За красивые глаза (сборник) - Светлана Алешина

— Ну подожди, подожди, давай разберемся, — и Котов потянулся к заветному шкафчику, откуда, к удивлению Ларисы, достал не джин, а всего лишь бутылку «Гжелки».

«Видать, дела идут совсем плохо, — подумала Лариса, — если Евгений экономит уже на джине!»

Котов тем временем достал две рюмки и наполнил их «Гжелкой». С заискивающей улыбкой он протянул одну из них Ларисе. Лариса, сдвинув брови, взяла ее и, не чокаясь с мужем, быстро выпила. Котов сделал то же самое. Он отчасти и в самом деле хотел выпить, но больше надеялся протянуть время, чтобы найти подходящие объяснения. Однако ничего толкового, что могло бы обелить его в глазах жены, как-то не придумалось. Котов был деморализован. Он даже было согласился с тем, что он полное ничтожество и действительно виноват.

Мысли его путались, в душу закрался страх. Дела Евгения действительно шли неважно, если не сказать — отвратительно. Он даже подумывал занять некую сумму у Ларисы, чтобы поправить положение. Теперь, понятное дело, на это рассчитывать не приходилось. А если вдруг представить себе, что жена действительно взбрыкнет — никогда еще глаза Ларисы не горели такой ненавистью, — то в случае развода Котов терял больше, чем приобретал. И он с новой силой кинулся спасать свое будущее.

— Лара, — с жаром продолжил он. — Как ты можешь верить словам какой-то глупой секретарши? Это же все просто от зависти, Лара! Неужели ты могла поверить, что я о тебе такое говорил? Что ко мне — на рабочее место! — ходят женщины! Это же просто несерьезно…

Лариса вместо ответа многозначительно посмотрела на большой велюровый диван, стоявший в углу, а затем на стопку видеокассет, иллюстрации на которых красноречиво свидетельствовали об их содержании: это были порнографические фильмы.

— Мне казалось, что ты давно вышел из возраста, когда подобная продукция может быть интересна, — холодно сказала она. — Теперь я понимаю, что ты гораздо хуже, чем я о тебе думала.

— Лара, ты не права. Ты всегда думаешь обо мне хуже, чем я есть! Что я такого уж тебе сделал, Лара? Почему ты никогда мне не веришь?

— Да потому что тебе верить — себя не уважать! А вот ты, видно, себя как раз и не уважаешь, раз позволяешь отзываться в подобном тоне о своей пока еще жене! И перемываешь ей кости с совершенно посторонними людьми, а тем более со своими подчиненными! Позор, Котов!

Евгений, понимая, что жена права и все сказанное ею в общем-то справедливо, понуро опустил голову. Он уже просто не знал, что делать, — любая его фраза, направленная на примирение, встречала скептическое отношение со стороны Ларисы. И Котов удрученно замолк. Потом было попробовал начать все сначала…

Семейный скандал на служебном месте продолжался уже без малого час. Робкие оправдания Евгения приводили лишь к очередному взрыву эмоций жены. Лариса, конечно, понимала, что сильно разошлась — скандалить она обычно не любила, предпочитая иные пути разрешения конфликтных ситуаций, — но остановиться уже не могла.

В это время по телефону позвонила испуганная секретарша. Думая, что у трубки ее шеф, она спросила, не надо ли вызвать милицию. Взявшая трубку Котова велела ей убираться вместе с милицией ну в очень отдаленное место. Девушка испуганно ойкнула и бросила трубку. Впрочем, запал разъяренной фурии по фамилии Котова («Пока еще Котова. Но это ненадолго», — ухмыльнулась про себя Лариса) уже иссякал, ибо судьбоносное решение было принято. В полном изнеможении оскорбленная в лучших чувствах женщина опустилась в кресло Евгения — муж все еще стоял перед ней по стойке «смирно». И тут неожиданно для самой себя Лариса почувствовала необыкновенную легкость и даже некоторый прилив сил. Она сняла трубку:

— Будьте добры, — подчеркнуто вежливо попросила Лариса, когда секретарша в приемной подняла трубку, — будьте добры, две чашечки кофе. Ну что, Котов? Что будем делать? — спросила она супруга, когда до смерти перепуганная секретарша вбежала в кабинет и, поспешно поставив на стол кофе, пулей вылетела обратно.

До несчастной секретарши уже дошли как минимум две вещи: первая — это что именно она оказалась виновницей головомойки, устроенной противной мегерой Евгению Алексеевичу. И второй неутешительный вывод: работать на этом месте ей скорее всего больше не придется.

— Это, Ларис, ну… Так уж вышло вот… В общем, виноват…

Вид лепечущего полную несуразицу супруга Ларису развеселил. Развеселил и усилил и без того нарастающее чувство отвращения и брезгливости к Евгению. К его беспробудному пьянству, к его халатнейшему отношению к работе, к жене, к дочери, в конце концов. Так мало того, этот мартовский кот еще и бегает налево! Терпение Ларисы лопнуло, подобно пузырю из жевательной резинки, и ощущения от этого остались в чем-то схожие — вроде и удовлетворен вкусом, а все лицо в липкой и тягучей жвачке…

— …Пойдем в ресторан? — долетело до ее ушей. Услышанная фраза прервала ее размышления.

Оказывается, провинившийся супруг уже добрых пять минут бодро молотил извинения и клятвы в любви и верности до гроба.

Лариса достаточно грубо прервала его:

— Развод, Котов. Я подаю на развод.

— …Сходим в ресторан, расслабимся… Э-э-э… — продолжал канючить Котов, цепляясь за соломинку. Ему очень хотелось выпить. И еще в глубине души он надеялся, что алкоголь подействует и на Ларису, она расслабится и отложит свои разборки. А за это время он успеет что-нибудь придумать, чтобы оправдаться. Ради этого Евгений готов был даже потратиться на ресторан, хотя в последнее время дефицит финансов вынуждал питаться в простых забегаловках, а порой и самостоятельно варить пельмени.

— Я сказала: развод. По возвращении в Тарасов я подаю заявление. Тебе останется эта твоя фирма вместе со всеми секретаршами, а нам с Настей тарасовское имущество плюс пятьдесят процентов акций «Котов и К°». Если у тебя есть сомнения по поводу справедливости подобного дележа, можешь подавать в суд.

Договорить Ларисе не удалось — Котов пал на колени, обнял ее ноги и стал неистово покрывать слюной ее грязную обувь.

— Не могу без тебя! Любимая! Только ты… — доносилось между всхлипываниями и чмоканьями.

С Ларисой вновь случился приступ брезгливости. Она оттолкнула мужа, встала и направилась к двери, произнеся лишь одну фразу:

— Хоть раз-то в жизни побудь мужчиной, Котов.

После этих слов дверь в кабинет мягко прикрылась, а брошенный муж отыскал стакан тонкого стекла чешского производства, плеснул туда побольше «Гжелки» и залпом выпил.

— С-стерва! — процедил он сквозь зубы и шмякнул стакан на стол.

Вита Эйгелис чувствовала себя вполне счастливой. Еще бы, ведь у нее был любящий отец, который обеспечивал ее всем необходимым. Она училась в престижном вузе. Занималась любимым делом. И еще у нее был талант. И красивая внешность. А значит, и толпа поклонников. Правда, они ее не интересовали, но это неважно. Главное, что крутились вокруг, а значит, она всегда будет чувствовать себя привлекательной и желанной. В конце концов, у нее был Игорь.

Правда, она росла без матери, но все остальное компенсировало эту потерю. Мать свою Вита никогда не знала и, возможно, поэтому переносила ее отсутствие не так мучительно, как дети, что остались без матери в уже осмысленном возрасте.

Вите нравился Игорь, а он ее просто обожал. Она жила в отдельной квартире в Москве. Педагоги хвалили Виту и пророчили ей перспективное будущее художницы. А еще у нее было много друзей. И деньги. Чего еще желать?

И до поры до времени девушка действительно ничего больше не желала. Она была довольна всем и жила безмятежно. Но… Со временем Вита вдруг стала понимать, что ей чего-то не хватает. Что жизнь ее слишком благополучна и скучна. Не хватает яркости впечатлений.

Она не говорила об этом Игорю, зная, что он ее не поймет. Игорь всегда старался жить правильно. И, конечно же, решил, что Вита просто дурит и, как говорится, с жиру бесится. Скорее всего так оно и было и Игорь был бы прав в своих выводах. Однако, черт возьми, как иногда хочется поступить неправильно, непривычно и даже откровенно плохо…

Именно в тот период Вита впервые попробовала наркотик. Ощущения были поразительные. «Вот что мне нужно!» — решила она. Нет, конечно же, не постоянно, она же не наркоманка! Просто иногда для остроты ощущений, чтобы скрасить однообразную действительность, вырваться за привычные рамки. Ей казалось, что на данный момент это было лучшим средством спасения от рутины и скуки.

Обрадовавшись, как она считала, нежданно-негаданно появившейся панацее, Вита даже предложила Игорю попробовать. Конечно, зная этого человека, реакцию его вполне можно было предугадать…

В тот раз они впервые крупно поскандалили. После этого Вита действительно задумалась над тем, что делает. И поняла, что, если нужно будет выбирать между Игорем и наркотиком, она выберет Игоря. И искренне сообщила ему об этом. Тогда Вита и в самом деле была уверена, что легко может отказаться от ставшего привычным зелья.