Русско-японская война, 1904–1905 - Кристофер Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 6
Отступление русских войск
Генерал Куропаткин столкнулся с самой серьезной проблемой. Такой проблемы еще не было у военных с момента, когда он вступил в командование русскими оборонительными силами в Маньчжурии в марте 1904 года. У него под началом оказалась армия в 250 000 человек, но эта армия существовала только на бумаге. Все, что у него было реально, — это армейская организация, которая мобилизовала четверть миллиона человек, но в Центральной России. И сейчас их не было ни в Сибири, ни в Маньчжурии. Единственная возможность доставить войска на Дальний Восток в разумные сроки — это транспортировка их по Транссибирской магистрали. Но движение на ней было плохо организовано, и проку от нее в начале войны было мало, ведь железнодорожная линия была однопутной. В 1903 году несколько военных поездов были забраны для перевозки войск и снаряжения. В 1904 году возникли серьезные проблемы в районе Байкала. Там строилась окружная линия в обход озера от Иркутска, но работа двигалась медленно. Летом в мирное время паромы перевозили поезда через озеро. Теперь, зимой, было необходимо проложить пути по льду и пересаживаться на другой транспорт, чтобы пересечь озеро, демонтировать локомотивы, перевозить их части на конной тяге и собирать их опять. Снежные бури и медленное строительство сдерживали все.
Когда генерал Куропаткин приехал в Маньчжурию, он узнал, что по линии в сутки идет только три военных поезда из двадцати. В Петербурге ему докладывали о двенадцати парах поездов в сутки (двадцать четыре поезда, по двенадцать движутся в каждую сторону). Но это были только разговоры. Генерал Куропаткин докладывал царю перед своим отъездом на восток, что ему нужно иметь тридцать эшелонов для перевозки войск, курсирующих по дороге круглосуточно, чтобы обеспечить снабжение, необходимое для победы.
Когда генерал Куропаткин прибыл в Маньчжурию, выяснилось, что генеральная ставка в европейской части России, посылая войска, снаряжает их так же, как в мирное время. Вскоре он отправил жалобу на количество багажа, особенно привозимого офицерами. Ему пришлось бесконечно долго ждать прибытия войск, которые после начала войны доставлялись по батальону или по два в день, тогда как ему были срочно нужны полки и бригады.
Американский военный корреспондент Сидни Тайлер, который много повидал на Русско-японской войне, рассказывал о войсках, которые оказались в распоряжении генерала Куропаткина, следующее:
«1-й армейский корпус под командованием генерала барона Штакельберга, 2-й — под командованием генерала Засулича, 3-й — генерала Стесселя и четвертый — генерала Зубарева. Это была впечатляющая сила, Маньчжурская армия. Она должна была наводить ужас на восточные войска, но, к несчастью для русских они упустили одну вещь, и это была — реальность… Например, 7-я и 8-я дивизии, которые должны были формировать часть 2-го армейского корпуса под командованием Засулича, были посланы в гарнизоны Порт-Артура и Владивостока. Порт-Артур, если вспомнить, был к тому времени под командованием генерала Стесселя, не способного руководить операциями 3-го армейского корпуса… С другой стороны, 3-я Восточносибирская стрелковая дивизия, приданная корпусу, и 6-я Восточносибирская стрелковая дивизия, приданная 1-му армейскому корпусу, были посланы на Ялу…»
«Система армейских корпусов Маньчжурской армии полностью была поломана», — писал он.
Явно ощущалось отсутствие организации, которая сумела бы достичь цели в распределении больших масс людей. Полки были не укомплектованы, лихорадочно произведенный набор рекрутов должен был быть продолжен, ряды офицеров должны были быть пополнены добровольцами из частей в других частях империи.
Результатом явилось то, что к середине мая, после поражения при Наньшане, положение стало безнадежным. 4-й армейский корпус был еще на другой стороне Байкала, в тысяче миль от места действий. Около 40 000 человек были заперты в фортах Порт-Артура и Владивостока, бесполезные для сражения, они могли защищать только свои бастионы. Генерал Куропаткин, удерживавший Маньчжурию, имел 100 000 человек и около 250 полевых орудий. Он был привязан к железной дороге и не мог от нее никуда двинуться.
Японская стратегия теперь состояла в том, чтобы попробовать обойти армию генерала Куропаткина, пробираясь на юг, восток и северо-восток. Десятая дивизия, не так давно высадившаяся, явилась ядром новой армии. За четыре месяца войны японцы прошли большой путь. Порт-Артур был изолирован, Квантунский полуостров был в руках японцев. Армия генерала Оку была готова идти дальше. 14 мая 1-я японская армия под командованием генерала Куроки оккупировала город Куаньдянь, что позволило ему продвинуться дальше на север от Ялу. Прежняя 10-я дивизия, которая теперь называлась 4-й японской армией, под командованием генерала Нодзу, двинулась на север и на запад, соединяясь с 1-й армией и приближаясь ко 2-й армии.
Для русских произошла одна из величайших катастроф в этой войне, вызванная лично наместником адмиралом Алексеевым.
Поскольку японцы активно использовали свои очевидные возможности и миля за милей завоевывали маньчжурскую территорию, то в конце мая генерал Жилинский привез генералу Куропаткину письмо от наместника с требованием решительных действий Маньчжурской армии, чтобы остановить японское наступление. Адмирал Алексеев, в свою очередь, устроил истерику, весть о которой дошла до двора в Петербурге на гребне японских побед. Если бы на это могла последовать благоразумная реакция двора или кого-либо еще, показавшая, что генерал Куропаткин совершенно прав в своих оценках неготовности России к войне! Трезвый взгляд для русских на суше и на море состоял в том, чтобы понять, что чуда не будет, что никакое чудо не спасет Порт-Артур. Благоразумно было отойти на север, устраивая задерживающие бои и ожидая подкрепления и возможного благоприятного военного положения.
До Алексеева доходили стенания из европейской части России, к которым он добавлял свои собственные эмоции, говоря, что японцы — нижестоящая раса и что время великой России ударить и уничтожить врага. Он не допускал возможности падения Порт-Артура и приказал наступать, чтобы ослабить натиск противника на город. Это означало, что нужно было заставить генерала Куропаткина предпринять наступательные действия, которые потребуют задействовать боґльшую часть имеющихся в его распоряжении сил. Ко времени этого приказа, в конце мая, только одна из нескольких дивизий подкрепления прибыла в ставку в Ляояне. Вся тяжесть кампании лежала на пяти восточносибирских пехотных дивизиях. Это происходило за несколько недель до того, как в армию должно было прийти подкрепление. Генерал Куропаткин знал об этом, более того, поэтому он и протестовал против наступления, но был бессилен.
Давление Алексеева и царских советников в Петербурге заставило генерала Куропаткина согласиться с наступлением вопреки своему мнению. Альтернатива перед ним стояла простая: либо самому сложить с себя обязанности, либо его сместят.
Итак,
