Invider. Печати 1 и 2 - Иван Будист

– Ах ты, марксистская гадина… – прошипел офицер, поднимаясь на ноги. Двое солдат уже скрутили Мануэлю руки, приподняв его над землёй.

– Не трогайте его! – крикнул офицер. – Я с ним сейчас персонально разберусь!

Но в этот момент к нему подошёл другой военный, видно, немного старший по чину и небрежно сказал:

– Маркус, тебя вызывают на пост. Ты понимаешь, о чём речь?

Маркус перевёл взгляд на офицера, ответил:

– Слушаюсь! Этого козла, – он повернулся к солдатам, – в секцию четыре, сюда. Пусть сидит там! И не трогайте его! Только следите, чтобы не сбежал!

Офицер поспешил прочь в сторону упомянутого поста, а солдаты потащили Мануэла к одной из дверей, выходящих внутрь подъезда. Самико поплыла за ними следом.

Полина прервала чтение. Она подняла глаза к потолку, посмотрела на люстру, затем, перевела взгляд на окно.

«Инвайдер – псих. – В очередной раз подумала она. – Псих с садистскими наклонностями».

Ей не хотелось читать дальше, опасаясь, что следом за возвращением офицера начнутся описания изощрённых пыток. Но она понимала, что чтение этой новеллы необходимо.

…Самико оставалась с Мануэлем до самого конца. Она видела, как его бросили на пол раздевалки, где уже лежало несколько избитых человек, ослабших настолько, что они даже не обратили внимания на нового узника. Затем, спустя, час пришёл Маркус и ещё два солдата. Офицер принялся лично избивать Мануэля, постоянно повторяя вопрос о его друзьях. Мануэль молчал, лишь изредка что-то хрипя и сплёвывая кровь. В какой-то момент его вырвало кровью.

– Ну, так и подыхай! – взорвался офицер. – Мы и без тебя найдём твоих вонючих дружков!

Он направил на Мануэля пистолет и несколько раз выстрел ему по ногам. Садист метил в колени, что, впрочем, ему не совсем удалось. Выпустив все пули, он остановился, отдышался и крикнул одному из солдат:

– Как подохнет, вынесите и погрузите в грузовик с остальными!

После чего вышел из раздевалки.

Один из солдат посмотрел на подёргивающееся тело Мануэля, затем на своего сослуживца.

– Что, так и оставим его? – спросил он.

– Не знаю, – ответил другой. – Лейтенант приказал ничего не делать пока.

– Это же бесчеловечно, – снова сказал первый.

– Тебе что, жалко коммуниста? Ты посмотри, что они со страной сделали? А эту рожу я хорошо помню…

Они помолчали. В наступившей тишине слышались лишь стоны раненых. Наконец, второй сказал:

– Ладно, поступай, как знаешь, я пойду. Я ничего не видел.

Первый солдат подождал, пока шаги его напарника смолкнут, затем, убедившись, что никто из военнослужащих не заходит в раздевалку, приставил дуло автомата к голове Мануэля и произвёл выстрел.

Самико вздрогнула, и видение поплыло перед ней. Она снова увидела мрачную процессию в балахонах, увидела парня с гитарой и гигантский корабль-крепость.

«Я поняла! – вдруг воскликнула Самико. – Я поняла!»

«Что ты поняла?» – отозвался внутренний голос.

«Люди в балахоне – это борцы первого порядка. Парень с гитарой – это производная от песни! А корабль, который разрушает всё на своём пути – это противодействие второго порядка! Это уравнение! Уравнение цикличности человеческой природы!»

Девушка очнулась. В воздухе пахло хлороформом. Где-то рядом стонали, слышался звон металлических инструментов, гомон множества голосов, возня, скрип несмазанных пружинных коек. Боль от ожогов прошла, видимо, её тело обработали специальной мазью. Но взгляд её ничего не видел, упирался в тёмную непроницаемую стену. Самико вздрогнула и вцепилась руками в бинты, наложенные на глаза.

Самико изо всех сил дёрнула руками и сорвала повязки. Сквозь кровавую пелену и ослепляющий свет электрической лампы вокруг неё начали вырисовываться окружающие предметы. Она лежала в больничной койке посередине большого помещения, в котором находилось ещё человек сто или больше. И с противоположной стены этого помещения прямо на неё смотрел круглыми стёклами застывших очков император Хирохито.

Текст кончился. Полина посмотрела на часы. Они показывали без пятнадцати час. Инвайдер так и не появился в сети. Уставшая от напряжения Полина решила, во что бы то ни стало, встретиться завтра с Машей и всё ей рассказать. Сейчас же ей хотелось одного – крепко выпить и столь же крепко уснуть. Сделав последний глоток пива из бутылки Данилы, она пошла на кухню и открыла холодильник.

Водка!

Это магическое для большинства населения России слово обладает поистине огромной властью над волей и разумом. Полина хорошо это знала, поскольку помнила Серёжу Мотко, полностью спившегося к концу третьего курса. Но сейчас она твёрдо решила выпить: волевым движением она достала бутылку, поставив на стол. На закуску пошла бутылка газировки, купленная Артёмом и недоеденный арбуз (честно говоря, Полина ничего не смыслила в хорошей закуске, да и в прямом доступе сейчас ничего не наблюдалось, кроме, разве что, рыбного супа и неприкосновенной банки с красной икрой).

Налив себе в рюмку огненной воды, а в стакан – газировки, Полина снова подумала о трёх новеллах. Что может их объединять? Ведь это «что-то» наверняка лежит на поверхности. Это как загадка на сообразительность. Например, лежит в поле мёртвый мужик с ранцем за спиной, вопрос: отчего он умер? Как-то Полина задала её своим однокашникам, и никто не мог ответить целую неделю. Но ответ оказался простым и логичным донельзя (пытливый читатель может попробовать сам ответить на него, а проверить себя он сможет ближе к концу нашей истории, или же, заглянув в интернет).

Так же и здесь. Слово, отвечающее на главный вопрос, связывающее все новеллы в одну идею. А, может, это не слово, а число? Может быть, сорок два?

Что общего между рухнувшими небоскрёбами, атомной бомбой и военным переворотом? Ну, да: дома взорвали, бомбу взорвали, дворец пытались взорвать, но вроде, остался цел. А причём тут могут быть бумажные журавлики? А ещё люди в балахонах, певцы с гитарами и корабли-ледоколы. И вообще, они как-нибудь связаны с общей концепцией или это так, метафоры?

«Замечай детали, – вспомнила Полина слова Инвайдера. – Да, бумажные журавли – очень заметная деталь».

– Ладно, чёрт с ними со всеми! – громко сказала Полина. – Завтра встречусь с Машкой, всё ей расскажу, и мы вместе прищучим этого гада! Уж она-то мне точно поможет!

С этими словами она взяла рюмку и опрокинула в себя её содержимое, затем быстро, по-студенчески, запила газировкой из стакана.

Немного поморщившись, Полина взглянула на бутылку. Какое-то время она просто глядела на неё, понимая, что до сих пор даже не обратила внимания на этикетку. На бутылке синими буквами было написано: «журавли».

Утро встретило Полину недобро. Неприятно сглотнув сухим ртом и больно уколов в голову, оно произнесло голосом Артёма:

– Ну, ты даёшь! Там же полбутылки оставалось! Нет, мне не жалко, конечно, но как-то странно… Ты ж вроде водку не любишь, с чего это ты?

Полине стало очень совестно. Она жадно пила воду из кружки и понимала, что выглядит сейчас в глазах мужа, мягко выражаясь, не очень. Ведь сам Артём выпивал редко.

– Понимаешь, Тём, ну так вышло… Захотелось расслабиться, а потом… Вчера же год как Пашка погиб!

– Какой ещё Пашка?

– Я разве не говорила тебе? Мой одноклассник, его машиной насмерть сбило, – быстро соврала Полина. Никакого Пашки одноклассника у неё, кончено же, не было.

– А… Ну, тогда ладно… Старого кореша помянуть – это дело святое, – мрачно произнёс Артём, глядя в пол. Он вспомнил своего друга Серёгу, который погиб во время спецоперации. История была до боли классической. Какой-то высокий чин отдал приказ о выдвижении группы в направлении села с предполагаемыми там бандитами. Дорогу гарантировали и обязались прикрывать с вертолётов. Но на полпути колонна попала под сильнейший обстрел. В результате несколько человек, включая Сергея, были убиты, судьба же остальных так и осталась неясной… Артём в свои восемнадцать очень хорошо познал горечь таких потерь.

Помолчав немного, он пошёл одеваться.

– Я сегодня задерживаюсь. У нас проверка, всех собирают на базе ЧОП’а, придётся тоже поехать. Ну, я тебе позвоню, там, ближе к делу.

– Хорошо. Я снова за кроссовками поеду, ладно?

– Поезжай, конечно. Купи, только не шибко дорогие, а то опять свою Марни наслушаешься. Она тебе снова мозги промоет своими дольчегабанами…

В этой фразе Артём намекал на недавний случай, когда Полина, послушав Марни, приобрела сумку Louis Vuitton за 5000 рублей, ту самую, с которой она и вынуждена теперь ходить «в наказание», невзирая на сочетаемость с одеждой и обувью. Впрочем, про обувь Полины разговор у нас уже заходил, тут тоже всё печально. Но самое страшное в этой истории то, что данная модель известной сумочки оказалась подделкой, правда, Полина об этом пока не знала. В «правильном магазине», куда бы непременно повела её Марни, такая же сумка продавалась раз в семь дороже. И Полина вряд ли смогла бы её приобрести.