Верона (СИ) - Сайд Ливард

— Нежным... – казалось, что Агний смакует, пробует на вкус, перекатывает язычком это слово. - Это как, нежным?.. Mitis et pius? Или dolce e affettuoso? Или gentle and affectionate? На каком языке ты слышал от меня это "нежный"?

Агний брезгливо и поспешно стянул с бедер и ног сорочку и откинул на пол. Потом медленно, демонстрируя свое обнаженное тело во всей красе, встал и двинулся к Аурелио.

— Давай запомним, что нежным и мягким у нас будешь ты. Лечить, жалеть, понимать и ласкать, да? - Он знал, что говорит сейчас жестокие, страшные слова, но дальше будет хуже, если девочка не примет правила этой страшной игры раз и навсегда. - А я буду злым, грубым, буду брать то, что мне надо, буду защищать свое и давай этому своему быть.... - Последнее слова Агний прошипел прямо в лицо Аурелио. - Быть нежным!

Тишина в ответ была обманчива, но Агнию ответ и не требовался, потому что он решил сразу и продемонстрировать положение вещей.

Грубовато притянув к себе юношу, Агний приподнял за подбородок лицо Аурелио и, касаясь губами его губ, вышептал.

— Хочешь нежности, начинай первый. Ждешь ласки, начинай ласкать первым... А не успел...- Тут он резко повернул мальчишку спиной к себе, прижав рукой пониже живота. - Не успел, так делай то, что я хочу.

Хотел Агний уже давно лишь одного. Драка днем, забота и волнение Елин вечером, маленькое представление под лунным светом и этот разговор разбудили в нем похоть. Но самое странное было в том, что Агний поймал себя на осознании, что он может контролировать свои порывы. В голове крутились картинки, как он заставил мальчишку упереться в стену, нагнул для своего удобства и удовлетворил свои желания. Или как поставил того на колени и стал использовать его в роли феллатора. Так, кажется, в Риме называли мужчин, что удовлетворяли других с помощью язычка и губ...

Картинки заставили кровь закипеть, и дыхание сделалось тяжелым. Но Агний-Фабрицио не сдвинулся с места, не пошевелился.

Лишь зарылся в золотистые завитки волос на макушке юноши и прошептал.

— Хочешь нежно, тогда сделай сам...

И чего было больше в этих словах: приказа или мольбы?

***

Однажды ему снилось детство. Он не видел себя, не видел отчетливо место, где находился. Запахи, ощущения, голоса, прикосновения. От всего этого хотелось скулить и плакать, и рычать… рычать от досады и обиды. Кто и почему вырвал его из привычного мира и гоняет по чужим и враждебным местам?

Запахи чуть скисшего теплого молока и примятой травы, тлеющих сухих поленьев и поджаривающегося мяса, запахи такие родные, мирные, желанные.

Ощущение защищенности, заботы и любви, да, именно любви, которая исходит от больших тел, что обнимают и прижимают его, маленького к себе.

Голоса скрежещущие, шипящие, гортанные и рокочущие, но совсем не враждебные, не страшные.

Прикосновения к нему большими шершавыми ладонями, жесткими грубо выделанными кожаными одеждами.

А сейчас Агний закрыл глаза. Просто закрыл глаза и доверился рукам и губам Аурелио-Елин. Впервые. Опустил руки и дал своему телу почувствовать не навязчивые нетерпеливые ласки, а возбуждающую нежность. Впервые его не принуждали и ничего не требовали. Впервые он не брал и не давал, но получал и дарил.

Он дал Елин выбор. И не дал выбора никакого. Как обычно.

Но она сама выбрала то, что хотела. Хотела с самого первого дня пребывания в теле мальчишки. Всё это неправильно и противоестественно. Но это не имело значения. Потому что это ее Агний. И потому что она его Елин. Они дали клятву в день Сатурналий.

Аааа…всё это ерунда! Практичная ерунда, которая вечно лезла в голову не в то время и не в том месте! Как она ненавидела себя за эту практичность!

И Аурелио  - юноша, что жаждет получить свой первый опыт любви с мужчиной.

Агний отдал сейчас себя в руки мальчишки, которого сам приучал к напору, грубости и рабской покорности...

Почувствовав, что готов сорваться, взять всё в свои руки, Агний шепнул.

— Возьми... возьми меня. - Не шелохнувшись, не дав ни толики намёка.

Пусть сам Аурелио сделает то, что ему хочется, что ему нужно. Получит удовольствие сам.

А Агнию доставит наслаждение вид и ощущение удовольствия этого мальчишки. И девчонки, что сидит в этом соблазнительном теле.

Однажды во сне Агний был дома. Только где этот дом, и какой он, этот дом?

Агний гнал от себя тот кошмар, что предложила ему Моргана. Хотя где-то краем сознания и понимал, знал, что так оно и есть. Он монстр, животное, зверь опасный для таких нежных созданий как Елин, которая лишь игрушка в его руках, как он – игрушка в руках судьбы.

Он долго потом ждал повторения сна. Напрасно. Только, видимо, маленькими и трудными шажками, сам он должен дойти, найти и узнать дом, и принять его. Примут ли его все те, кто знал Агния маленьким?

— Возьми меня, Елин...

Кого он видел перед собой? Кто дарил ему ласки? Кто выгибался и постанывал, принимая в себя Агния? Кто упирался своими ладонями в его грудь и губами ловил его губы в поцелуе?

Агний закрывал глаза и, белокурая Елин качалась на волнах его памяти. Уже не робкая, не боящаяся и зажимающаяся, но страстно льнущая к нему, дарящая смелые ласки и всю себя.

Агний открывал глаза, и, разгоряченный Аурелио забывал свою Джованну на члене Агния.

От наслаждения голова шла кругом, путались мысли. Он из последних сил сдерживал себя, свои желания, что уже рвались наружу. Агний закусил губу и болезненно свел брови, зажмурившись.

" Давай, маленький, кончай...давай. Иначе я не удержусь же!"

Он стал подавать бедрами, глубже входя, задерживая движения Аурелио, чуть позволяя ему самому двигаться, и снова, сжав ягодицы паренька, насаживал того со всей силы.

Дыхание их сбивалось, становилось тяжелым и прерывистым.

Мальчик забился на нем, Агний почувствовал, как мыщцы сжались. Теперь можно и ему. Быстро перевернул Аурелио, развел его ноги пошире, навалился сверху и задвигался, глядя в широко раскрытые голубые глаза мальчишки.

Кончая, уткнулся в подушку у самого уха Аурелио и прохрипел.

— Елин...

Всё кончилось. Так больше он не хочет. Поиграли и хватит. Если сейчас не остановиться, то Агний не выпустит Аурелио из своей постели, окончательно позабыв, что это его девка Елин.

Тем более, что дело не ждет.

— К Лоренцо когда побежишь? Того гляди Джованна признается родне и пиши пропало тогда всё...

— Он взял полотенце из рук Аурелио и шутливо шлепнул того по попке. - Или хочешь чтоб нас прилюдно казнили, а?