#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом каждую ночь Марина оставляла включенным свет в их комнате, потому что Аня и Андрей боялись спать в темноте. Они боялись, что проснутся утром, но уже в детском доме. И маленькая лампа в виде совы всю ночь освещала комнатку и спящих на выдвижной кровати детей, их добрые и казавшиеся испуганными лица. И желтое неровное пятно чуть дрожало над ними, расплываясь грозным ореолом в темноте, словно пытаясь укрыть их от всего, что было вне комнаты, вне квартиры.
Именно в этот непростой период, когда Алина бесконечно ссорилась с мужем, а Юля переехала в Германию, Марина, к своему удивлению, сблизилась с Женей. Сблизилась с той, кого она считала ненастоящей подругой, догматичной, упрямой, твердолобой, не умеющей прощать тогда, когда только прощать и нужно. Кто знает, быть может, их сближение стало возможным, потому что к тому моменту Женя во многом изменилась: отдала своих троих сыновей в детский сад и оставила мечты о десятке детей, устроилась на работу и стала чаще прислушиваться к мнению других людей.
К тому же она знала все о трудностях воспитания детей с органическими поражениями мозга, гиперактивностью, неразвитыми лобными долями. Когда они встречались, Женя наблюдала за Андреем и Аней и не осуждала Марину за их поведение, далекое от прилежного. Именно эта ее нейтральная оценка действовала на Марину успокаивающе, потому что она так разнилась с мнениями других людей, то и дело бросающих осудительные взгляды на нее, а порой и открыто упрекающих ее в том, что она избаловала детей. Такие родители или бабушки демонстративно уводили детей с площадки со словами: «Пойдем, не будем играть там, где этот мальчик». Все это слышать и видеть было невыносимо, но еще невыносимее было то, что она не могла оправдываться перед каждым встречным, который, не зная ситуации, спешил наступить ей на больную мозоль и высказать свое бесценное мнение.
Как-то женщины нашли время, чтобы встретиться и погулять в парке вместе с детьми. Пока те резвились на детской площадке, а Аня качалась на большой круглой сетчатой качели, две подруги разговаривали.
– Только теперь я поняла, что материнство – это героический поступок. У меня совершенно нет времени на себя! А ведь мои дети довольно взрослые. Совершенно никакой личной жизни. Либо работа, либо дети.
– Жалеешь, что ввязалась во все это?
– Нет! Все одно: с детьми горе, а без них вдвое, – сказала Марина. А потом, спустя паузу, добавила, словно решилась признаться наконец в давних своих соображениях, которые все время жили в ней и не отпускали ее: – Я так восхищаюсь тобой, Женя.
– Да что ты! Все когда-нибудь становятся родителями, – ответила Женя, краснея от смущения. Было странно слышать комплименты от человека, с которым они раньше часто ссорились. Она еще не могла забыть той взаимной неприязни, что была между ними когда-то.
– Меня никто не предупреждал, что приемные дети – это настолько сложно, – продолжала Марина. – Все-таки не зря я мечтала о грудном ребенке. Его хотя бы можно воспитать под себя. Дитятко что тесто: как замесил, так и выросло. А с моими уже поздно все.
– Ты правда думаешь, что все проблемы из-за того, что твои дети приемные? – не выдержала и рассмеялась Женя. Марина с некоторым удивлением посмотрела на нее. – Это неправда! Я тебе говорю: у тебя обычные дети. Ну, немного хуже ведут себя, чем другие. Они, скорее всего, тоже чуть гиперактивные, как и мои мальчики, вот и все. Ты считаешь, мои никогда не валились на пол, не устраивали истерики без повода? Не ломали технику, мебель, не крушили все подряд? Не калечили меня, не били по лицу? Не говорили, что ненавидят меня? Ты правда так думаешь?
– Я никогда этого не видела, – сказала Марина, которая не могла так просто поверить Жене. Ей казалось, что та придумала это теперь, сильно преувеличивая недостатки своих сыновей, чтобы обнадежить ее, помочь ей нести свою нелегкую ношу. – Не верю я, чтобы твои мальчики так себя вели. Да, они немного сумасшедшие, конечно, но…
– А я тебе говорю, – возразила Женя с жаром, – что они это делают до сих пор. Младший чуть лучше себя ведет, у него легкие роды были, гипоксии не было. А старшие – это что-то с чем-то! Послушай, Марина, ты все время пытаешься сосредоточиться на том, что они у тебя приемные и оттого плохие. Но это не так. Со своими детьми можно так же мучиться. И даже больше. Ведь есть более тяжкие дети.
– Детки деткам рознь. Как же Алина, как же Юля? – вздохнула Марина, немного с завистью вспоминая подруг. – У них такие спокойные дети, и я не видела ни разу, чтобы их приходилось наказывать.
– Да у них были нормальные роды, вот и все, – сказала Женя, которая тоже немного завидовала подругам. – Но у каждого свои проблемы, – тут же заметила она, словно боясь притянуть к себе несчастья подруг. По крайней мере, у них с Мариной был счастливый брак, а дети были в целом более здоровы, чем Катя. Ни за что на свете она не променяла бы непослушание детей на болезнь.
– Да… Больному и мед не вкусен, а здоровый и камень ест.
Так они поддерживали друг друга и тянулись друг к другу, потому что имели похожие трудности. Женя уже не узнавала в Марине бывшую ветреную знойную женщину. Марина поправилась: по ночам она заедала стресс, – отчего стала выглядеть старше, лишь большие красивые глаза ее горели все тем же бойким, жизнерадостным и немного лукавым огоньком, будто она даже свои переживания могла перехитрить. И когда она жаловалась, Женя тем не менее знала, что та со всем справится, все перенесет, да еще другим поможет, и эта внутренняя сила подруги притягивала ее.
– Ты, главное, думай о семье, – сказала как можно деликатнее Женя, – и не обращай внимания на других мужчин – они будут отнимать твою энергию, которая тебе нужна для воспитания детей.
Марина вспыхнула. Она всегда что-то подобное ждала от Жени, та никогда не следила за словами, но в этот раз она сказала все не столь грубо, как раньше, поэтому, поколебавшись, она все-таки подавила в себе обиду.
– Какие мужчины? Вот мои мужчины: Виталий и Андрей, – да девочка Аня, мои драгоценные. Изба детьми весела. А вообще, кто старое помянет – тому глаз вон. Нет, друг мой, это пройденный этап. У меня не то что интереса к мужчинам больше нет, у меня и
