Научи меня умирать - Мацуо Монро

– Куда ехать?

Ехать пришлось далеко. Вик жила в Акасаке. Неплохо для нее. Я удивился, что у нее вообще есть человеческое жилье. Пещера, украшенная человеческими черепами. Или палата в психушке. Это ей подошло бы больше.

Квартира была продолжением своей хозяйки. Ничего лишнего. Но все равно кавардак.

В ванной я посмотрел в зеркало. Вид дикий. Всклокоченные волосы, бешеные глаза. На щеке крошечные черные пятна. Засохшая кровь. Меня передернуло. Я перевел взгляд на руки. Потом на одежду. Везде эти пятна. Откуда на мне столько крови?

Перед глазами возник мясистый затылок. Сквозь волосы просвечивает кожа. Жировые складки у основания затылка… Мне это будет сниться.

Я долго смывал кровь с рук и с лица. Очень долго. Будто хотел смыть всю кожу. Одежду надо будет выбросить. Лучше, конечно, сжечь, но как сделать это в городской квартире?.. Выбросить… Как только доберусь до дома. Остается машина. Нужно проверить, нет ли крови там. Что делать, если есть? Отмывается ли кровь? Не знаю… Никогда не приходилось отмывать или отстирывать кровь.

Черт!

Выжили они или нет? Фумио и тот, кто его искал… У юнца больше шансов. А мужчина? Голова у него вроде крепкая…

– Долго ты там будешь возиться? – послышался недовольный голос Вик. – Выходи, я сварила кофе. Есть хочешь?

При мысли о еде меня замутило. Что бы мне сейчас не помешало – хорошая выпивка.

Я вышел из ванной.

– У меня есть удон. Будешь? – крикнула Вик с кухни.

– Нет.

Я прошел в комнату и сел на старенький диван, закрыв лицо руками. Что же я натворил?

– Держи кофе. Не такой хороший, как у тебя. Но кофе …

Я взял чашку. Мои руки подрагивали. Ее – нет. Потрясающее спокойствие. Стальные нервы. И сумасшедшие идеи. Знакомьтесь, девушка по имени Вик. С необычным лицом, необычными мыслями и темным прошлым.

– Нервничаешь? – она села на разбросанные по полу подушки. – Не надо. Все закончилось. Но это было круто! Когда он начал меня душить… Я подумала, что судьба, наконец, нашла меня. Это было здорово! Но тут вмешался ты.

– Перестань болтать чепуху… Ты не думала, что мы могли их убить? Вернее, ты не допускаешь мысли, что мы их убили? Ты – этого парня Фумио, а я…

– Ну а тебе-то что? Они ведь тебе не родственники и не друзья. Да и не так-то просто убить человека. Тот – вон какой здоровяк. А прыщавого я била несильно. Не забивай голову ерундой. Наверняка они сейчас прикладывают лед к шишкам и… ломают голову, что с ними произошло.

Она хихикнула.

Этого я уже выдержать не мог. Поднялся с дивана и поставил чашку с недопитым кофе на журнальный столик.

– Все. Я пошел. Очень надеюсь, что смог тебе помочь. Очень надеюсь, что больше мы не увидимся.

– Эй, эй, эй! Как это не увидимся? Ты что, забыл, о чем мы говорили в том ресторане?

– Мне плевать.

У двери я обернулся. Вик сидела на подушках и смотрела на меня. Внимательный изучающий взгляд. Будто я диковинное насекомое.

– Один вопрос, – сказал я. – Что все-таки тебе понадобилось там?

– Хлороформ.

– Хлороформ? Зачем?

– Один из самых надежных способов уйти. И безболезненный. Главное, не напутать с дозировкой.

– Ты точно чокнутая.

Я хлопнул дверью. Меня никто не остановил.

Глава 7

До своего квартала я добрался около двух часов ночи. Ставить машину на стоянку было неразумно. Кто знает, как она будет выглядеть при дневном свете. Стекла у нее не тонированные, так что если салон испачкан кровью, будет заметно. Бросил ее на соседней улице. Нашел место, где разрешена парковка и бросил.

По дроге до дома купил в автомате несколько бутылок «Асахи».[22]

Фуро[23] и пиво должны привести меня в порядок. Потом я лягу спать. Думать о случившемся буду завтра. Нервы слишком взвинчены. Все тело болит, как будто это меня били фонарем-дубинкой.

Интересно, что сейчас происходит там, в клинике. Тот, кто остался на улице, уже давно должен был пробраться внутрь и обнаружить этих парней. Если они мертвы… Нет, непохоже, что в том районе принято обращаться в полицию. А что если тот мужик якудза? Это хуже, чем полиция. Намного хуже. В том случае, если они озаботятся его смертью… Одно дело кричать на каждом углу, что смерть якудза не остается безнаказанной ни для кого, и совсем другое – отыскивать идиота, который с фонариком грабит больницы в трущобах. Да ни одному нормальному человеку и в голову это не придет!

Остается надеяться, что все живы. И что поведение нападавшего поставит в тупик и полицию и мафию.

А сейчас преступник заберется в фуро, откроет пиво и перестанет думать о том, что с ним случилось сегодня. Преступник слишком устал бояться.

Так я думал, поднимаясь по лестнице до своей квартиры. Так я думал, открывая дверь. Так я думал, пока не зашел в свою комнату. И пока не увидел на письменном столе клочок бумаги.

У меня нет привычки оставлять клочки бумаги на столе. У меня вообще нет привычки писать что-нибудь на клочках бумаги. Для записок я использую сотовый телефон, компьютер или, на худой конец, липучки. Клочков бумаги в моем доме нет и быть не может!

Но один лежит. На полированной столешнице из криптомерии.

Все еще надеясь на чудо, я взял записку. Это был не мой почерк. Кривые неуклюжие иероглифы. У человека, написавшего это, наверное, в нескольких местах сломаны руки.

На клочке было написано: «Иди в бар». Слово bar было написано по-английски. Так же, как над заведением старого негра.

Так вот. Кто-то проходит сквозь стены.

Не будь я так вымотан морально и физически, я бы здорово испугался. Но за вечер случилось столько всего, что я просто смял бумажку, выбросил в мусорное ведро, набрал фуро и просидел полчаса, нежась в горячей воде. Даже про пиво забыл. Что было, то было, сказал себе я. А что будет, то будет. Бояться все время невозможно. Для хорошего страха нужны силы. У меня их не было.

Выйдя из ванны, я провел небольшую ревизию на кухне. Обнаружил в баре недопитую бутылку Ника.[24] В два глотка выпил полстакана и отправился спать. Ко всему на свете привыкаешь. Даже к чертовщине.

Зато весь следующий день я провел как на иголках. Просмотрев утренние газеты, немного успокоился. Никаких заметок об ограблении клиники. Этому могло быть два объяснения.

Первое – парни пришли в себя и предпочли в полицию не обращаться. Учитывая то, в каком районе все случилось, вполне возможно. Живущие там люди не очень-то жалуют полицию. Да и сами хозяева клиники вряд ли захотят видеть у себя в гостях сацу[25] из-за пропажи нескольких склянок с хлороформом.

Второе – рабочий день в клинике наверняка начался совсем недавно. Труп или трупы только-только обнаружили. Пока приедет полиция. Пока разберутся, что к чему. Пока новость дойдет до газетчиков. Пока они решат, стоит или нет тратить на нее колонку…

Нужно ждать вечерних новостей. Если и там все будет тихо, вздохну спокойно. Вернее, почти спокойно.

Остается еще вчерашняя записка.

Она меня пугала даже больше, чем возможные проблемы с законом.

Но толком поразмыслить невозможно. Работа есть работа. Даже если ты накануне грабил больницу, а потом обнаружил, что в твой дом кто-то проник, никто не освободит тебя от твоих обязанностей. Обществу нужен твой труд. Обществу нужны твои руки и твоя голова. С утра до вечера ты не принадлежишь себе. Ты – часть гигантского организма, его клетка. Твоя ценность определяется не тем, какой ты человек. А тем, как много пользы ты приносишь обществу.

Как-то я смотрел документальный фильм про НЛО. Верующие в инопланетян исследователи рассказывали об обломках космического корабля найденного не так давно где-то в США. Среди обломков были обнаружены останки членов экипажа. Уфологи высказали предположение, что пилоты были как бы частью корабля, его деталями, без которых полет был невозможен. Что-то вроде вживленного имплантанта, только наоборот. Плоть вживили в механизм. И эта плоть выполняла определенные задачи. Ну, как, скажем, коробка передач в автомобиле. Живая коробка передач…

Иногда мне кажется, что в недалеком будущем то же произойдет и с нами. Сейчас мы вживлены в систему, называемую социумом. Пройдет пара сотен лет, и нас начнут вживлять в космические корабли и шлифовальные станки. Апогей эффективности труда. Максимальная польза обществу. Обществу полуживых механизмов.

Такие мысли были у меня в тот день. За ними я прятался от того страха, который тяжело ворочался внутри. Я просто не давал ему поднять голову. Но тревога заставляла меня ерзать на стуле.

Ямада словно чувствовал, что происходит у меня внутри. Весь день он практически не спускал с меня глаз. Пару раз подходил ко мне, будто бы по делу. С какими-то пустяковыми вопросами. Кое-как я отвечал, но у меня было ощущение, что он меня не слушает. Его немигающие глаза, казалось говорили: «Мы играем с тобой в игру. Делаем вид, что все в порядке. Но на самом деле оба знаем, что ты влез в очень неприятную историю. Пока я не знаю, что с тобой делать. Живи. Но рано или поздно настанет момент, когда мы вернемся к этому разговору».