Дело медведя-оборотня - Георгий Персиков

– Обеденный намаз в полдень?

– Сегодня в половине первого, дорогой отец Глеб, – с улыбкой ответил Омар.

Священник достал часы-луковицу на цепочке, открыл крышку и сказал:

– Отлично, спасибо вам огромное! А теперь прошу меня простить, надо идти! Дела, знаете ли!

– Конечно, конечно, – проговорил Омар, поднимаясь, – очень рад встрече! Еще раз благодарю за роскошный подарок!

Отец Глеб попрощался с муллой и направился прямиком в гостиницу к Муромцеву. Он с удовлетворением подумал, что не зря захватил с собой Коран, зная, что едет в губернию с мусульманским населением.

Роман с улыбкой выслушал рассказ отца Глеба о его визите к местному мулле.

– Вы блестяще справились с задачей, отец Глеб, – сказал он, когда тот закончил. – Сейчас почти полдень. Ждите меня здесь, а я пойду, поговорю наконец с полицмейстером.

Муромцев вышел из гостиницы. Солнце светило вовсю, было влажно и душно. Роман направился прямиком на главную площадь, где располагалось здание полиции. Остановившись на углу, возле тумбы с афишами местного театра, он стал наблюдать за входом в управление. Через какое-то время у дверей остановился экипаж, в который сел человек в полицейском мундире. Роман узнал в нем Рафикова. Как только экипаж исчез за углом, сыщик зашел в управление.

На входе дежурный пристав, выслушав просьбу Муромцева о немедленной встрече с начальником, сначала стал задавать вопросы: «А с какой целью?», «А ждет ли вас господин начальник?». Но Роман без лишних разговоров сунул ему под нос свое предписание с печатями и сказал, чтобы тот немедля вел его к полицмейстеру. Пристав притих и повел Романа по коридорам. Вскоре они остановились возле двери, на медной табличке которой красивым курсивом было написано: «Городской полицмейстер г-н Баширов К. К.».

Пристав постучал и, приоткрыв дверь, сказал:

– Ваше высокоблагородие, тут к вам господин Муромцев из Петербурга! Без доклада, так сказать! Говорит, дело срочное.

– Пусть войдет, Рахимов. А ты ступай, сам разберусь! – послышался голос из глубины кабинета.

– Прошу, проходите, – пробасил пристав и ушел, тяжело топая подкованными сапогами.

Муромцев вошел в кабинет и прикрыл дверь. Начальник городской полиции Керим Кербалаевич Баширов сидел за столом и изучал какой-то документ через огромную лупу. Увидев вошедшего, он болезненно скривился, но все же состроил на лице подобие улыбки.

– А, Роман Мирославович! Здравствуйте! Проходите, присаживайтесь! Чем могу быть полезен?

– Добрый день, Керим Кербалаевич. Мне нужно с вами поговорить по нашему, точнее, по вашему делу.

Муромцев посмотрел на огромные часы, что стояли в углу кабинета – они показывали начало второго, времени до возвращения Рафикова оставалось все меньше, и надо было торопиться.

– По моему делу? – удивленно спросил Баширов, – честно говоря, я был уверен, что вы уже вернулись в столицу. Рафиков доложил, что там все ясно и дело можно закрывать.

– А я бы так не спешил, господин полицмейстер, – нарочито по-деловому сказал Роман. – Если вы не возражаете, я приведу кое-какие факты, о которых, вы, наверно, не знаете.

Баширов снова поморщился и вздохнул.

– Что ж, давайте, излагайте ваши факты. Только прошу, побыстрее, у меня скоро обед.

– Я вас не задержу, – холодно ответил Муромцев и начал доклад: – Начну с того, что я и мои коллеги в течение последних дней тщательно собирали по губернии данные о пропавших и погибших подростках. Только на примере двадцати деревень и сел на востоке губернии имеются данные о двадцати семи подростках пропавших без вести. Далее, в трех других уездах есть данные о гибели двадцати восьми девочек. Это статистика за десять лет!

Муромцев вытащил из сумки карту и разложил ее на столе поверх документов. Баширов молча смотрел на нее.

– Вот, полюбуйтесь, господин полицмейстер, – Роман звонко ударил по карте ладонью, и Баширов вздрогнул, – места, где обнаружвали тела погибших, отмечены красными точками! Они везде! По всей губернии! И все в лесах! Вы знали об этих случаях? Что вы можете сказать на это?

Баширов заерзал в кресле и неуверенно проговорил, нахмурившись:

– Вероятно, жертвы диких зверей?

Муромцев уперся руками в стол и, наклонившись к Баширову, спросил:

– Тогда ответьте мне на такой вопрос: если это, как вы говорите, дикие звери, то почему они так избирательно нападают? Их жертвами оказываются только беспризорные дети, причем девочки! Что за звери такие?

Баширов покраснел, надул щеки и собрался что-то сказать, но Муромцев продолжил:

– И еще! Нападения случались не точечно, не только в местах обитания зверей! Вот, посмотрите сами, – Роман стал водить пальцем по карте, – эти точки есть чуть ли не на каждом вершке карты! А ведь мы проверили не все уезды! И я более чем уверен, что проверка в остальных местах даст схожий результат! Но тогда есть опасность, что число погибших детей перевалит за сотню!

Роман выпрямился и посмотрел на Баширова в ожидании ответа. Тот растерянно смотрел на красные точки на карте, собираясь с мыслями. Затем он поднялся из кресла и, скрипя сапогами, подошел к деревянному секретеру. Достав из коробки сигару, он откусил кончик и прикурил от спички. Муромцев тоже закурил папиросу, усевшись в кресло. Некоторое время они курили в тишине. Наконец Баширов спросил:

– Но как такое возможно, Роман Мирославович? Такие масштабы!

– Поверьте, возможно! Вам просто не докладывали!

Баширов вдруг топнул сапогом так, что посуда в серванте жалобно зазвенела.

– Но почему? Почему они все молчали?! – закричал он, брызнув слюной. Руки его затряслись.

– Все просто, Керим Кербалаевич, – спокойно ответил Роман, – никто не хочет бюрократии и лишних проблем! Ведь кто жертвы? Нищие, беспризорные детишки! Вроде как хищниками растерзаны, так куда проще похоронить их тихонько, и все.

– Подождите, – сказал Баширов, – а ведь разговор был про медведей?!

– Разговор, может, и был, да опять не сходится, – вновь парировал Роман, – охотники делали облавы, чтобы тех медведей наказать и…

– И что?

– И ничего! Нет никаких медведей. Вот, смотрите сами, – сыщик вытащил из папки листок, – это статистика за десять лет. Здесь говорится, что убито было всего три медведя: шатун, медведица и медвежонок. Кроме того, еще убито три волка, один из которых оказался больным.

Баширов взял листок и, не читая, положил его на стол. Он сел в свое кресло и задумался, почесывая сизый щетинистый подбородок. «Вот же незадача, – рассуждал он про себя, смотря на Муромцева, – если мы сейчас этих питерских сыщиков отправим домой, как предлагает Рафиков, то их отчет по убийствам, да еще с результатами недавнего вскрытия, может наделать много шума и подпортить мне репутацию. Ведь одно дело, когда убили одну нищенку, но не сорок же!»

Муромцев смотрел на полицмейстера и усмехался, словно понимал ход его мыслей.