Месть за нелюбовь - Светлана Алешина

— А с Зайцевой? — невпопад спросила Лариса, все-таки решив попытаться перевести разговор на более интересующие ее темы.

— А что с Зайцевой? — спокойно переспросила Кандабурова. — С ней они и вовсе хорошими подружками были.

— Не может быть, — засомневалась Лариса. — Ну, понятно, сплетням про нее и Алексея, она, допустим, не верила. Но неужели и в этом случае она не испытывала совсем никакой женской ревности к такой близкой подружке своего любовника? Должна была испытывать.

— О, тут просто надо было знать Ирину и понимать ее отношения с Алешей, — подняла вверх указательный палец Орнагын. — Я и сама долго не могла разобрать, зачем ей нужен этот избалованный ребенок. А потом до меня все-таки дошло. Ведь у Ирины, кроме Натальи, которую она родила рано, от нелюбимого уже к тому времени человека, детей не было. Ходили слухи, что и Наталья-то не родная, а приемная. Но это неправда. Ведь как раз при ее родах и вырезали Ирине матку, и она не могла поэтому иметь больше детей. А ей очень хотелось, я знаю. Из детдома она ребенка не хотела брать, боялась. Тут свою-то толком воспитать не смогла. Что же будет с чужим, тем более окажись у него дурная наследственность? Вот и изливала она всю свою неистраченную материнскую нежность на Алешку.

— Подождите, — изумилась Лариса, — что-то я совсем запуталась. Так он был ей сыном или любовником?

— Ну, зачем воспринимать все так буквально? — укоризненно спросила Орнагын. — Конечно, спали они вместе. Но только в остальное время она все равно относилась к нему как заботливая мамочка к любимому дитяте.

— А к Алене? — повторила свой вопрос Лариса.

— И к ней почти так же. Как может относиться мамаша к школьной подружке своего сыночка? Тоже заботилась о ней, опекала. Но уже не так явно. И разговаривать пыталась почти на равных. Впрочем, ясно же, что это только мужчины остаются детьми до седых волос. Алена всегда была намного умнее Лешки. Она просто изображала из себя нимфетку. А мужчины почти всегда клюют на это.

— А Леша не клевал?

— Нет, не тот тип. Я же говорю, ему мамочку подавай. И Ирина, думаю, отлично понимала, что Алена не в его вкусе. Потому они и ладили так хорошо.

— Понятно, — задумчиво произнесла Лариса. — А вы не думаете, что Алексей и Алена крутились вокруг Каменской из-за денег?

— А потом и убили по этой же причине? — с горечью продолжила ее мысль Кандабурова. — Вы это хотели спросить, да? Так вот, этого просто не могло быть, потому что, поймите, Ирина обеспечивала им не просто материальный, но еще и чисто психологический комфорт. Что бы ни случилось, заступиться за них перед кем бы то ни было могла только она. Да и денег она давала, сколько они захотят. Никогда не отказывала. Даже Алене. Когда ей однажды было, по ее мнению, совершенно не в чем ехать на гастроли, она же первым делом к Ирине примчалась, причем чуть ли не со слезами на глазах. Так та столько денег в ее костюм вгрохала, что даже Котенко подумал, что Ирина просто с ума сошла.

— А что, она действительно была такая богатая? — осторожно перевела Лариса разговор немного в другую плоскость.

— Ну, богатая — не богатая, а деньги ее магазин определенно приносил. И деньги скорее всего немалые. Я, знаете ли, не интересовалась, сколько именно.

Орнагын подняла узкие глазки на Ларису.

— И что же, неужели на Каменскую никто не наезжал? — с интересом спросила Лариса. — Неужели не было совсем никаких проблем ни с налоговой, ни с мафией?

— А почему бы и нет? — удивилась казашка. — Налоги мы платили вовремя: конечно, при помощи различных бухгалтерских ухищрений, в которых я, честно говоря, не очень-то разбираюсь. Но в общем все было нормально.

— А бандиты? — настаивала Лариса. — С ними не было проблем? Все же компаньоны Доллар и Хряп — это не лучший вариант.

Кандабурова замялась.

— Дело в том, — начала объяснять Лариса, — что Алексей сказал мне, что они вместе с Каменской владели акциями магазина и даже довольно жестко наседали на нее, пытаясь заполучить контрольный пакет. А сами бандиты не признают этого. Вот я даже и не знаю, кому теперь верить.

На этот раз лицо Орнагын не выражало ни согласия с только что услышанным, ни удивления.

— Я абсолютно ничего не знаю об этом, — сухо повторила она.

— Обидно, — разочарованно протянула ни на секунду не поверившая ей Лариса. — И очень странно. Я, честно говоря, думала, что Ирина доверяла вам гораздо больше, чем инфантильному Алексею. Все считали вас самым близким Ирине человеком.

— Конечно, так и было, — с жаром ответила Орнагын. — Ирина почти со всеми проблемами приходила именно ко мне. От Алексея же, как от ребенка, вообще скрывали добрую половину происходящего — и в первую очередь, конечно, это относилось к чисто деловой информации. Так что к тому, что он там наболтал про бандитов, я бы на вашем месте не стала относиться слишком серьезно. Хотя, конечно, и сказать, что он врет, я не могу.

— Но при таком положении вещей вы просто не могли не знать, какие отношения связывали Каменскую с бандитами, — упрямо констатировала Лариса. — Ну хотя бы про то, были у них акции «Фэшн-2000» или нет.

— Нет, про акции я ничего не знаю, — с усталой серьезностью ответила Орнагын, и Ларисе показалось, что слезы блеснули в ее глазах.

— Послушайте, — как можно мягче произнесла Лариса, и в голосе ее зазвучало неподдельное волнение, — мне вы можете рассказать все. Я даю вам слово, ни один человек за этими стенами не узнает об этом.

— Что знают двое, то знает весь мир, — безапелляционно ответила Орнагын.

— Нет, — убежденно возразила Лариса. — И вы знаете, что это не так. Хотя бы потому, что ведь еще и Каменская знала то, что вы сейчас вынуждены скрывать в одиночестве, не правда ли?

— Это было совсем другое дело, — покачала головой Кандабурова. — Это была тайна Ирины, а я хранила ее. Вы же не думаете, что после смерти человека уже можно раскрыть свету все его тайны, даже самые страшные из них?

— Нет, не думаю, — согласилась Лариса, помня о том, что иногда просто необходимо поддерживать точку зрения оппонента, чтобы потом убедить его в обратном. — Но вы же сами хотите об этом рассказать… Так лучше сделайте это сейчас. Я же пообещала вам, что все останется между нами.

Возникла тяжелая пауза. Орнагын молчала, отвернув голову от Ларисы. Наконец она резко, нервно повернулась и пристально посмотрела на собеседницу:

— А что, если речь идет о серьезном преступлении, об убийстве, вы и тогда обещаете молчать?

У Ларисы екнуло сердце. Ей показалось, что она совсем близко подошла к разгадке. Она чувствовала, что так тщательно скрываемая тайна стоит того, чтобы ради нее рискнуть.

— Обещаю, — ответила она.

Голос ее прозвучал так твердо, что Орнагын не могла не поверить ей.

Глава 6

Самое большое окно особняка Ирины Каменской было широко распахнуто. Несмотря на декабрь, на улице была откровенно весенняя погода. Влажный воздух, рыхлый снег под ногами — все это напоминало март. Термометр показывал плюс шесть. Вот только бы еще солнышка — и иллюзия весны была бы полной.

Скоро Новый год, и Ирина подумала, что так никогда не было в Тарасове, городе, где она жила. Здесь на Новый год, как правило, были бураны и морозы. Но на этот раз есть шанс встретить Новый год с капелью и ни с чем не сравнимым запахом весны.

Впрочем, Новый год сам по себе вызывает оптимизм. Но не радовалась жизни Ирина Каменская. А чего ей радоваться, спрашивается? Она не помолодела за эти годы, ей не дают впадать в спячку каждую зиму, а как хочется немножко отдохнуть, ну хотя бы годик!

В комнату заглянул Алексей. Молодой, беспричинно радостный, он с грациозностью молодого олененка заскочил к ней на кровать и, заглянув прямо в глаза, громко пропел:

— Что грустишь, моя старушка? Выпьем с горя, где же кружка?

— Отстань, — морщась, ответила Ирина, с досадой отстраняя от себя любовника.

— Королева не в духе? — переходя на подчеркнуто светский тон, спросил Серебряков.

— У меня голова болит, — буркнула Ирина, отворачиваясь к стенке.

— Ну и ладно, — обиделся Алексей. — Со мной ты не хочешь разговаривать, тогда иди хоть со своими дружками побеседуй. Их-то ты не будешь, наверное, так отсылать, как меня.

— С какими еще дружками? — недовольно спросила Ирина, игнорируя его выпад.

— Известно с какими. Конечно, с твоими самыми лучшими, с бандитами, — с ненавистью произнес последнее слово Алексей. — Там приперлись Доллар, Хряп и еще какой-то тип. Еще мерзостнее, чем они.

— О боже! — простонала Ирина и поднялась с постели.

Она поспешила к выходу из спальни, провожаемая яростным и презрительным взглядом Алексея. В этот момент он ненавидел ее. Она, оттолкнув его, шла общаться с этими представителями рода нечеловеческого. Алексей так называл людей из криминального мира. Грубых мужланов типа Доллара или Хряпа он просто на дух не переносил.