Полуночный трубадур - Анри Рюэллан

— Ткач, кажется, забыл предупредить меня об этих встречах, — пробормотал он.

Конечно, можно было атаковать зверя мечом на расстоякии, но тогда была бы уничтожена большая часть леса, а Дал не хотел привлекать к себе внимание. Что он сможет сделать, если появится мощный вооруженный отряд посланцев да еще с двумя или тремя Зеркалами Небытия? Ведь армия, которая была в лабиринте, возможно, и не единственная…

Очень скоро солнце встало точно по левую сторону, и Дал определил направление, перпендикулярное тому, по которому следовал до сих пор, чтобы идти прямо по линии, разделяющей пополам полосу экватора. Теперь солнце светило ему в спину.

Вскоре где-то очень близко стал слышен какой-то непрерывный гул. Он продвинулся на несколько метров вперед, чтобы попытаться определить, что производит этот шум, и раздвинул густую зелень. Эти стебли можно было брать руками, не как питательные спирали: они хоть и имели четыре измерения, но не состояли из чистой энергии.

Прямо перед ним текла река, и Дал понял, как ему повезло: он построит плот и поплывет дальше на нем, так как течение имело нужное ему направление. К тому же на плоту он легко и быстро достигнет двух гор, о которых говорил Ткач Памяти. Но сначала нужно было убедиться, не течет ли в реке какая-нибудь кислота — иначе его плот растворится за несколько минут. Дал взял один из тех странных камней, которыми была усыпана земля вокруг, и бросил его в воду, которая оказалась очень вязкой, хотя и была совершенно прозрачной. Камень упал в воду и не растворился. Более того, он лишь слегка погрузился и тут же его унесло течением.

Дал смекнул, что это упрощает дело, надежно закрепил щит и оружие, подтянул ремень своего шлема и прыгнул в реку. У него сразу же возникло ощущение, словно он опустился на подушку; теперь он сидел на поверхности, и река медленно уносила его. Через некоторое время он начал продвигаться как можно ближе к середине реки, подумав, что течение там быстрее. Так и произошло. Течение подхватило его с такой скоростью, что невозможно было различать пролетающую мимо по берегам растительность.

Обернувшись Дал увидел, что солнце все еще сзади: река текла точно по экватору. А может быть, подумал Дал, река делает полный оборот вокруг планеты, может быть, она не имеет источника и никуда не впадает, влекомая лишь вращением планеты…

Но, как бы то ни было, течение несло его все с той же бешеной скоростью, и Дал уже подумал было, что это путешествие никогда не кончится, как вдруг увидел, что на горизонте стали появляться вершины двух высоких гор, расположенных по обе стороны реки.

Дал приблизился к берегу, и скорость уменьшилась. Так как горы, казалось, были уже совсем близко, он передвинулся по поверхности жидкости, плотной, как ртуть, еще ближе к берегу и медленно поплыл вдоль него.

Дикие заросли уступили место непонятным растениям, круглым и плоским, которые вибрировали и поворачивались, когда дул ветер. Дал ступил на эту кажущуюся цивилизованной землю и направился прямиком через плантацию. Вдали, у подножья одной из гор, которая казалась ближе — обманчивое впечатление, если смотреть от реки — виднелись какие-то постройки в форме спиралей. Дал представил себе Каллу, стоящую у одного из овальных окон и погруженную в созерцание этого нового для нее мира… Возможно, она думает о нем…

— Сумасшествие! — прервал он себя. — Если по невероятному совпадению она действительно здесь, то ничего уже не помнит о своей земной жизни и обо мне тоже…

Дал вздрогнул. Как себя вести, если он встретит ее? Не волновать ее, вести себя как посторонний незнакомец, который решил нанести визит? Ничем не выдавать себя и разработать какой-нибудь план? А нужно ли разрабатывать планы, если она исчезла и теперь в другом мире, который не имеет связи с миром предыдущим…

Он так ждал этого момента, решившись на это безумное путешествие, но теперь чувствовал, — что уверенность покидает его. Встретить чужую Каллу еще большее страдание, чем ее потерять. Нельзя поддаваться этому настроению. Сейчас или никогда, он должен взять себя в руки. Дал ускорил шаг.

Среди круглых растений, недалеко от него, появился какой-то силуэт, затем исчез, но Дал успел заметить, что это был посланец в развевающейся голубой одежде. Поскольку это был не отверженный, значит, это посланец Ткач ничего не говорил о других группах населения. Дал успел заметить и других, но при его приближении все исчезли. Он был уверен, что о его прибытии уже сообщили, и теперь ожидал появления солдат в кирасах, которых, как он думал, уже выслали ему навстречу. Может быть, это будут охранники Каллы?

Он не хотел прийти к ней врагом. Было совершенно невозможно предстать перед Каллой, предварительно уничтожив ее охрану. Он решил не использовать меч против тех, кто на него нападет. Он просто закроется щитом, заставит их отступить к своим жилищам и попросит разрешения войти, никого при этом не убивая.

С этими мыслями он шел дальше и наконец увидел первого солдата. Другие, очевидно, шли следом. Дал завел ремень своего щита за затылок и приготовился к встрече. Посланец быстро приближался, держа в руке генератор молнии. Дал продолжал идти прямо на него, готовясь к удару разряда. Когда до противника осталось десять шагов, вокруг него сверкнули вспышки; Дал отступил, затем снова двинулся вперед. Противник выстрелил снова: Дал покачнулся. Чем ближе он подходил к генератору молнии, тем сильнее становились разряды. Впрочем, это были не совсем разряды. Неважно. Он все равно дойдет до резиденции.

Посланец-воин тоже не хотел отступать. Дал надеялся подойти к нему на минимальную дистанцию, чтобы оттолкнуть щитом, если, конечно, за это время другие солдаты не придут на помощь. Он сделал еще шаг, но получил такой разряд, который бросил его на землю. Он поднялся, думая:

“Я бы мог заставить его исчезнуть одним движением руки… Калла среди моих врагов, я ведь союзник отверженных… Нет. Будет только хуже”.

Он бросился вперед. Теперь уже посланец упал на землю — дистанция стала слишком мала. От удара его шлем слетел и откатился в сторону. Дал остановился, пораженный. У посланца были длинные черные волосы. Это была женщина, и черты ее лица поразительно напоминали Каллу.

Повелительная и непонятная мысль ворвалась в сознание Ортога:

— Прочь отсюда, жалкое подобие, призрак, наваждение! Как ты осмелился подражать образу Гараля Великого!

Дал стоял молча. В его мыслях царил такой хаос, что он был совершенно не в состоянии отвечать. Телепатический дар посланцев не был для него неожиданностью, он ожидал всего, но не такого резкого обращения. Женщина поднялась, подняла свой шлем и подошла к нему.

— Кто ты, дерзкий, и как ты осмелился поднять руку на дочь Повелителя Эллипсов?

Дал отступил. Это случалось с ним редко. Опустив руки, стесненный своим щитом, он мысленно ответил:

— Я… я пришел сюда, чтобы найти Каллу.

Молчание. Затем:

— Кто это — Калла?

Несмотря на свое замешательство, Дал отметил общую черту, присущую всем женщинам во всех мирах. Любопытство победило ее гнев.

— Это ты! — передал Ортог с силой отчаяния.

На этот раз молчание затянулось. Затем последовал новый вопрос:

— Значит, ты пришел искать меня? Но меня зовут Ифлиза, а не Калла. Твой мозг, должно быть, высушил ветер пустыни, и ты уже не отличаешь воды от соли. Откуда ты пришел, образ?

— Я пришел из далекого мира. Он еще дальше, чем я могу объяснить. А кто это, Великий Гараль?

Женщина мрачно смотрела на него; шлем повис у нее на пальцах.

— Тебе не нужно это знать. А как тебе удалось присвоить чужие линии лица?

— Значит, я действительно похож на Гараля?

— Великого Гараля. — Она подалась вперед: — Ты мне его напоминаешь. Но, даже несмотря на твою грубость, ты не можешь быть таким дурным, как он.

Дал увидел, как слеза скатилась по этому странному лицу; черты Каллы проступали так явственно, что Дал почувствовал, как глаза у него увлажнились.

— Что он сделал? — мягко спросил он.

Женщина выпрямилась.

— Я уже сказала: прочь отсюда. Возвращайся в твой плоский мир и не тревожь меня больше никогда.

Вдруг она нахмурила, брови:

— А может быть, ты — это и есть он? Он умеет менять свой облик, чтобы доставить мне еще больше горя, и способен на любое предательство.

— Я Дал Ортог. Ты меня не узнаешь?

— Дал Ортог?

— Мое имя ни о чем тебе не говорит? Сейчас твоя память — тихое озеро, а твои мысли-воспоминания — песок на дне. Я хочу быть тем камнем, который упадет и поднимет со дна облака воспоминаний. Я не хочу, чтобы они лежали на дне.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что раньше ты была Каллой, просто ты этого не знаешь. И забудь этого лжеца Гараля…