Ренегат - Артем Мичурин

Фома расправил могучие плечи и глубоко вздохнул.

– Ведомо ли тебе, Станислав, что означает чувство сие? – голос настоятеля принял серьезный и даже слегка возвышенный тон.

– Нет, – соврал Стас и изобразил чрезвычайную заинтересованность.

– Сие означает, – продолжил настоятель, – что ствол оный самим Господом в руки твои вложен, дабы нести в мир волю его, коя нам, простым смертным, неведома и уму скудному недоступна. А теперь ответь мне, Станислав, веруешь ли ты в Бога всемогущего и сына его – Иисуса Христа?

Стас потупил глаза и делано замялся:

– Трудно ответить. Иногда кажется, что верю, особенно если пули над головой свистят, а как полегче станет, так вроде и не особо. Странное дело. Наверное, чем больше шансов с Богом встретиться, тем крепче вера в него.

– Понимаю, – нахмурился Фома. – Горестно мне слышать такое. Однако же путь к Господу тернист и самопознания требует основательного. Я буду молиться за укрепление веры твоей. А когда достаточно крепка она станет, возвращайся. Мы всегда рады принять в ряды свои стрелка божьего.

– Благодарю. – Стас слегка поклонился, краем глаза наблюдая плохо скрываемую досаду на лице Коллекционера.

– Только вот просьба у меня к вам обоим будет, – продолжил настоятель. – Просьбочка-то, в сущности, пустяковая, но подхода определенного при выполнении требующая.

– Я слушаю, – «взял под козырек» Стас.

– Разговор у нас все о том же пойдет, о страсти моей постыдной. Занесло тут недавно попутным ветром новость одну, будто разжился Бульдозерист ценным стволом. «Эм Же три» называется. Пулемет германский. Не слыхал?

– Мои познания в оружии не столь обширны, как ваши, – сделал Стас комплимент хозяину.

– Ну, не беда. Я вам картинку дам, чтоб распознать сумели, – настоятель выудил из-под стола журнал и, раскрыв его в нужном месте, вырвал страницу, – держи. Так вот, пулемет этот нужно у Бульдозериста заполучить и мне передать. Какими средствами – это уже на ваш выбор.

– А в чем же суть проблемы? – спросил Стас, разглядывая фотографию диковинного пулемета. – Ведь, как я понял, заполучить нужный ствол при обычных обстоятельствах для человека с вашими возможностями труда не составляет.

Фома загоготал и потряс указательным пальцем в направлении собеседника:

– Да, ты парень неглупый. Проблема и впрямь имеется. Состоит она в том, что отношения у нас с Бульдозеристом несколько, скажем так, натянутые. Не любит он меня за что-то.

– Может, за то, что ты сестренку его живьем в кипятке искупал? – предположил Коллекционер.

– И верно! – стукнул Фома кулаком по столу, сотрясая воздух богатырским хохотом. – Запамятовал уже.

– А кто он, этот Бульдозерист? – поинтересовался Стас.

– Глава клана Потерянных, одиннадцатым микрорайоном в Арзамасе заправляет, – подсказал охотник. – Мутант, наркоман, параноик и садист. Одним словом – достойный гражданин родного города. Чуть что, хватается за тесак. Больше, чем рубить, любит только давить. На заднем дворе специально под эти цели держит двадцатитонный бульдозер. Неугодных раскладывает на земле и медленно-медленно, – Коллекционер, будто смакуя вино, облизнул губы, – утрамбовывает заподлицо. Перед экзекуцией обычно наркотой страдальцев угощает, дабы не отрубались раньше времени. Говорят, что один потерпевший чуть ли не по шею спрессовался, требуха уже через рот лезла, а он все еще в сознании пребывал и даже руками барабал.

– Ага, – радостно подтвердил настоятель. – Это он, поганец, любит.

– Еще он любит за мелкие проступки ампутировать разные части тела в полевых условиях. Тесаком. Здоровенный такой тесачище при себе носит. – Коллекционер развел руки в стороны и продемонстрировал примерные габариты «хирургического» инструмента, после чего, сам проникнувшись данной характеристикой, обратился к настоятелю: – Слушай, Федор, а может, ну его, пулемет этот? Давай я тебе лучше парочку рабов подгоню взамен.

– Ишь! Нашел чем удивить. Ты бы мне еще говна свиного предложил, – отмахнулся Фома. – Нечего тут обсуждать боле. Через неделю жду оговоренного. Ну а если нет, так позже сочтемся. Ты меня знаешь.

– Я знаю, – кивнул охотник, невесело усмехнувшись.

– Вот и славно. Николай, выдай бойцу его вещи, – распорядился Фома.

– Ну, теперь совсем другое дело. – Стас облачился в разгрузочный жилет и повесил на шею АК-103, не забыв проверить наличие патронов в рожке. – Друзья снова вместе, – погладил он автомат и подмигнул необычно молчаливому Коллекционеру.

Беглый осмотр снаряжения показал, что комплектация не изменилась, все вещи на месте. Только четыре золотых бесследно исчезли. Деньги на территории крепости, видимо, под классификацию «вещь» не подпадали. Но о недостаче Стас предпочел умолчать. Брат Николай уже и без того недобро косился при проверке магазинов, а степень субординации и исполнительности подчиненных Фомы оставалась под вопросом.

– Ладно, пора в путь-дорогу, – Коллекционер пожал руку Николаю.

– Куда теперь двинешь? – поинтересовался тот.

– В Арзамас. Куда же еще? Покажу другу достопримечательности местные. – Коллекционер хлопнул Стаса по плечу и растянул губы в пакостном оскале. – Бухнем как следует за встречу, старые добрые времена вспомним. А потом уж и за дело возьмемся.

– Нам еще по дороге будет что обсудить, – добавил Стас, поправляя кобуру на ремне.

– Ну, ладно, бывайте.

Николай дал отмашку дежурным у ворот, и тяжелые, обитые железом створки открылись, выпуская двух «друзей» в озаряемую рассветным багрянцем пустошь.

Глава 4

– Так зачем тебе на самом деле в Арзамас понадобилось? – спросил охотник, когда ворота остались метрах в пятистах за спиной.

– Я же говорил, с Хромым встретиться нужно.

– Угу. С Хромым. Так ты, значит, сдаваться идешь? – Коллекционер глянул на шагающего рядом попутчика и осклабился. – С повинной?

– Вроде того, – кивнул Стас без тени иронии.

– Вроде того, – повторил охотник и хмыкнул. – А я вроде как поверить должен?

– Это уж сам решай. Мне, честно говоря, насрать.

– Грубо, Станислав, грубо. Не на такую благодарность я рассчитывал, из рабства тебя вызволяя. Головой рисковал, можно сказать, а ты за все хорошее еще и обидеть норовишь. Не по-людски это.

– Хромой за меня живого больше обещал, чем за дохлого?

– К чему вопрос?

– Да просто интересно, как долго мне бы прожить удалось, иди все по твоему плану.

– Какой же ты, однако, мнительный. – Коллекционер печально вздохнул. – Стоило один раз подранить легонько, и уже обиделся. Нельзя так, Станислав. Нельзя в себе злобу носить. Нужно давать ей выход, а то превратишься в параноика.