Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

Она не сомневалась, что сможет сыграть Джил. Оставалась единственная проблема – получить роль.

Задача была нелегкой.

Бродвейские театры испытывали серьезные затруднения, потому что арендная плата, жалованье театральным работникам, устанавливаемое профсоюзами, и цена на билеты повысились, кроме того, риск, связанный с вероятностью неудачной постановки, был гораздо больше, чем в счастливые годы до рождения телевидения, нанесшего непоправимый вред не только Голливуду, но, главным образом, Бродвею.

Даже такой человек, как Сэм Спектор, постановки которого, несмотря на тревожные времена, приносили неизменные доходы инвесторам, вряд ли пойдет на то, чтобы отдать столь важную роль неизвестной актрисе.

Энни приготовилась к битве. Против нее было все, даже Рой Дирен, который, несмотря на симпатию к Энни, рассмеялся бы ей в лицо, узнав, какой самонадеянный поступок собирается она совершить.

Но даже авторитет Роя не смог повлиять на нетерпение, сжигавшее Энни. Ждать больше не было сил.

Ей еще предстояло узнать, что мужество сослужит ей добрую службу. Но, к собственному жестокому разочарованию, Энни убедится, что талант и мужество – это еще далеко не все.

Во вторник утром без четверти двенадцать Сэм Спектор, как всегда, вышел из своего офиса в «Белл Тиэтер асошиейтс» и зашагал по затянутому ковровой дорожкой коридору к лифту, чтобы спуститься вниз, оказаться на Сорок третьей улице и отправиться обедать с коллегами и приятелями.

Энни тщательно обдумала, как обратиться к Сэму, и ухитрилась оказаться вместе с ним в кабине лифта. Он не повернулся, чтобы взглянуть на нее, а стоял, уставясь в старомодное табло, на котором сменялись номера этажей.

– Мистер Спектор, – наконец выговорила Энни, – простите, что беспокою вас, но другого выхода у меня нет. Видите ли, я работаю моделью здесь на Манхэттене, в агентстве «Сирена» и занимаюсь у Роя Дирена. Я… то есть, у меня нет театрального агента, но я все бы отдала, лишь бы меня прослушали на роль Джил в «Белой даме». Не хотела бы навязываться, но если бы кто-нибудь согласился уделить мне немного времени, всего несколько минут…

Обреченно вздохнув, Спектор повернулся к девушке. На фотографиях в театральной прессе он не казался таким высоким. И теперь он смотрел на Энни сверху вниз с высоты своего роста.

– Послушайте, юная леди, – начал он, – как вы думаете, сколько молодых актеров и актрис звонят мне по телефону, слоняются около офиса, привязываются в лифте? Я бы хотел помочь всем, но, увы, это не в моих силах. Неужели вы не можете понять?! Найдите себе агента, заставьте его связаться с людьми, отбирающими актерский состав к следующему спектаклю, и попытайте удачу, как и все на Бродвее. По-другому у вас не выйдет. Надеюсь, это вам ясно? Сказки о Золушке, ставшей принцессой, больше в театрах не случаются, юная леди, как, впрочем, и в кино. Нужно пройти весь путь. Согласны?

Очевидно, речь была отрепетирована до совершенства, повторялась сотни раз и была предназначена для ушей начинающих актеров. Сэм повторял ее с усталым терпением.

Но, произнося заученные слова, он невольно оценивающе оглядывал лицо и фигуру девушки, ее гибкое тело в облегающем платье, выбранном специально для этого случая.

Блеск в его темных глазах мог означать только одно – Сэм увидел в ней женщину. Энни почувствовала его реакцию, она не могла упустить так внезапно представившуюся возможность. Она заставила себя последовать за Сэмом через весь вестибюль к входной двери.

– Мне неприятно беспокоить вас, но я абсолютно уверена, что обладаю всеми необходимыми для этой роли качествами. Будь у меня агент, я бы не стала…

Он внезапно остановился у вертящейся двери:

– Как вас зовут?

– Энни. Энни Хэвиленд.

– Хэвиленд, – пробормотал Сэм. – Студентка Роя? Как он поживает?

– Неплохо, насколько мне известно. Я вижу его только на занятиях. Он очень…

– Совершенно верно, – иронически докончил Сэм.

Но в устремленных на нее глазах был не только юмор. Кажется, прошло бесконечно много времени, пока оба стояли неподвижно в вестибюле, а нетерпеливая толпа обтекала их.

Энни много раз видела такое выражение в мужских глазах – странное, туманное, безразличное, почти нечеловеческое, словно Сэм находился в чудовищных клешнях чего-то огромного, подавляющего волю и личность.

Энни уже научилась принимать как должное свое влияние на противоположный пол, да у девушки и не было выбора – ведь судьба наградила ее телом, которым многие мужчины так хотели завладеть! Правда, большинство из них старались при первой встрече скрывать свои чувства за неловкими шуточками или мужской бравадой, словно их поймали на месте преступления со спущенными брюками и нужно было как можно быстрее придумать, как защититься.

Но выражение глаз Сэма Спектора испугало Энни. Он казался гигантским хищником, который мог расправиться с ней в один миг.

Когда Энни смело вскинула голову, жесткий блеск в его темных глазах сменился нерешительностью. Надежда вновь загорелась в девушке.

– Ну что ж, – протянул он, – передайте Рою привет, когда увидитесь с ним. Скажите, чтобы он нашел вам агента.

И, не тратя слов, он повернулся на каблуках и исчез. Сердце Энни упало.

Она долго стояла, наблюдая за потоком торопливо бегущих по своим делам пешеходов.

Ей удалось привлечь внимание Сэма Спектора, но это ни к чему не привело. Неудача может повлиять на всю ее дальнейшую судьбу.

Весь остаток дня Энни мучительно перебирала в памяти подробности встречи с Сэмом.

Она знала, что может сыграть Джил. Но Сэм Спектор оказался одновременно и препятствием, и возможностью, позволявшей получить роль. Обладай она другим характером, наверняка сумела бы использовать свои глаза, голос, тело, чтобы заставить Сэма Спектора сделать для нее все на свете.

Но она не была такой женщиной. Сексуальность, которой Энни столь профессионально пользовалась в своей работе, не проявлялась в мужской компании. Энни не хотела пользоваться своей сексуальностью для устройства собственных дел.

Многие годы характер и воля служили Энни защитой и опорой, и она принимала это как должное. Но теперь надежные стены превратились в тюрьму, отгородившую ее от Сэма и будущего, ожидавшего впереди.

Энни недоуменно покачала головой. Чего она могла добиться в те короткие минуты, когда Сэм слушал ее? Вести себя словно дешевая старлетка? Рисковать, чтобы навлечь на себя такое же несчастье, как тогда, в доме Хармона Керта? Нет-нет, она не могла пойти на это!

Тем не менее все попытки Энни ни к чему не привели. Все возможности были исчерпаны. Все ли?

Энни возвратилась в мансарду после девяти, мечтая лишь о горячей ванне и постели. Скинув туфли, она включила автоответчик и стала слушать записанные на пленку сообщения. Первое было от Сэма Спектора: