Араб у трона короля - Михаил Васильевич Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не опасался применения к себе силы. Рим, полностью разрушенный, обезлюдел. В Ватикане остались только рота швейцарских наёмников. Казна Ватикана была пуста. Папство, по сути, рухнуло. Я был с охраной, стоявшей чуть в стороне. Да и сам я был вооружён и очень опасен.
* * *
Надо сказать, откровения ради, что и кардинал Уолси, и Томас Говард оставили грамотно организованное хозяйство.
Великая налоговая опись и создание списков налогоплательщиков велась с 1523 года, и новому казначею пришлось лишь увеличить количество направленных в графства комиссионеров и в каждом субъекте королевства создать подразделение по сбору подати — курию.
Задача комиссионеров состояла в том, чтобы организовать в графствах и сотнях выборы наиболее достойных граждан в качестве оценщиков. Оценщики собирали информацию о доходах и имуществе всех жителей своей сотни и передавали ее комиссионерам.
Затем в графства высылались сборщики налогов. Предусматривалось уголовное наказание подданных, не явившихся для дачи показаний к оценщикам, а также система штрафов для недобросовестных сборщиков. Оценке подвергалось также коллективное владение и имущество (гильдий и цехов).
В итоге, на сборы подати требовалось около семи месяцев.
Погрузившись в изучение финансовых книг я понял, что отец нынешнего короля ГенрихVII фактически ликвидировал средневековую финансовую систему и заложил фундамент новой системы доходов Нового Времени.
Глава 7
1530 год. Дворец Бекингем
— Как у нас с переселенцами, Санчес?
— За весь период в Бразилию отправили двадцать две тысячи пятьсот восемьдесят три человека. Из них: кузнецов — триста тридцать восемь, прядильщиц — три тысячи восемьсот одиннадцать, ткачей — сто семьдесят четыре, кожевенников — двести пятьдесят два, рудокопов — триста восемнадцать, каменщиков — восемьсот девятнадцать, строителей…
— Понятно-понятно. Важна общая цифра. Значит — двадцать две тысячи.
— А что, сэр?
— Магельянш пишет, что доволен ими. Большинство он расселил в семидесяти милях от Кабо Фрио на берегу небольшой лагуны, крестьян отдал индейцам в деревни, восполнить забранных нами.
— А переселенцы? Недовольные есть? — Усмехнулся Санчес?
— Вроде, недовольных нет. Продолжайте вербовать желающих переселиться. Книги переписи дублируете? — Спросил я Мандар Саха.
— Дублируем, сэр.
— К нашим комиссарам вопросы есть?
— Нет, сэр. Ваши индейцы абсолютно неподкупны и аккуратны. Даже у моего отца таких переписчиков не было, а уж он рубил головы каждому третьему.
— Хорошо… Санчес! Продолжаем обработку населения. При транспортировке отделяете добровольцев от тех, кого задержали за бродяжничество и особенно от разбойников.
— Так и делаем, сэр.
— Мигель! Случаи сокрытия доходов выявляем?
— Так точно, сэр. Проверяем поданные комиссарам декларации. Количество «хищников» из года в год не уменьшается. Это, фактически, одни и те же имена и гильдии.
— Список злодеев мне на стол
Я встал с полатей, плеснул на себя водички, хлебнул квасу из стоящей на полу бадейки.
— Ну, что? Плеснём ещё? Выдержите? — Спросил я.
— Выдержим, сэр, — ответил за всех Санчес. — А не выдержим, убежим.
— И то…
Пар с каменки выстрелил в потолок.
* * *
Метрах в тридцати от дома, чуть ниже по склону холма, начинался пруд, куда вел, сразу от бани, деревянный жёлоб, сбитый из плотно пригнанных полированных эвкалиптовых досок.
Пруд, берег которого укреплялся тем же эвкалиптом, был частью канала, соединявшего реку Тайберн с Темзой и впадавшего в неё значительно ниже острова Торни.
Широкий и, главное, глубокий канал, шедший строго с запада на восток, собирал воду из лесных болот. Все водостоки перед сливом в канал имели глубокие отстойники. В двух первых скапливался ил и гумус, шедший на удобрение монастырских садов и огородов, третий, наполненный песком, сдерживаемым мелкоячеистой сетью, сплетённой из кокосового волокна, фильтровал воду до кристальной чистоты.
Высаживаемые в большом количестве саженцы цветного эвкалипта, перевезённого мной из Филиппин в Бразилию, и прекрасно там прижившегося, здесь, в Англии, за сезон давали прирост до трёх метров. Сначала мы спиливали «карандаши» и утепляли «пеньки» на зиму.
Весной из оставшейся на корню части ствола взрастала новая поросль, которая за лето вырастала до двух метров. Её мы тоже укрывали на зиму. На третий год мы попробовали оставить пятиметровые деревья на зимовать, не укрывая. Зима оказалась тёплой и бесснежной. И вот сейчас мы сидели за столом под разноцветными стволами восьмиметровых цветущих красавцев.
— На следующий год попробуем высадить семена, — сказал я, показывая на цветы.
— Ловко у вас получается, сэр, — сказал Мигель, надкусывая варёную «в мундире» картофелину, — с растениями обходиться. И потат у вас получился гораздо крупнее индейского, и маис.
— Жаль, что при королевском дворе, нет ни потата, ни маиса, ни огурцов с помидорами. Жестокий вы, сэр, — покачал головой Санчес.
— Разговорчики, в строю, — пробубнил я сквозь хруст солёного огурца и замахнул перцовой настойки.
— Как вы эту гадость пьёте?! — Поморщился Саха.
— И не говори, — сказал я, выдохнув огненно-перечный жар. — Токма здоровья для.
Мигель с Санчесом тоже поморщились.
— Какие новости из Московии? — Спросил я Мигеля.
— Российско-Английская компания обменивается купцами «сам на сам». Товары возят на наших судах. Таможенный акциз не берём. Английские купцы туда везут, в основном, тонкое широкое сукно и овчину. Наши негоцианты скупают здесь и везут в Московию: стекло, зеркала, железо, медь, олово, свинец, а так же под шумок, везут и бразильские товары: широкое хлопчатое полотно, серу, пряности, потат и маис.
— Нормандцы не пытаются взять мзду за проход караванов?
— Уже нет, сэр, но император Карл Пятый, по слухам, подбивает Франциска напасть на Англию. Недоволен, что помогаем русам.
— А в самой Московии, что?
— Царица Елена здорова. Глинские в фаворе.
— Да-а-а… Историю не изменить! — Сказал я, сокрушаясь. — Крути не крути…
Мои собутыльники недоумённо переглянулись друг с другом.
— А с наследником у царя, так и не получается?
— Не получается, — подтвердил Мигель.
— Думаю, и не получится, пока Елена не приживет наследника на стороне. «Пустопорожние» сыны Ивановы, похоже.
И снова мои компаньоны переглянулись. Они привыкли, что я иногда «заговариваюсь».
— Ну, да и Бог с ними. Нам детей не крестить. Мигель, усиль работу по выявлению недовольства в церкви. Не скупись на агентурный аппарат. Мы начинаем изъятие монастырских земель. Нам надо точно знать кто на этом попытается расколоть нашу церковь. Не брезгуй провокациями. Но всех недовольных изымайте из общества и в Бразилию с пометкой: «к индейцам в рабство». Даже не заморачивайтесь узнавать инициаторов. Всё уже ясно.
— Монахов вербовать в переселенцы?
— Только готовых себя прокормить. Напоминаю цель: не даём развиваться Англии. Задачи прежние — выводим ресурсы за
