Тайны советского футбола - Дмитрий Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стащили его с Лыкова, спрашиваем, в чем дело.
Сидели они у себя в номере. Юрка книжку читал, а Сашка решил перед игрой побриться. Достал электробритву, начал искать зеркало. Но это же Чимкент, начало восьмидесятых, бедная гостиница. Откуда в номере возьмется зеркало? Ходил – ходил, ничего не нашел. Пришлось пользоваться тем, что было в футляр бритвы вмонтировано – зеркальце три на пять сантиметров.
Пристроил его кое – как на тумбочку, сам встал перед ней на колени, включил бритву, начал бриться. Так и сяк водит ею по щекам, не бреет! Пять минут мучается, десять. Уже колени затекли так стоять. А она не бреет – и все тут.
Юрка лежит рядом на кровати, читает книжечку и наблюдает всю эту картину. Еще минут через пять говорит:
– Саш, может, тебе вот это поможет?
Протягивает руку, а в кулаке – два круглых лезвия из бритвы. Он их вытащил, пока Скоторенко зеркало искал, а потом наблюдал, как тот щеки впустую трет.
Почему зайцы ночуют на деревьях?
Скоторенко был не только шутник, но и страстный охотник, постоянно зазывавший всех с собой на охоту. Однажды ему удалось заманить нашего нападающего, Сашку Воробьева. Зимой во время отпуска они поехали куда – то в леса. Скоторенко как опытный человек опекает Воробья, говорит ему что делать, как себя на охоте вести. Ну и, естественно, постоянно травит ка – кие – то байки, охотничьи истории. Но Воробей, хорошо зная, с кем имеет дело, слушает, но не больно – то верит.
Уже под вечер в сумерках возвращаются они из леса, едут в кузове открытого пикапа. Тут Скоторенко говорит:
– А ты знаешь, что зайцы под вечер на деревья залезают?
– Да ладно врать – то, что я тебе, совсем ребенок?!
Скоторенко не унимается:
– Серьезно! Они зимой на деревьях ночуют, потому что спрятаться им негде, а волки и лисы по ночам на них охотятся. Да вон, смотри, он сидит!
Вскидывает ружье и куда – то в сторону леса – бабах, бабах из двух стволов. Воробей ему:
– Хватит уже дурака – то валять!
Но тот вскочил, стучит по кабине: стой! И показывает Воробью – пойдем, посмотрим. Сашка идет за ним, все равно ведь не отвяжется. Доходят по снегу до леса недалеко от дороги, и действительно – под деревом лежит убитый заяц.
Скоторенко стоит с торжествующим видом: мол, ты мне не верил, а доказательства – вот они, налицо! Воробей ошалело смотрит то на зайца, то на друга. Получается, что зайцы и в самом деле на деревьях ночуют, все правда!
Потом берет зверька в руки и понимает, что тот уже окоченевший. То есть его подстрелили заранее и специально под дерево подложили. Знали, что вечером мимо поедут, и решили разыграть новичка. А он и попался на старую охотничью шутку.
Мистический счет 4:0
В моей жизни было два, можно сказать, мистических случая с предсказанием счета матча. Первый раз это было в начале 1980–х на турнире Гранаткина. Мы ехали из Новогорска на игру с юношеской сборной Италии, рядом со мной сидел Стае Черчесов. Он мне говорит:
– Есть у меня чутьишко, сегодня раскатаем итальянцев 4:0.
И мы действительно обыгрываем их с таким счетом. После игры я подхожу к Стасу:
– Ну ты предсказатель!
А он в горячке про это совсем забыл. Смотрит на меня и говорит:
– Ведь и правда сбылось!
Второй случай был, когда я начинал играть в основном составе «Спартака». Матч против «Торпедо», Черенков заболел, и нужно либо меня ставить на его место, либо перекраивать состав, делать перестановки. Бесков спрашивает ветеранов: как поступить. А я тогда в дубле уже успел больше десятка мячей наколотить. Решили поставить. Бесков мне говорит:
– Забьешь завтра два, считай – сдал экзамен.
Я его словам значения не придал, думаю, завод очка такая. Но на следующий день выхожу и в самом деле забиваю два. Причем оба гола по девяткам издалека, один – вообще метров с тридцати пяти. Мы выиграли 4:0. Откуда Бесков знал, что мне нужно именно эти слова перед игрой сказать, не представляю.
Валентин Ивакин
ВАЛЕНТИН ИВАКИН – голкипер московского «Спартака», ярославского «Шинника» и сборной СССР, 1950–х поиграл в компании с людьми, составляющими сегодня золотой фонд отечественного футбола. И многое из случавшегося с ними не забыл. В качестве детского тренера воспитал много успешных футболистов. Сегодня на пенсии.
Что на обед у «Спартака»: гусь – Нетто или баран – Тищенко?
В конце 1950–х в «Спартаке» была традиция на следующий день после игры ходить всей командой в баню, после которой мы все вместе отправлялись в какой – нибудь ресторан на обед. Конечно, не каждый раз получалось собираться всем составом, но человек семь – восемь было всегда. И после Сандуновских бань или Центральной спартаковцы обычно шли в «Арагви».
Приходим мы однажды в этот ресторан, садимся за стол, настроение у всех после победы приподнятое. Подходит официант. Спрашиваем, что может предложить нам вкусного: как правило, мы утку или поросенка брали. Но в этот раз официант, видимо, решил нас поразить.
– Вот отличный гусь у нас сегодня, – отвечает.
Все игроки смеются; он, бедный, стоит, не поймет, в чем дело. А у нас в команде Гусем называли Игоря Нетто.
Коля Тищенко объясняет:
– Не надо нам гуся, у нас свой Гусь.
Нетто разозлился:
– Вот баран! Скажите, барана у вас сегодня на кухне нет?
Игорь всех называл баранами, а Тищенко еще кудрявый был. Поэтому мы еще сильнее хохотать. Официант совсем в командных прозвищах запутался:
– Да зачем вам баран, возьмите гуся. Сегодня исключительный гусь.
Тищенко уже сквозь слезы ему:
– Да говорят же вам, у нас свой исключительный Гусь! Ладно, несите меню.
Что делать в поезде, если не играешь в карты
В 1957 году «Спартак» проиграл несколько игр подряд, и за это лидеров команды вызвали на ковер к самому Председателю спорткомитета СССР Николаю Романову. Николай Николаевич был удивительный человек, он всех спортсменов помнил по имени – отчеству и подноготную каждого знал очень неплохо. И вот стоим перед ним на ковре: я, Масленкин, Тищенко, Татушин, Огоньков и Николай Петрович Старостин за старшего.
Романов нас распекает:
– Позорите «Спартак», играете так, что перед болельщиками стыдно, распустились совсем, дисциплины никакой.
И все в таком духе. Потом уже начинает обращаться к каждому персонально.
Коле Тищенко он говорит:
– Ты картежник, все готов в карты проиграть, на футбол тебе наплевать.
Мише Огонькову:
– Цыган ты и есть, о чем с тобой говорить?
Мне как молодому:
– Ивакин, ты ж молодой совсем игрок – и туда же! Вот они – антипартийная группа, а ты примкнувший к ним товарищ. И все вы пьяницы!
И доходит до Толи Масленкина:
– Анатолий, ну а ты – то как в эту банду попал?
Толя удрученно руками разводит:
– Николай Николаевич, посудите сами. Едем мы из Тбилиси, двое суток в поезде. Книг я читаю мало, в карты играть не люблю. Ну что еще остается делать?!
В том смысле, что, кроме как пить, больше и делать нечего. Романов на это только вздохнул огорченно.
Как завод может помочь вратарю?
После «Спартака» я играл несколько лет в ярославском «Шиннике». Там у нас, кстати, подобралась очень неплохая команда: Исаев, Артемьев, Федосов. Могли любому жару задать.
Как – то играем на своем поле кубковую игру со «Спартаком». Надо сказать, что против своих бывших одноклубников мы всегда играли неохотно. И Ильин не хотел на ту встречу выходить, и я тоже, но деваться некуда.
Погода была ужасная, дождь льет как из ведра, поле тяжеленное. В одном из моментов с фланга следует подача, я тянусь к мячу, но он мокрый и выскальзывает из рук. Отлетает на линию штрафной, откуда кто – то из спартаковцев спокойно переправляет его в сетку. Из – за этого гола мы проиграли и вылетели из Кубка СССР.
На следующий день утром идем из общежития при заводе, где жили иногородние футболисты, в город. И только начали переходить дорогу, подъезжает машина директора шинного завода, при котором, собственно, и существовала команда. Тогдашний директор Владимир Петрович Чесноков был фанатичным болельщиком, в первую очередь благодаря ему в Ярославле в то время оказались собраны хорошие игроки.
Он выходит из машины, причем не один, а с супругой.
– Валентин, – обращается ко мне. – Можно вас на минутку?
«Ну, сейчас, – думаю, – достанется мне за вчерашнее. Могут ведь еще и заподозрить, что сдали матч».
Владимир Петрович подходит ко мне:
– Владимир, вчера нам забили гол.
– Да, – отвечаю, – к сожалению, было такое.
– После навеса мяч выскользнул у вас из рук.
Киваю, мол, выскользнул, трудно отрицать.
– Мысженой, – продолжает директор, – всюночь не спали, обсуждали этот момент. И вот, знаете, что придумали. У нас на заводе есть один цех, работающий с канифолью. Может быть, есть смысл вам выделять немножко канифоли и натирать ею перчатки перед матчем?
И все это он не шутя говорил, а полностью серьезно. Очень искренний был болельщик.
