на рубеж Буга. В этот день русские без объявления войны перешли восточную границу Польши. 18 сентября польское правительство эмигрировало в Румынию. Примеру правительства последовали десятки тысяч беженцев. 17 сентября американский корреспондент У. Ширер, находившийся в Цоппоте, близ Данцига, пометил в своем дневнике:

«Весь день ехал из Берлина через Померанию и Коридор, чтобы добраться сюда. Дороги забиты колоннами германских моторизованных частей, возвращающихся из Польши».[49]

Далее он писал:

«…взято 450 тыс. пленных, захвачено 1200 орудий, уничтожено либо захвачено 800 самолетов. Через 18 дней после начала войны не осталось ни одной целой польской дивизии или хотя бы бригады»[50]

Варшава продержалась до 27 сентября, когда польский комендант запросил перемирия. 30 сентября гарнизон Варшавы, насчитывавший 120 тыс. офицеров и солдат, сложил оружие.

Немцы понесли весьма небольшие потери в этой удивительной кампании. Учитывая быстроту германо—польской войны, нет оснований ставить под сомнение цифры, оглашенные Гитлером по радио: 10 572 убитых, 30 322 раненых и 3 400 пропавших без вести.

О польских потерях можно только строить догадки, однако немцы сообщили, что ими захвачено 694 тыс. пленных. Сама Польша стала военной добычей. Немцы захватили часть страны к востоку от Писсы, Буга и Сана площадью 129 400 кв. км.

Тактически эта короткая кампания имела выдающееся значение. Уже сама быстрота ее говорит об этом. Она не только явилась практической проверкой возможности нападать, быстро парализуя силы противника; всем, кто мог здраво судить о тактике, она показала, что в механизированной войне важнее быстрота, а не огневая мощь. Следовательно, цель нападения — не столько уничтожение, сколько внесение смятения в ряды неприятеля. Быстрота дала возможность немцам выполнить свои планы, и, напротив, отсутствие этой быстроты у поляков помешало им перестроить свои планы.

Исход кампании был решен не численным превосходством, а быстротой совместных действий авиации и танковых частей. Если бы у поляков были германские военно—воздушные и танковые силы, а у немцев — польские, то поляки при умелом использовании своих сил, несмотря на свое невыгодное стратегическое положение, достигли бы Одера так же быстро, как немцы достигли Вислы. Однако в высшей степени сомнительно, чтобы полякам удалось захватить Германию с хода, как немцы захватили Польшу, не только потому, что в Германии больше естественных препятствий, чем в Польше, а потому, что ключевой германский стратегический район находился в Руре, то есть за пределами первого броска. Поляки, следовательно, не могли бы использовать стратегию сокрушения так же полно, как это сделал их противник.