Тайны серебряного века - Анатолий Терещенко

С 21 января по 6 февраля 1920 года велись допросы адмирала Чрезвычайной следственной комиссией. Перед расстрелом Колчак обратился к сотруднику ВЧК С. Г. Чудновскому:

— Я прошу сообщить моей жене, которая живет в Париже, что я благословляю своего сына.

— Сообщу, — буркнул Чудновский.

В ночь с 6 на 7 февраля адмирал и глава правительства В. Н. Пепеляев были расстреляны без суда по постановлению Иркутского ВРК большевиков после прямого указания Ленина.

Однажды при встрече в Совете ветеранов военной контрразведки мой сослуживец по Львову и начальник особого отдела КГБ СССР по ПрикВО генерал-майор Николай Кириллович Мозгов рассказал о женщине — старшем оперуполномоченном на Балтике Федосье Федосьевне Борисовой.

Кстати, Балтфлоту Мозгов посвятил нелегкий кусок своей службы в годы войны. Потом он подарил сослуживцу по Прикарпатью книгу «Чекисты Балтики», где публиковались его воспоминания «Тревожные дни на Ханко». В этой книге упоминалось и имя Борисовой. Ей была посвящена отдельная статья Елены Серебровской «Женщина с наганом».

Говоря о деятельности, географии службы и ее характере, Мозгов назвал сотрудницу военной контрразведки «женщина-метеор» из-за того, что объездила по службе почти весь Союз.

Родом она была с Украины.

Родилась в образованной и большой семье, в которой было восемь детей. Отец — Федосий Третьяченко был учителем в большом селе Старая Буда Киевской области. В конце двадцатых годов на Украине жилось не сладко. И люди срывались с родной земли и отправлялись за счастьем в Сибирь и на Дальний Восток. Уехала осваивать алтайские земли и семья учителя. Любимой дочери Федосье было всего десять лет.

Это было время свирепствования на Алтае остатков белогвардейских банд колчаковцев. Они расправлялись с учителями, военными, коммунистами и вообще сторонниками советской власти.

Вот как вспоминала наша героиня тот период:

— Банда Шишкина налетела днем откуда-то из лесу, оставляя за собою кровь, трупы, слезы, наводя ужас на местных жителей. Бандиты были из Волочаевского района.

Черная слава бежала впереди них. Бандиты прошли рядом с селом Егорьевка, в котором учительствовал отец.

Первым бандиты схватили локтевского судью Василия Муромцева. Привязали за ноги к хвосту коня и погнали. Бился живой человек о дорогу, об ухабы да камни. В кровавое месиво превратилось его лицо. В таком виде он и принял смерть мученика. И братьев его убили эти звери. А секретарю райкома комсомола Павлу Локтеву голову шашкой срубили. Откуда такая ненависть лютая бывает у людей? Наверное, оттого, что они превращаются в такие моменты в звероподобные существа.

Отец в тот период в Змеиногорске оказался. Совещание там проходило учителей и директоров школ. Все учителя да заведующие школами собрались. Бандиты откуда-то прознали об этом. Налетели, ворвались в здание, арестовали педагогов и заперли в тюрьму. Расправа готовилась чуть позднее. Но нашлись смелые люди. Из Рубцовки на конях поскакали в Усть-Каменогорск, где красные стояли. Успели предупредить, — красноармейцы разгромили банду. Заключенных освободили. Так отец остался живым, но от стресса стало сердце болеть, и в 1931 году его не стало.

И вот тут-то Феня остановилась на человеческой подлости. Она вспомнила, что за две недели до нападения банды приезжал к ним инспектор школ. Принимал его отец дома — накормил, напоил. Говорили о школьных делах. Отец партийным был, инспектор знал это. А оказалось, что этот человечишка с бандитами заодно. И совещание-то учительское собрано было по его указанию. А может, он сам и был этим Шишкиным.

— Когда наши освободили арестованных, — рассказывала Борисова, — отец вспомнил, как «инспектор» на коне прискакал с бандой. За одной лошадью труп локтевского судьи, весь в крови, волочится, а «инспектор» гарцует на своем коне да показывает, кого из учителей брать. Увидев отца, пообещал ему: «Вечером расстреляем».

Сегодня мы, по вине партийного руководства СССР лишенные Большой Родины, которую предали и разломали, часто от перекрасившихся под либералов-рыночников и их последователей слышим, что Советам власть досталась легко, — она, мол, валялась на дороге. Глупость все это. Слишком прост и слеп тот человек, который думает, что Советская власть нам даром досталась, вроде подарка новогоднего. Нет, за нее жизнями плачено.

Помнятся из далеких теперь школьных лет частушки про Колчака:

Мундир английский,Погон французский,Табак японский,Правитель омский…

Пели их и в Гражданскую войну. Его, вчерашнего любимца России, покорителя Арктики и героя Севастополя, теперь ненавидели не только «красные», но и «белые» в России. Его предали все — союзники, собственная армия, правительство, даже личная охрана. Верными оставались лишь две женщины, потому что обе любили его, каждая по-своему.

Да, только две женщины отмечены в судьбе Колчака.

Жена — Софья Федоровна Колчак (Омирова) (1876–1956), выпускница Смольного института благородных девиц, круглая сирота, скромная, знавшая пять иностранных языков, подарившая мужу трех детей: двух дочерей, умерших в детстве и сына Ростислава. Жила с мужем — искателем острова-призрака, земли Санникова, потерявшим полрта зубов от цинги в экспедициях, а теперь начальником дивизии — в Гатчине, затем в Либаве.

После обстрела немцами порта 2 августа 1914 года бежала, бросив все, кроме нескольких чемоданов. Ростислав в это время был на ее родине в Каменец-Подольске. Казенная квартира Колчака была разграблена, все имущество погибло.

Из Гельсингфорса она переехала к мужу в Севастополь, где во время Гражданской войны ждала мужа до последнего. В 1919 году не без помощи англичан ей удалось иммигрировать сначала в Констанцу, а потом перебраться в Париж, куда привезли добрые люди и ее сына Ростислава.

Умерла она в 1956 году в Париже и похоронена на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Сын Ростислав, 1910 года рождения, участник французского движения Сопротивления был пленен немцами, отсидел в концлагере и в 1945 году был освобожден. Умер в 1965 году и похоронен рядом с матерью.

Второй женщиной Колчака была Анна Васильевна Тимирева (Сафонова) — вечная жена и вечная любовь адмирала. Она родилась в Кисловодске в 1893 году. Спустя несколько лет семья переехала в Петербург. В 1911 году она вышла замуж за морского офицера Тимирева. Родила сына, а потом произошла встреча, перевернувшая всю ее жизнь, несмотря на то что была моложе любимого на 19 лет.

Почти год они переписывались. А потом решилась и рассказала об этом мужу. Разошлись мирно. Оставив прежнюю семью, молодая женщина стала гражданской женой адмирала, его ангелом-хранителем. Когда Сашеньку, так она обращалась к нему, арестовали, она пошла в тюрьму вслед за ним. На следующий день после расстрела спросила у одного из тюремщиков: