Ночные забавы - Сьюзен Джонсон

Когда же она наконец нашла в себе силы, чтобы пошевелиться и открыть глаза, то увидела улыбающуюся физиономию Билли, сидящего на корточках на кровати. Он погладил ладонью ее взмокшую пушистую киску и произнес:

— Ты очень славная. Мне нравится тебя ласкать.

После стольких мгновений райского блаженства, которые он ей доставил, она ему безоговорочно поверила. Он погладил рукой ее бедра и ноги, потеребил пальцами волосы на лобке и подтянул поближе к себе. Лили взглянула на его неугомонного удавчика, который гипнотизировал ее своим единственным глазом, и непроизвольно протянула к нему руку.

— Ты больше не хочешь поцелуев? — спросил Билли.

— Нет, — ответила она, сжимая удавчика в кулаке.

— А чего же тебе хочется? — Он потянулся за презервативом.

— Мне хочется ощутить его в себе, — грудным голосом ответила Лили, двигая вверх и вниз рукой и млея от ощущения твердости его мужского естества.

— И где же именно? — лукаво улыбнувшись, спросил Билли.

— Вот здесь — ответила она и, раздвинув ноги, прижала его дракончика к преддверию своего лона, готового впустить желанного гостя. — И как можно скорее!

Билли не заставил ее ждать и немедленно удовлетворил ее желание. По тому, с каким пылом и рвением он стал совершать ритмичные движения торсом, Лили поняла, что настроен он очень решительно и серьезно. Бурный оргазм, вскоре потрясший их обоих почти одновременно, навел ее на мысль, что он изучал труды по тантрическому сексу. Однако временное помутнение, случившееся у нее в голове, помешало ей должным образом развить это предположение и сделать какой-то вывод. Задаваться же этим вопросом после наступившего умиротворения Лили поленилась, удовлетворившись простым ответом: Билли — самородок, наделенный необыкновенными способностями ублажать женщин.

— Еще кока-колы? — с очаровательной улыбкой спросил он.

— Спасибо! — Она отпила из протянутого им бокала и спросила: — А нельзя ли еще немного поиграть с твоим удавчиком?

— Вот это темперамент! — одобрительно воскликнул Билли. — Открой пошире ротик!

Лили с удовольствием занялась оральным сексом. В сочетании с холодной кока-колой его разъяренный маленький дракон обрел особый вкус. А желе, которое исторглось из него ей в горло, привело ее в столь бурное восхищение, что она вновь испытала оргазм. Билли тотчас же овладел ею, поставив ее в пикантную позу, и она побывала в земном раю еще несколько раз подряд. Совершенно случайно взгляд ее скользнул по настенным часам, и она вспомнила, что приглашена к подружке на чаепитие.

— Мне пора собираться, уже третий час, — вздохнув с сожалением, сказала она и попыталась сползти с кровати на пол.

— Не уходи! — воскликнул Билли и ввел палец в ее заветную горячую расселину. — Позвони Серене и скажи, что ты занята.

Палец глубже проник в лоно и начал творить там чудеса. Но Лили решила, что на сегодня с нее хватит, и, собравшись с духом, возразила:

— Нет, я должна быть там! Нельзя обижать ее маму!

Билли оставил ее ненасытное женское естество в покое и обиженно промолвил:

— Скажи лучше прямо, что я тебе надоел.

Лили не без усилий приняла сидячее положение и, отдышавшись, воскликнула:

— Не говори глупости! Ты же знаешь Баффи Говард не хуже меня. Если я там не появлюсь, она пошлет за мной всю свою прислугу вместе с Винни и они силой вытянут меня из дома.

— Винни — дряхлый старик, ему почти сто лет, — заметил Билли. — А служанок я готов угомонить.

— Ты можешь остаться здесь и подождать меня, — сказала Лили. — Я не стану там долго засиживаться.

— Может быть, мне еще и прибраться в твоей квартире? — словно бы прочитав ее мысли, ехидно спросил Билли, прищурившись.

Что-то в его недобром взгляде и язвительной интонации напомнило Лили ее бывшего мужа Брока. Тот тоже хищно щурился и поджимал губы, когда они обсуждали условия развода. Брок пытался оставить себе все их имущество и боролся за каждую безделицу. Как ей потом объяснили адвокаты, такое упрямство свойственно всем мужчинам, желающим подчинить женщину своей воле. Но Лили было наплевать на все эти психологические тонкости, и после развода она зареклась не связываться впредь с эгоистами, помешанными на самоутверждении. Нарушать свою клятву она не собиралась даже после восхитительного секса, а потому встала и резко сказала, глядя Билли в глаза:

— Между прочим, я тебя сюда не приглашала! Ты сам ворвался ко мне ночью.

— Ах вот, значит, как ты заговорила? — в гневе воскликнул он. — Что-то я не слышал от тебя жалоб, пока ты получала удовольствие!

— Не стану отрицать, что секс с тобой мне очень приятен, — ответила она, подбоченившись. — Спасибо за удовольствие. Но оно было взаимным, мой дорогой. Так что прошу вас выйти вон! Мне надо привести себя в порядок.

— Да катись ты ко всем чертям! — вскричал Билли и стал собирать с пола свои вещи.

— Думаю, что ты найдешь выход, — добавила Лили и, покачивая бедрами, удалилась в ванную, где, к своему немалому удивлению, обнаружила на полочке аккуратную стопку чистых махровых полотенец. Смачно выругавшись, она включила горячую воду и встала под душ. Стука двери, захлопнувшейся за Билли, она не слышала, но, выйдя из ванны, обнаружила, что в доме его уже нет.

Глава 11

Баффи Говард приветствовала Лили и Сэси, восседая на резном дубовом стуле с подлокотниками и высокой спинкой под старым кленом во внутреннем дворике.

— Здесь все свои, милочка, так что присаживайтесь к столу и рассказывайте, что у вас новенького, — промолвила она, взмахнув руками, унизанными кольцами с бриллиантами.

Баффи всех называла «милочками» и «душками», за исключением своего супруга: его она почему-то величала не иначе, как «мой румяный пирожок». Это звучало несколько странно, поскольку мистер Говард был худым, высоким, седоволосым, угрюмым стариком, абсолютно не похожим на свежеиспеченный аппетитный пирожок. Однако задавать вопросы по этому поводу хозяйке дома никто не осмеливался. Все полагали, что у нее имеются какие-то особые причины так именовать своего мужа.

Сэси и Лили многозначительно переглянулись, сделали постные непроницаемые лица и, потупив глаза, промолвили:

— Ничего особенного, миссис Говард.

— Садитесь же! — повторила она и кивнула на свободные стулья.

Девушки сели за большой стол, накрытый расшитой белой льняной скатертью и сервированный серебряной, фарфоровой и хрустальной посудой, и натянуто улыбнулись уже сидевшим за ним дамам.

Служанка Стелла немедленно наполнила их бокалы шампанским и удалилась, чтобы не смущать гостей своим присутствием. Проводив ее взглядом, Баффи сказала, обращаясь к Лили: