Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной - Диана Трубецкая

– Но мы же не знакомы, – прошептала Мария.

– Ну, это не беда, – расхохотался мужчина, – блеснув белоснежными зубами, – вас я уже знаю давно по газетам и модным журналам, и с большим удовольствием наблюдаю за вашими успехами. Ну а я – Александр Пахмутов, буду рад, если вы тоже что-то слышали обо мне.

– Так вы тот самый актёр, что снимался в…

– Да-да, я рад, что вы меня узнали. А ещё я режиссёр этого фильма и иногда по совместительству работаю как кинопродюсер.

– Что ж, выдохнула Маша, – я рада знакомству с таким творческим человеком. Тем более, что все мои что-то обо мне забыли.

– Не судите их строго, – утешил Александр, – не сомневайтесь – они вас любят и за вас переживают. Они просто боятся заразиться. Такова уж человеческая натура.

– А вы разве не боитесь?

– А я бесстрашный! – то ли в шутку, то ли всерьёз заметил Александр. И к тому же, я слишком большой ваш поклонник, чтобы чего-то бояться рядом с вами.

На вторую неделю безуспешного лечения, Мария заметила, что её руки и ноги отекли и посинели, а кое-где появились гнойничковые ранки. Её лечащий врач, осмотрев конечности, странно нахмурился и вышел из палаты. Через полчаса к ней в палату зашло уже несколько врачей и с очень серьёзным видом начали рассматривать руки и ноги девушки и расспрашивать её о симптомах.

Когда Александр, который приходил к Маше каждый день с огромными охапками цветов, в очередной раз зашёл её навестить, Мария не выдержала и разрыдалась.

– Сегодня врачи заявили, что лечение антибиотиками почти не действует, и у меня начался сепсис. И теперь, если за несколько дней мне не подберут более эффективную схему лечения, мне грозит ампутация. Вы понимаете, Александр, я стану просто человеческим обрубком – без рук и без ног! Я не хочу больше жить!

Слушая Марию, Александр хмурился всё больше и больше, а его глаза сосредоточенно блестели, словно он перебирал в уме уйму самых различных вариантов. И едва Мария закончила говорить, как мужчина вскочил.

– Мария, – голос мужчины звучал очень мягко. – Никогда не отчаивайтесь. Всегда продолжайте бороться. И тогда вся вселенная пойдёт к вам навстречу и поможет! И верьте. Вера творит чудеса.

И, без спросу поцеловав Машу в щёчку, быстро вышел из палаты.

– Для чего тебе самолёт, Саша? – хмуро поинтересовался директор аэродрома, у которого Александр иногда арендовал небольшой частный самолёт. Авиаполёты были одним из его любимых увлечений.

– Ты на небо смотрел, прогноз погоды видел? Сегодня огласили штормовое предупреждение.

– Да ты, Семёныч, не переживай, – мне не надолго. Я часок полетаю и отбой. Люблю я небо пред грозою!

– Ладно, бери машину, – недовольно согласился Семёныч. Только верни до бури, как обещал, а то и себя угробишь, и машину загубишь.

– По рукам! – радостно воскликнул Александр и побежал к самолёту.

Буря действительно разыгралась не на шутку. Небо стало свинцовым и клубилось серыми мрачными тучами. Ветер наверху не просто дул, а завывал, словно дикий зверь. Временами мелькали зловещие стрелы молний. Ещё мгновение – и пошёл ливень. Сильные дождевые струи громко барабанили по лобовому стеклу, закрывая видимость. Порывы ветра бросали маленькую лёгкую машину то вверх, то вниз, то из стороны в сторону. Александр недовольно нахмурился. Лететь было ещё добрых два часа, а условия были явно нелётные. Самолёт дико трясло так, что Александр не сразу мог попасть на нужные рычаги управления.

Внезапно машину подбросило так сильно, что она встала вертикально, а затем перевернулась в воздухе. При этом голову Александра с такой силой ударило о приборную доску, что он почти потерял сознание.

– Не спать, не спать, – зло прикрикнул мужчина на самого себя и выругался от досады.

Его маленький хрупкий самолётик умудрился попасть на край скопища грозовых облаков, и теперь машину крутило и вертело в грозовых завихрениях воздушных потоков. Александр лавировал, как мог, стараясь выровнять машину. Наконец, ему это удалось, но минут через двадцать в одном из двигателей самолёта послышался подозрительный гул.

– Да, прав был Семёныч! Не тебе, неумёхе, самолёты водить в бурю. Если откажет двигатель, от тебя останется только горка окровавленного месива да переломанные косточки.

Дальше Александр вёл самолёт, надеясь лишь на божью милость. Машину водило из стороны в сторону, но каким-то чудом он всё же не падал, и пилоту удалось довести машину до места назначения.

Через двадцать минут после посадки в пункт назначения Александр, задыхаясь, ворвался к своему старинному другу Никодиму Павловичу, которого в городке считали кем-то вроде местного колдуна и знахаря.

– Никодим, где твоё непризнанное снадобье для лечения всяких инфекций? Помнишь, ты им меня ещё от лихорадки спас, когда я загибался уже?

Никодим, рослый, обросший бородой и длинными волосами мужик, только удивлённо воззрился на так неожиданно ворвавшегося к нему старинного друга.

– Так, это, что ж ты прям с порога к делу? Может чаю?

Но Александр уже тащил друга к самолету. И добраться до Москвы им удалось без приключений.

А дальше Александр, проявив чудеса настойчивости, заставил врачей включить в список препаратов ещё и снадобье Никодима, составленное им из каких-то удивительных трав и заморских растений. Впрочем, врачи, чувствовавшие вину за такое печальное развитие событий и за то, что придётся покалечить такую хорошенькую девушку, да ещё и известную модель, сами были готовы решиться на экспериментальные и даже антинаучные методы. Терять им было уже нечего…

Маше начали вводить снадобье по рецептуре Никодима, который сидел возле больной день и ночь, шепча какие-то целебные заговоры и делая массажи по одному ему известной методике, и – о, чудо, через несколько дней состояние Марии стало улучшаться. А через месяц Маша уже начала ходить, есть с аппетитом и улыбаться двум неотлучно пребывающим с ней рыцарям – Никодиму и Александру. Чудо всё же произошло.

Глав 16. Любовь – небесная игра

Москва, наше время.

Любовь Романова, наверное, минуты три стояла, замерев, точно статуя, и нажав на звонок квартиры № 33, которую снимал Артём Вениаминов – племенник тёти Клавы, подозреваемый в её убийстве. Рядом с Любовью стоял Серебряков, готовый защищать свою начальницу-напарницу от любой беды.

Наконец, минут через пять, когда непрошенные гости уже готовы были откланяться, дверь квартиры приоткрылась, и оттуда высунулась взлохмаченная голова молодого худощавого парня.

– Ну, впустишь, наконец? – вопросила Люба, показывая ему удостоверение.

Парень молча приоткрыл дверь и отошёл в сторону, пропуская гостей.

В квартире царил беспорядок, а сам парень был похож то ли на рокера, то ли на металлиста – чёрные джинсы, облегающая футболка с белым черепом на груди, несколько толстых металлических браслетов на запястьях, тяжёлая металлическая цепь на груди. В его лице было что-то азиатское, чем-то он отдалённо напоминал Виктора Цоя.

– Вы зачем пришли? – испуганно спросил парень. – По поводу тёти Клавы? Подозреваете?

– Угадал, ковбой, – сухо ответила Люба. – По поводу тёти. Только почему же сразу «подозреваете»? Просто зашли поговорить, может, ты знаешь что, – поможешь следствию.

– Поговорить зашли, значит, – задумчиво протянул парень и внезапно быстрее молнии бросился к открытому окну. Серебряков бросился за ним, но не успел – парень вскочил на подоконник и выпрыгнул из окна. Серебряков не медля выпрыгнул за ним. Люба подбежала к окну и облегчённо вздохнула – это был второй этаж и беглеца с преследователем уже и след простыл.

Через час Серебряков сидел у Романовой в кабинете и, виновато вздыхая, рассказывал, как упустил Вениаминова.

– Вот представь, Люба, бегу я за ним изо всех сил, а возле него внезапно машина останавливается, да не какая-нибудь «Таврия», а натуральный «BMW», он вскакивает в неё и всё – умчался. И как такое могло произойти? Личный водитель у него что ли, который за ним следит, или охрана, или телохранитель?!

– Да-а, товарищ капитан, как опер вы сегодня себя проявили не с лучшей стороны, – насмешливо заметила Любовь и продолжила:

– А я вот занялась более продуктивным делом и расспросила про нашего племяша соседей. Характеристику ему дали не слишком лестную. Сами не поймут – то ли дурачок, то ли бандит. Выглядит как рокер, сидит сиднем в квартире, на работу не ходит, знакомств ни с кем не водит. В общем, друзей среди соседей не имеет и единогласно признан ими «тёмной личностью». И, судя по его поведению, так оно и есть – гоняться за ним придётся ещё долго.

И, не выдержав и расхохотавшись от одураченного вида своего подчинённого, предложила:

– Да хватит тебе переживать, пойдём вечером полетаем?

Несмотря на строгое обращение, Любовь Романова считала Володьку Серебрякова своим лучшим другом. Их связывало общее увлечение – полёты на параплане. Увлекла его этим занятием она – Люба начала летать чуть ли не с детства. Но Владимир научился всем премудростям этого непростого занятия на удивление быстро. Всё давалось ему легко, наверное, потому, что ему от природы было присуще поразительное бесстрашие и истинно мужская смекалка. И вскоре они уже вдвоём парили в небесной выси.