Тайны советского футбола - Дмитрий Смирнов

– Ребята, очень вас прошу, выйдите, сыграйте достойно.

Мы уже на пятой минуте счет открыли, а где – то через полчаса игры спартаковцы сравнивают счет. Да как! В центре поля Папаев и Андреасян столкнулись и начали выяснять отношения, но судья Сергиенко игру не остановил, показал – продолжайте. И тут с трибуны кто – то свистнул. Мы все встали, а Редин мяч подхватил и забил гол.

Судья сначала его засчитал, потом с боковым посоветовался – отменил. На него сперва мы насели: как же так, свисток был. Потом спартаковцы: засчитал же гол! Свалка на поле – команда на команду. Бедный Никита Павлович выбежал, на него смотреть больно. Такой позор перед родным клубом!

Минут десять разбирались, вроде все утихомирилось. Гол все – таки засчитали. Доиграли тайм, Левон Иштоян даже гол забил.

В перерыве Симонян мне как капитану говорит:

– Оганес, пожалуйста, чтобы все было на высшем уровне. Играйте нормально, не заводитесь.

– Все сделаем, Никита Павлович, – отвечаю.

Тут меня вызывают в коридор, там стоит судья.

– Ребята, – говорит, – отдайте эмблему.

Оказывается, наши игроки, пока Сергиенко осаждали, оторвали с его формы эмблему арбитра. Доказывали рефери, что он с таким судейством не имеет права носить ее.

Захожу в раздевалку:

– Кто у судьи эмблему оторвал?

Никто не признается, не хотят отдавать в отместку за несправедливый гол. Смотрю на них и понимаю, что эмблема ведь крепко пришита, ее просто так не отдерешь. Нужны очень сильные руки. А у кого из футболистов сильные руки? У вратаря! Подхожу к Абрамяну:

– Алеша, отдай эмблему, не позорь Ереван!

Он неохотно откуда – то вытаскивает, отдает мне. Я ее Сергиенко вернул, и матч мы нормально доиграли, я даже гол забил.

Как Бекенбауэр ничью предлагал

Интересный эпизод был, когда мы в 1974 году встречались с «Баварией». Четвертьфинал Кубка чемпионов. У нас «золотой» состав, мы год назад чемпионат СССР выиграли. У немцев вообще команда – легенда: семь чемпионов мира, сборная ФРГ только что на чемпионате мира победила. В гостях мы проиграли 2:0, потом они приехали к нам в Ереван. Стадион «Раздан» битком забит – 75 тысяч собралось посмотреть. Билеты не достать никаким образом. Потому что какой уважающий себя человек пропустит такой футбол.

Перед началом игры команды уже перед выходом из – под трибуны выстроились. Мы стоим с Бекенбауэром – два капитана. Он выглядывает тихонько наружу, видит переполненный «Раздан». Поворачивается ко мне – у него глаза очень большие.

– Амиго! – мне говорит. Он, наверное, понятия не имел, где эта Армения. Может быть, думал, что мы испанцы. – Амиго, нул – нул, о'кей?

– Нет, – отвечаю.

Показываю ему руками:

– Поле – ровное, бол, – делаю круг руками, – круглый. Мы победим.

Он головой помотал удивленно, и мы пошли на поле. И мы выиграли 1:0 у семикратных чемпионов мира.

Владимир Зоткин

ВЛАДИМИР ЗОТКИН – врач, обретший наибольшую известность в период работы с московским «Спартаком», за свою карьеру успел потрудиться в разных командах. За его богатую биографию он имел возможность и футболистам сборной СССР помощь оказывать, и с отечественными тренерами первой величины тактические схемы обсуждать.

Почему латиноамериканка полюбила доктора?

Повседневная жизнь футболиста не богата развлечениями, поэтому игроки сами себе их придумывают. Потому так популярны в футбольной среде разные розыгрыши, в которые втягиваются все имеющие отношение к команде. А уж подшутить над доктором – первое дело.

Когда я работал врачом во второй сборной СССР, Геннадий Логофет собрал там плеяду футболистов, ставших потом настоящими звездами. Но в ту пору они все были молодыми и веселились, как могли.

Однажды мы полетели в турне по Южной Америке: сыграли в Венесуэле, перебрались в Колумбию.

Приехали в гостиницу, разошлись после ужина по номерам. Я сижу у себя в комнате, раздается стук в дверь. «Входите», – говорю. У докторов это обычное дело, постоянно приходит кто – то из футболистов с жалобами или на консультацию.

Открывается дверь и входит девушка, очень красивая латиноамериканка. И на ломаном английском говорит:

– Вы меня хотеть?

Я подрастерялся от неожиданности.

– Ноу, – отвечаю, – я вас первый раз вижу.

Но она уже утвердительно:

– Вы меня хотеть, – и проходит в номер, присаживается на кровать.

А это же советское время, даже за подозрение о связи за границей могут быть немалые неприятности. Плюс к тому, того и гляди кто – нибудь из команды сейчас придет. Я хватаю ее в охапку и аккуратно стараюсь из номера вывести. И только подвожу к дверям, как оттуда раздается молодецкий гогот и высовываются физиономии наших футболистов. Не буду называть фамилий, но те, которые потом стали кумирами страны.

Оказалось, это они подговорили девицу разыграть меня, но как они это сделали, до сих пор не пойму. Из тех, кто был во второй сборной, особенно из Грузии, не все и по – русски – то хорошо говорили, не то что по – английски или по – испански.

Авария по предварительной записи

В другой раз я попал на их удочку уже дома. В то время машина даже у футболиста была редкостью, но мне отец отдал свои «Жигули» второй модели. В пикапе удобно было возить лекарства, витамины, спортсменам ведь их немало надо. И как – то раз на сборе подходят ко мне двое.

– Владимир Николаевич, дай машину съездить по делам.

– Да езжайте, – дал им ключи.

Через два часа возвращаются, оба бледные:

– Николаич, мы вашу машину разбили!

«Шутят», – думаю.

– Ну тогда отдавайте новую.

– Да где ж мы возьмем? Вы же знаете, как трудно сейчас ее получить.

– Тогда деньгами.

– И с деньгами у нас плохо, – отказываются напрочь, отдают ключи и уходят.

Через некоторое время возвращаются в недоумении:

– А вы что, не ходили на машину смотреть?

– Нет, я же сразу понял, что вы шутите.

Проходит несколько дней, они снова просят мою «двойку». Я наутро собираюсь на ней уезжать и вижу: крыло и в самом деле помято.

– Парни, – говорю им, – как же так?

Они отвечают:

– Владимир Николаевич, так мы же вас еще тогда об этом предупреждали!

Внезапный переход на тренерскую работу

Когда я только пришел во вторую сборную СССР, мы осенью поехали на товарищеский турнир в Ташкент. Я был человеком совсем новым в команде, старался все выполнять максимально ответственно.

Жили мы в гостинице, возле которой был просто потрясающий, огромный фруктовый сад. Как – то утром была назначена разминка. Вся команда собралась перед входом гостиницы в саду, а никого из тренеров нет. Из руководства команды только я. Пять минут ждем, десять. Нет ни Логофета, ни второго тренера, никого. Ребята говорят:

– Ну что, Николаич, будет разминка – то?

Чувствую, пришел момент проявить себя:

– Побежали по саду.

Провел с футболистами тридцатиминутную интенсивную разминку, они пропотели как следует. Возвращаемся к гостинице и видим, на крыльце стоит Логофет во главе тренерского штаба и костерит меня на чем свет стоит. Оказалось, что они вышли после утреннего совещания, а команды нет! На улице нет, в гостинице нет. Пропала сборная СССР!

За такую самодеятельность мне досталось очень прилично, но потом Логофет, когда отошел, мне говорит:

– Доктор, вы делайте свое дело. Не лезьте пока тренировать, дайте мне еще немного поработать.

Алексей Еременко

АЛЕКСЕЙ ЕРЕМЕНКО – игрок с одной из самых неординарных судеб в советском футболе. Дебютировал в начале 1980–х в ростовском СКА, потом выступал за московские «Спартак», «Торпедо» и «Динамо». А в начале 1990–х уехал в Финляндию. В 2006–м один из сыновей – Алексей Еременко – младший – из итальянской серии. А перебрался в Раменский «Сатурн». Второй сын тоже стал знаменитым футболистом и вместе с братом выступает за сборную Финляндии.

Кто главный шутник в команде?

В начале 1980–х ростовский СКА, в который я только – только пришел, вылетел в первую лигу. Катались мы по всему Советскому Союзу и доехали однажды до Чимкента. Разместились в гостинице: жара, делать нечего, дожидаемся игры.

В номере за стенкой жил главный командный заводила, вратарь Сашка Скоторенко. Настолько энергичный парень был, что никто не выдерживал вместе с ним долго. Переносить его шутки и подколки мог только один человек в СКА – Юра Лыков, самый спокойный, всегда книжки читал, никогда не поддавался ни на какие Сашкины провокации.

И вдруг слышим из – за стенки дикий крик. Вылетаем в коридор, врываемся в номер. Юрка лежит на полу и хохочет, а Сашка прыгает на нем, как на батуте и кричит: «Ух ты, какой же ты умный! Потравить меня решил!»

Стащили его с Лыкова, спрашиваем, в чем дело.

Сидели они у себя в номере. Юрка книжку читал, а Сашка решил перед игрой побриться. Достал электробритву, начал искать зеркало. Но это же Чимкент, начало восьмидесятых, бедная гостиница. Откуда в номере возьмется зеркало? Ходил – ходил, ничего не нашел. Пришлось пользоваться тем, что было в футляр бритвы вмонтировано – зеркальце три на пять сантиметров.