Уфимская литературная критика. Выпуск 6 - Эдуард Байков

а). море страсти;

б). море чувств;

в). ни малейшей связи с действительностью.

При этом обращают на себя внимание эпохальность замысла, саженья широта и дерзновенность размаха, достойного гиганта горюхинского роста, параметров и габаритов – всё правильно, должен же был НА КОНЕЦ явиться кто-нибудь великий, чтобы наконец небрежно разъяснить всем нам, неразумным, кто есть в башкирской русской литературе ху, и какой кому положен в данном гербарии гвоздик. Я даже слегка забоялся этого Горюхина – это ж надо какой титанический академический явил он миру труд, после которого всем всё, вне всяких сомнений, стало ясно. Вот только мои усердные расспросы и попытки обнаружить в серьёзных научных филологических кругах (я-то ведь как раз филолог и знаю там всех) академика или членкора, или кандидатика, или уж на худой конец заметного соискателя-ассистентика с громовой фамилией «Горюхин» не дали ни малейшего результата – не знает его никто ни в учебных, ни в академических институтах, из-за чего становится ещё страшнее – а вдруг Горюхин прибыл к нам из Академии Наук Юпитера или Академии Наук Марса, дабы типа мессии провести с малоразвитыми районами Солнечной системы курс ликбеза – а чего, кто тут самый умный, разве не Горюхин, нет?

Вон ведь как всё в романсе развешано по гвоздикам, и вон ведь, оказывается, как всё просто: Андриянов – это голова, Айдар Хусаинов – это голова, Кристина Абрамичева – это тоже голова, а больше никаких голов в земной литературе нету, трехглавая она, окаянная, как Змей Горыныч – вражина русского народа с незапамятных времён. Вот этим трёхглавым интервентом вся русская литература Республики Башкортостан от Горюхина и ограничена. Все остальные таааак – в маргинальном поле. За скобками, блин!

Кроме почему-то загадочной для нашего романсера «Фантасофии», каковое слово Горюхин перевести с латыни так и не смог, ну, разумеется – откуда выпускник так до сих пор никем не аттестованного и не аккредитованного (т. е. действительно маргинального) Литературного института может знать латынь или разницу между Тамерланом и Талейраном, литинститутские преподаватели, судя по уровню «образования» всех его уфимских выпускников (как то: Горюхин, Хусаинов, Денисов etc.) всего этого сами не знают. Жаль только, что Горюхин кроме того, что не смог перевести с латыни лексему из курса первого класса приличной начальной школы, ещё и поленился уточнить, почему же эта самая «загадочная» «Фантасофия» настолько популярна – популярна настолько, что с заявлениями о приёме в члены данного объединения приезжают авторы даже из Москвы, (а также из Питера, Симферополя и хрен знает откуда ещё), причём, за членство члены «Фантасофии» платят своими кровными, в поте лица заработанными деньгами, у объединения есть уже и канцелярия, и бухгалтерия – а как же, если его личный состав исчисляется сотнями писателей и поэтов в отличие от нежно облизанного Горюхиным хусаиновского Уф-Ли, где на заседаниях участников не набирается и двух десятков и где, по честному признанию самого Горюхина, в качестве вступительного взноса вполне канает ПЛОХО ПРОЧИТАННОЕ (между этими словами дефис не нужен, Горюхин!) школьное стихотворение о первой любви.

Ладно. У Уф-Ли хоть и нет двух десятков членов, но зато хоть десяток (один!) членов всё-таки есть, с громадьём же «Акул пера» во главе с ещё одной гигантессой мысли и, мать вашу, матерью русско-башкирской демократии Кристиной Абрамичевой, тоже удостоенной восхищенного горюхинского пиара, дело обстоит ещё веселей – там народу, вообще, в натуре, ровно двое:

а). Кристина Абрамичева

б). кристина абрамичева.

Во всяком случае, я в ейном затхлом подвальчике больше никого не обнаружил, старательно обнюхав все углы. Ну ещё бы, РАЗ УЖ еённый худосочный в отличие от хозяйки доходяга микро-«Гипертекст» больше всего похож, как в анекдоте, на плохой фильм ужасов, помните: «Как тебе вчерашняя подружка? – Да как плохой фильм ужасов: и не страшная, и не запоминается», но из которого я, тем не менее, запомнил слово «девиантный», красивое однако слово, как сказал бы Маяковский, это не слово, а романс… ещё один, скоро на все эти романсы можно будет пускать цыганский ход в китайском ресторане. И РАЗ УЖ Кристина Абрамичева, в июле прошлого года персонально передо мной рвавшая персонально на себе вериги и бившая персонально себя ногами в грудь с воплями, что она со всеми (кроме меня, разумеется, такого-сякого девианта и маргинала) всегда дружит и ни с кем никогда не ссорится, после сего памятного разговорчика во впечатляющие, как скоростной Интернет, сроки умудрилась переругаться и перессориться со всеми без исключения, если не считать исключением Горюхина и К, а его (их!) исключением можно не считать, хотя своё глубоко неприличное предположение о причинах столь стойкой взаимной приязни я здесь формулировать не буду, дабы меня не обвинили ещё разок в пропаганде sexualnogo razvrata и polovogo sexa.

Но тут хоть причина физиологически законная и, как минимум, полезная для женского здоровья, с причинами же щенячьих восторгов Горюхина по отношению к Андриянову дело обстоит с точки зрения полезности значительно маргинальней – Горюхин, прости, Господи, у Андриянова… работает! В самом-самом что ни на есть прямом и печальном понимании этого слова – Андриянов его начальник. Настоящий, живой, прямой и непосредственный начальник. НУ КАК НЕ ПОРАДЕТЬ (хе-хе)!!! Вот возьму я Горюхина на работу с окладом на тысчонку выше, так он меня в очередном романсе оближет ещё усердней, совершенно классически: с надрывными аккордами и душераздирающими школьными куплетами о первой и последней, и ею же вечной любви – или есть лопухи, которые в этой несомненной истине способны усомниться?

А пока – бабских восторгов Горюхина удостоен не я, а как раз наоборот. Вот только остаётся неясным, с чего бы это в силу своих неописуемых достоинств журнал «Бельские просторы» под чутким руководством Андриянова и при опять же честно перечисленных Горюхиным жесткой периодичности, объеме, устойчивом финансировании, сносных гонорарах и отработанном техпроцессе год от года всё больше теряет тираж: сейчас, когда до конца подписной кампании осталось времени кот наплакал, на журнал подписалось по достойным доверия агентурным данным человек пятьсот, что, могу заверить, значительно ниже тиража «Литературного Башкортостана», обозванного Горюхиным маргинальным и снисходительно выведенным им «за скобки», возможно, по причине того, что «Литературный Башкортостан» не сидит в отличие от «БП» на шее у налогоплательщиков, а издаётся за счёт частного капитала и продается с прибылью по 70 рублей экземпляр. Кстати, себестоимость каждого экземпляра «Бельских просторов» по самым скромным подсчётам, учитывая глянцевую полноцветную обложку, дорогую, бликующую под лампами бумагу и офсетную печать, составляет никак не меньше девяноста рублей – это не считая затрат на содержание персонала и «сносные гонорары» – а продаётся он в киосках рублей по девять, из которых 30 %, т. е. три рубля, забирают себе торгующие организации, так что Андриянову остаётся по шесть рубликов за штучку – В ПЯТНАДЦАТЬ РАЗ дешевле себестоимости. Тонюсенькая программка кабельного телевидения, и та стоит дороже. А тиражи «БП» всё падают и падают… Похоже, у читателей и подписчиков журнала лопнуло терпение – они поначалу выдали ему чрезвычайно большой кредит доверия, но и тот оказался не бесконечным, в точности по классику: «Всё на свете имеет предел, только глупость беспредельна». Сама жизнь выводит журнал «Бельские просторы» за скобки! Жизнь, с которой не поспоришь и которая не склонна прислушиваться к романсам, будь они хоть «от балды», хоть от Балды. И уж не знаю, что Горюхин подразумевает под словом «маргинальный» (насчёт уровня его литинститутского образования мы уже всё выяснили), которым он обложил, в том числе и, например, публиковавшихся у нас Народного Поэта Башкортостана Александра Филиппова, лауреата Государственной премии СССР Танслу Каймирасову и многих-многих других ярких талантливых людей, но чтобы объяснить значение слова в как можно более доступной форме, могу сообщить, что маргинальными называют выдохшиеся, истощённые и по этой причине никому не нужные заброшенные нефтяные скважины – совсем как горячо любимый Горюхиным его родной журнал «БП», каковую аббревиатуру можно расшифровать гораздо более соответствующим его сущности образом.

На этом, в принципе, можно было бы поставить и точку, но, как все, наверное, многократно замечали, птицы, роясь на улице в кучах дерьма, всё-таки умудряются найти в них нечто питательное и пригодное в пищу, вот и я, перемазавшись в горюхинском романсе с головы до пят, нашёл-таки нечто, полностью соответствующее правде жизни – что газета «Истоки» плывет примерно тем же курсом, что и журнал «Бельские просторы», но, превышая в четыре раза его динамику – вот это, учитывая её также неумолимо съеживающиеся, как розы по морозу, тиражи, чистая правда – действительно, оная газета при активном и увлечённом лоббировании ряда сменившихся сотрудников и не состоящих в штате сочинителей романсов уже давно и весьма успешно примеряет на себя прежде эксклюзивно бельско-просторское амплуа всебашкирского окололитературного пугала. А зря!