Олеся и Арлекин - Айдар Павлов

- Черт бы тебя побрал, боцман! А где же пушка, бородатый осел?!!

- Какая пушка? У нас никогда не было пушки, капитан.

- Что же у нас было, проходимец?! - взревел Матвей. - Чем мы до сих пор крыли негодяев, собака?!!

- Матом, капитан.

- 0, падаль! Они уже близко! Это, никак, сами Фадей и Влас пожаловали?!

Мощное двухмоторное судно одноглазого Фадея и одноногого Власа, покачиваясь, поравнялось с парусником. Шансы оторваться от преследователей растаяли. Опираясь на костыль и плечо Фадея, Влас взялся за рупор и громко объявил:

- Дайте нам карту, и мы вам дадим жизнь!

- Господин Протез Одна Нога, - заголосил Матвей. - Известно ли тебе, змееныш, что такая скотина как ты, если останется без последней ноги, пойдет на дно как связка кирпичей?!!! А?!! Ха-ха-ха-ха-ха!!

- Засунь себе в пасть кусок вонючей парусины! – неуклюже сострил пират.

- Поберечь бы тебе вторую ляжку, кусок дерьма!!! А?!! Га! Га! Га! Га! Га! - стоял на своем Матвей.

За рупор взялся одноглазый Фадей:

- Дайте нам карту, и мы вам дадим жизнь!

- Клянусь, тебе вспороли глаз, потому что ты до хрена вонял, жеребец! - ответил капитан. - Если не заткнешься, мне придется звать повара. Видел моего кока? Уж он-то сделает из твоего глаза и ноги этого урода паштет, приправленный морской капустой! Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! 0-о-о-о! Ха! Ха! Ха! Ха!

Рупор вновь оказался в руке Власа, но Матвей вошел в такой раж, что не дал ему даже слова сказать:

- Я обблюю вашу херовую посудину! Она никогда не вылезет из тошнотной гавани, где вас пожрут маленькие клопы и большие крысы! Тысячи червей станут глодать ваши вороньи кости, когда вы отправитесь в преисполню, уроды!! Эй ты, одноглазый! Тебе бы уединиться со своим глазом на незаметном острове, как святой Иосиф, да замаливать грешки, придурок корявый, уповая на Господа, чтобы сохранил твой последний глаз, пропахшая жопа!!! А тебе, костыль, сделать бы что-нибудь в том же роде, чтобы не сыграть раньше времени в ящик. Твоя рожа так и просится в неотесанный ящик, негодяй! - Капитан, громко заржав, приложился к бочонку.

Влас в сердцах швырнул рупор в сторону "Офелии" и поскакал к каюте. Фадей, не оглядываясь, последовал туда же.

- Забирай свои манатки и отправляйся ловить пискарей, козел!! - продолжал хохотать Матвей, швыряя в пиратов какими-то гайками, железками, досками, которые находил на палубе и которые ему подавали боцман, Олеся и Арлекин. - Я угандошу вас, запомните, свиньи!!! Вы станете таким же мокрым местом, каким бывает зеленый помет, хреновы разбойники!!

Отбив внезапное нападение морских пиратов, капитан пригласил всех отпраздновать победу.

Разгар гуляний пришелся на ночь. Пятеро охмелевших мужиков от души барабанили кулаками по палубе, аккомпанируя Олесе, ловко извивавшейся в экзотическом танце при свете нескольких факелов. В общем, всем понравилось, как она это делала.

Когда Олеся устала, капитан поманил к себе кока:

- А ведь, хорошо готовит, подлец! А?! Ха! ха! ха! ха! Иди-ка сюда, милок! Одно мне не понятно в тебе, милок: куда ты, стервец, прячешь все, что сожрал?! А?! Ха! ха! ха! ха! ха!

На шутки Матвея Арлекин отзывался первым. Бывало, тот еще и фразы не закончит, как он орет:

- Ой, не могу, не могу! - Посвистит, откашляется и снова: - Ой, ой, ой... Умора!... Га! Га! Га! Га! Га! Га!

- Педик! - позвал вдруг капитан.

- Что? - опустила глаза Олеся, единственная трезвая душа во всей компании.

- Сюда иди! - закричал красный от счастья Матвей. – А то как девочка! Ты пацан или нет?!

- Пацан! - кивнула Олеся, но близко подойти не решилась.

- Больно хорош ты для пацана, пацан, слишком смазливая у тебя мордаха. Что ты там в сторонке ныкаешься? Что не пьешь? Хочешь быть на мужика похож? Хочешь не быть смазливой бабой? Вот, пей, говорю!! Быстрее человеком станешь. Из капитанской кружки пей, сказал!!

Олеся отрицательно покрутила головой.

- Эй, старый пень! - окликнул Арлекин. - Оставь ее!

- Что?!!! - Капитана Матвея с командой пробрал новый приступ. - Ее?!!!! Он сказал, ее?!! А?!!! Ха! Ха!! Ха!!!

Дальнейшее произошло неожиданно и быстро. "Офелия" дала страшный крен, мачта затрещала, заскрипела, шхуну повлекло все быстрее и быстрее, но не прямо, а все вправо и вправо, зарывая нос в воду, в темноту, в неизвестность... Откуда ни возьмись пошла волна. И какая! На прибалдевших моряков сначала упали первые брызги, потом и ведра соленой воды. Наконец, капитан Матвей выпрямился, врос в палубу как мачта и захрипел:

- По местам!!! Штурман! Поставить судно против ветра! Боцман!! Убрать стаксель! Опустить грот на половину! Арлекин!! Смотри за своей чертовой бабой, чтоб не смыло! Уцелеем - придушу обоих! Какого гандона ты взял ее на борт?!! От баб одни проблемы!!

- Капитан!! - завопил штурман, выкручивая штурвал. - Тут сам дьявол!!! Я не могу встать против ветра!!

- Я тебе кости переломаю, собака! "Не могу"!! - Матвей забрался на мостик и, отпихнув штурмана, стал бешено вращать колесо штурвала в поисках спасительного места, чтобы обезветрить трещавшие по швам паруса. - Боцман, мать твою! Боцман!!

- Я здесь, капитан!

- Держись, сука!!! - Матвей двинул коленкой штурмана в направлении боцмана: - Что вылупился?! Иди, помоги ему, усатый тормоз! Кок!!! Арлекин, вытащи мне этот скелет, скотина!!

- Кок!!! - закричал Арлекин.

Дверь камбуза нехотя открылась. Показался бледный-бледный кок.

- Чем блевать в наши тарелки, ступай в трюм и поищи спасательные жилеты, обжора!!

Кок, покачиваясь и сжимая горло, скрылся под палубой.

- Да где же ты?!!! - орал капитан, оглядываясь. - Дьявол ты или срань, - мне плевать на тебя!! Не бывает, чтобы ветер был с четырех сторон, образина!!! Если ты решит скормить акулам старого Матвея - валяй! Но ветер не бывает с четырех второй, паскуда!! И я тебе это докажу, недоносок!!! Ты еще не знаешь старого Матвея, остолопина!... Боцман!

- Мы ничего не можем сделать! - закричал боцман. - Канаты как приклеенные!

- Руби их, сука! Руби стаксель, я сказал!!

Боцман взялся за топор...

- Боцман!!! - заверещала Олеся.

Огромная волна накрыла подветренный борт, на котором пытались устоять боцман со штурманом, и ушла, оставив одного штурмана. Боцмана уже не было.

- Боцман!!!- взревел капитан, направив глаза в небо: - Ты взял у меня бородатого друга, выблюдок чертей! А я возьму у тебя надежду засрать старого Матвея!!!

Из люка показался сначала спасательный круг, затем совсем сдавший кок.

- Где жилеты, змея?!!

- Их нет. Вот все, что я нашел.

- Гнида!! Отдай круг Арлекину, пусть спасает свою проклятую бабу, когда мы все передохнем как котята! Тащи свой столовый тесак, обжора! Быстрее!!! Штурман! К штурвалу!!

Убедившись, что «Офелию» невозможно поставить против ветра, капитан Матвей бросил штурвал, выхватил у кока тесак и стал подбираться к шкоту стакселя, убрав который, они бы сдвинулись с мертвой точки, где "Офелию" крутило как детскую лодочку.

- Капитан!! - вновь заверещала Олеся.

Огромная волна во второй раз обрушилась на подветренный борт.

- Закрой рот своей потаскухе, идиот!! - закричал Матвей, когда лавина, не одолев его, сползла обратно. - Я тебе покажу, как драться со старым Матвеем! – Добравшись до шкота стакселя, капитан стал что есть мочи пилить веревку. - Когда ты точил свой нож, охотничья сосиска?!! - полетело по адресу кока.

Арлекин понял, что это конец. Ветер уже клал паруса на воду. И хотя капитан еще на что-то надеялся, задувало сильнее и сильнее. Ветер играл ими и кружил, как хотел.

- Арлекин, чтоб тебя размазало!!! - услышал он последнее распоряжение Матвея: - Прыгай, шакал!! Надевайте круг и прыгайте!! Главное, не отпускай ее от себя! Прыгай, засранец!!!

Третья волна, полностью захлестнув палубу, смыла Олесю с Арлекином за борт.

На дивном острове Святого Иосифа никто и слыхом не слыхивал о ночной буре. Здесь было тепло и безоблачно. К полудню температура воздуха дошла до двадцати семи градусов и предусмотрительно остановилась. Короче, все было идеально на острове Святого Иосифа, где очутились в одном кольце спасательного круга Олеся и Арлекин. Удача продолжала им сопутствовать. В противном случае, как бы они сами нашли то, что требовалось? А именно - остров Святого Иосифа?

Знаменательно, что благочестивый Иосиф, чье благолепие соперничало с боголюбием, благотерпение с благомыслием, а богопослушность с благопокорностью, благовольно прогуливаясь по просторам богоизбранного острова, своевременно узрел неподвижные тела Олеси и Арлекина, без чувств лежавшие на песке. Освятив их благострадания крестным знамением, святой Иосиф освободил обоих от тяжких оков спасательного круга и благоточиво благословил заблудших овечек. Затем, опустившись на колени, он обратился к Господу с благомолитвенным ходатайством за души малых сих, уповая единственно на благомилостивость Создателя и упирая в обращении на то, что негоже Ему, Верховному и Незримому до срока отправлять к праотцам эту очаровательную девочку и этого безвинного шута.