Огненный шторм - Дэвид Класс

Поведение, соответствующее эпохе. Твое поколение еще в школе приучают доверять властям. Если происходит что-то не то, расскажи родителям. Расскажи учительнице. Расскажи полицейскому. Так ведь?

Да, именно этому нас и учат.

Учитывая все, что с тобой произошло, ты, естественно, чувствовал настоятельную потребность обратиться к властям достаточно высокого уровня. Наши враги сделали вывод, что ты попытаешься выйти на своего конгрессмена, сенатора или даже президента. Поэтому нас и ждали. Но больше мы не будем делать таких ошибок, договорились?

Договорились, согласен.

Что-то в словах Джиско меня зацепило. Не просто зацепило. Это ответ на какой-то вопрос, который уже давно меня донимал.

Договорились, повторяю я, согласен, мы больше не будем делать таких ошибок, ведь сейчас ты мне объяснишь, что происходит.

Где?

Здесь. Сейчас. Пора мне узнать правду. Откуда появились те сволочи, которые только что устроили на нас засаду? Причем ты, я подозреваю, оттуда же.

На этот вопрос я ответить не могу. Ответ тебя погубит.

Мне нужен не ответ. А подтверждение. Я уже все понял.

Собачьи глаза пристально меня осматривают.

Едва ли.

Ты говоришь, ты отсюда и при этом не отсюда. Ты говоришь, что мое поколение не знает телепатии. Технологии, которые вы используете, — все эти лазерные пистолеты, паралитические дротики, плазменные сети, — по-моему, превосходят все, о чем только думает наше правительство, даже его секретные проекты. А о настоящем ты говоришь почему-то в прошедшем времени.

Никогда не был силен в грамматике.

Иногда я ловлю тебя на том, что ты смотришь на этот мир с завистью — как я смотрел бы на рай, если бы оказался в том времени. Вряд ли ты из Сумеречной зоны. Ты явно не из нашего мира. Но при этом прекрасно сюда вписываешься. Так что… я знаю, откуда ты.

Собачьи глаза смотрят на меня. Ждут. Я гляжу прямо в них и заканчиваю мысль.

Из будущего. Из будущего нашей планеты. Из моего будущего. Вот почему ты сюда и вписываешься, и не вписываешься. Соответствуешь — и не соответствуешь. И все те люди, которые хотят меня убить, тоже из будущего.

Джиско этого не отрицает.

Все вы отправились в прошлое, скорее всего на сотни, а то и на тысячи лет, и теперь выясняете здесь отношения. Вы хотите одного. Они — другого, прямо противоположного. Я оказался в эпицентре вашей схватки, хотя даже не знаю, за что вы, собственно, боретесь. Но рискну высказать догадку, что в этом вашем будущем что-то крепко не заладилось, раз уж вам пришлось ломануться сюда. Ну что, правильно? Ну скажи!

Джиско мнется. Висячие уши елозят под красной банданой. Наконец он кивает.

Да, Джек, ты правильно догадался, признает он. Ты прав, но в то же время и не прав.

Подробнее! Хватит загадок!

Дело в том, что не только я из будущего. Дело в том, что мы из будущего. Мы оба, мы с тобой, малыш. Не обвиняй меня в том, что я без спросу явился в твой мир. Это не твой мир — в той же мере, что и не мой. Мы с тобой оба родились за тысячу лет отсюда.

Мне становится нехорошо, а он продолжает:

Насчет того, что в будущем что-то крепко не заладилось, ты тоже заблуждаешься. Это и так, и не так. По крайней мере, не обязательно должно быть так. Именно здесь, так сказать, и должен вмешаться ты. Твоя задача — Пламенник. Ты должен его найти. Ты наш маяк надежды. Честное слово, больше я ничего не могу тебе рассказать, пока мы не доберемся до Китти-Хока, где у нас будет время все хорошенько обдумать и понять, что делать дальше. Эй, Джек! Тебе плохо?!

Еще как. Я теряю сознание. По крайней мере, меня мутит. Узы, связывающие меня с реальностью, истончились до серебряной ниточки. Я заблудился в дебрях собственного разума. Потому что не сомневаюсь, что Джиско говорит истинную правду. Подобные подозрения появились у меня, еще когда горм назвала меня принцем. Просто раньше я не отдавал себе в этом отчета.

Не хотел. Не мог.

Дело не в том, что если это мой мир, то они лезут не в свое дело. Дело в моих жалких попытках уцепиться за некое подобие привычных представлений о жизни. Я ведь на самом деле здесь чужак — и в пространстве, и во времени. Я ИЗ ИХ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ! Я — из них. И при этом ничего не знаю ни о них, ни об их мире.

Незнание самого себя накрывает меня, словно цунами, и я тону, тону, тону. Я — из будущего, которое для меня чистый лист, и известно мне только то, что к окружающей реальности я отношения не имею. Меня забросили сюда с неведомой мне целью, и неведомые враги хотят убить меня по причинам, которые мне никто не объяснит.

Наверняка я знаю лишь одно: я лежу на траве, и огромный пес лижет мне щеку, чтобы не дать мне потерять сознание, и шлет мне не слишком утешительные телепатические сообщения:

Ну не надо, не надо так. Наверняка в конце концов все образуется. По крайней мере, до сих пор нам удавалось избежать свежевания нервов.

Как это — все образуется? Мои родители погибли. К тому же они мне не родители. Друзей у меня нет. Меня ничто ни с чем не связывает.

Но ты же жив. Есть такая старинная собачья пословица: лучше собака без цепи, чем цепь без собаки.

Это ты меня так утешаешь?

Джек, ты молодчина. Я уж думал, истины тебе не вынести, мальчик мой, но ты крепче, чем кажешься. А теперь нам пора ехать дальше. Ведь чем больше ты узнаешь о себе, тем яснее поймешь, почему для них так важно не просто поймать тебя и замучить, но стереть тебя с лица земли.

18

С Хэллоуином вас. Жутковатые предрассветные часы. Луна — желтая гоблинская пасть, которая выгрызает дыры в тумане. Фермерская Виргиния, темно и тихо. Ряженые детишки еще спят. В этом году мне костюм не понадобится. У меня припасено кое-что получше. У-у-у! Я из бу-у-удущего! У-у-у, злобные твари! У-у-у, псы-телепаты! Ну что, попугать вас как следует? У-у-у, гормы и свежевание нервов!!!

Широкая бетонка ведет на юг. Старый «харлей» пулей летит вперед, время от времени кашляя и рыгая. Скорость превышена с лихвой — но кому какое дело? Ветер изо всех сил старается выдрать мои светло-русые волосы с корнем. Пыль превращает голубые глаза в гейзеры слез. Вцепляюсь в руль. Всем телом подаюсь вперед. Ну-ка еще быстрее! БРУУУУМ!!!

Вот еще жуть: пес-телепат, который едет у меня в коляске, — из будущего. Моего будущего. Только вот я, очевидно, тоже из будущего. То есть я там родился. Так что в каком-то смысле этот пес из моего прошлого. У-у-у! С Хэллоуином вас! Я всех гормов гормее! И нетопыристее нетопырей!

Малыш, ты там как?

А? Так ты, значит, не все читаешь? Я старался отгородиться.

Так, отголоски. Понял, что ты думаешь обо мне. Что именно, не разобрал. Молодец, ты делаешь успехи.

А куда мне деваться? Необходимость оберегать частное пространство головы катастрофически недооценена. Интересно, а в будущем все телепаты? Если да, то ситуация там, наверное, очень запутанная.

Странно, что я никак не перестану думать об этом будущем мире. Причем, прошу отметить, началось это не сразу. Первую сотню миль от Вашингтона я был настолько огорошен, что ни о чем не мог думать, кроме разделительной линии на шоссе. Вот сплошная. Вот прерывистая.

Может быть, дело в синаптическом параличе. А может, в спонтанном размягчении мозгов, разом познавших истину.

Но паралич прошел. Мозги вернулись в норму. И оказалось, что я только об этом будущем мире и думаю. При этом мысль, что это и есть мой настоящий мир, страшит меня по-прежнему. И я по-прежнему не чувствую его своим. Но как же тут не полюбопытствовать?

Какое оно, будущее, из которого меня сюда заслали? Там ли сейчас мои настоящие родители? Если я когда-нибудь с ними познакомлюсь, советую им запастись чертовски веским оправданием того, что они отправили меня сюда, в самую гущу этой заварухи.

Стараюсь на этом не зацикливаться. Какой смысл? Но вопросы никуда не денутся. Как говорила Дороти, что может быть лучше родного дома Так что если не знаешь, каков из себя твой родной дом, естественно строить предположения. Есть ли там школы? Школьные спортивные сборные? Трудно представить, что десять веков спустя крепкие ребята будут по-прежнему гонять мяч по полю.

Если нет, то что там вместо футбола? О чем думают тамошние жители? Придают ли они по-прежнему значение любви? Семье?

Вроде бы я принц, а значит, родители у меня голубой крови. Король с королевой? Чего, интересно? И живут во дворце? Если я когда-нибудь вернусь домой, будут ли мне кланяться и делать реверансы? Или будут из шкуры вон лезть, чтобы меня прихлопнуть, — ведь сейчас все именно так и происходит?

Тысяча лет! Какая прорва времени! Для меня и этого мира они то же самое, что я — для крестоносцев и Карла Великого!

Тем не менее они нагрянули сюда и дерутся за что-то в этом мире. Какими же глазами они смотрят на него и на его невежественных, отсталых аборигенов?