Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь - Александр Мазин

Выплеснутое вино зашипело на камнях очага.

– Язычник… – с ненавистью прошептал Антиф.

Но его шепот начисто потерялся в дружном реве пирующих.

Великий князь Владимир Святославович взошел на киевский стол.

Эпилог

– Тебе, Сварог, дарю эту жертву! – воскликнул жрец-сварг, задирая кверху кудлатую бороду, точно такую же кудрявую и желтую, как шерсть связанного барашка, уложенного у ног идола.

Бог Сварог, свеженький, только что из-под резца, глядел на киевлян поверх головы своего жреца. Хмурился, супил начерненные брови. Не одобрял, одним словом. Простой бог. Здоровенный, с большим носом, прожорливым ртом и круглым сытым брюхом.

«Бог смердов», – подумал Славка.

Перун, поставленный по приказу Владимира в Детинце, на месте разобранной церкви, выглядел серьезней. Плечистый, длинноусый, раскрашенный и щедро покрытый серебром, с вызолоченными усами. Бог варягов. Княжеский бог.

«Нет, – отдернул себя Славка, гоня греховную мысль. – Такой же идол, как и этот. Деревяшка – она и есть деревяшка. Хоть сажей ты ее покрой, хоть золотом».

– По закону пращуров! – возгласил жрец, поднимая над головой широкий и тяжелый жертвенный нож.

Славка отметил: тоже орудие смерда. Таким тесаком только головы баранам рубить. Никудышное железо.

– Коли не люб кто богам, приведут они другого, любого! – вещал сварг. – И повергнет он прежнего! И станет настоящим князем, единовластным и сильным! Голосом богов и отцом людию своему! Таков есть князь наш Владимир, сын Святославов! Поверг он нелюбого богам Ярополка-отступника и стал отныне великим князем земель киевских и подданных по праву древнему, Сварогову! И за Правду твою приносим мы тебе дар сей, Сварог могучий!

Тут жрец сделал паузу. Прежде чем прикончить барашка, он умолк и обвел вечников горящим взглядом…

Так совпало, что именно на эту торжественную тишину пришлась реплика Славки, которую он адресовал Антифу, а вышло так, что – всем.

– Это что ж получается: ежели я сейчас башку этому сваргу снесу – значит, стану главным над жрецами Свароговыми?

От неожиданности рука жреца дрогнула, удар пошел вкось и вместо того, чтобы взрезать барашково горло, нож чиркнул по кудрявому боку. Барашек заблеял, задергался… Желтоватая шерсть набухла от крови.

Народ загудел.

– Дурная примета, – сказал кто-то из гридней неподалеку от Славки.

Жрец растерялся.

Выручил Владимир. Вскочил со своего места, бросился к жрецу.

– Дай сюда! – Князь отнял у сварга нож, прошипел: – И верно: снести бы тебе башку, косорукий… – Затем, зычно, на всю поляну, перекрывая гул толпы:

– Прими дар мой, Сварог!

Подхватив левой рукой тяжеленького, дергающегося барашка, подбросил его вверх и на лету одним ударом напрочь снес животине голову. Да так ловко, что кровь оросила и его, и деревянного Сварога, а барашкина голова упала и подкатилась точно к изножью идола.

– Любо! – первым вскричал воевода Добрыня.

– Любо! Слава! Владимир! – заревели гридни.

Тут уж толпа не выдержала: грянула в тысячи глоток:

– Любо! Владимир! Сварог!

Славка тоже не удержался:

– Любо!.. – и вдруг поймал ненавидящий взгляд.

Жрец-сварг.

Будто змеиный язычок коснулся Славкиного горла. И воинственная радость иссякла, будто и не было. Осталось только страшное в своей осязаемости предчувствие беды.

– Господи Иисусе Христе, сохрани меня и помилуй… – прошептал Славка. И невольно обратил взгляд туда, где среди знатных бояр и воевод стоял отец.

Отец на жертвоприношение не глядел. Стоял в первом ряду и разговаривал о чем-то с таким же высоченным, как и он, ярлом Сигурдом, воеводой Владимира. Сбоку, на высоте отцова плеча виднелся золоченый шлем юного Олава. Вот кто глядел на происходящее с жадным вниманием. Даже на носочки привстал.

«Чего я испугался?» – укорил сам себя Славка. Что может сделать ему, гридню киевскому, какой-то жрец? Проклятие наслать? Смешно! Что крещеному проклятие язычника? Не больше чем гриб трухлявый – дорожному посоху.

Славка поискал глазами сварга… Не нашел. И успокоился. А зря.

– Боги желают крови! Человеческой крови!

Это сказал главный жрец Сварога. Тот самый, что опозорился на вчерашнем жертвоприношении.

Остальные дружно закивали.

Много богов в Киеве. Перун Молниерукий, варяжский бог. Сварог могучий, всеми языками почитаемый. Хорс-Солнцеводитель, иначе именуемый Дажь-богом, потому что ведомо – от Солнца все блага людские. Стрибог – отец ветров, Мокошь, дающая силы и жизнь, именуемая также – Мать Сыра Земля. Есть и другие. Те, кого лучше не поминать. К примеру, Морена, повелительница той вечной тьмы, что ждет за Кромкой тех, кого не принял Ирий. Или Ящер… Есть и мелкие боги, порожденные большими. Есть боги-пращуры, родовые боги, боги племен. Этих вообще великое множество. Из них Владимир разрешил почтить лишь одного – Симаргла, доброго бога полян. Его образ встал на старом киевском капище. Пониже Мокоши, однако и жрецу Симарглову разрешено встать с прочими на этом совете.

А еще есть Волох, иначе именуемый Белесом или Богом Скотьим, но почитаемый людьми едва ли не выше Сварога. Даже варягами почитаемый, потому что жрецы его, волохи, не только провидцы, но и целители. Так что бог этот воям весьма полезен. А если вспомнить, что и силу мужскую тоже он дает… Варяги, правда, на отсутствие мужской силы обычно не жаловались. Однако все знают: кто дает – тот и отнять может. Опять-таки праздники у Волоха веселые…

А вот Сварогу Волох – извечный соперник. Потому жрец его, один из всех, сварга не поддержал. Остался молчалив и неподвижен. Его бог тоже принимал кровь. Но – другую кровь.

Владимир хмурился. Жертвенной крови князь не жалел. Пока боролся с Ярополком – сам немало ее пролил. Как-никак он тоже главный жрец. Жрец Перуна Молниерукого. Но теперь Владимир получил что хотел. Всем ясно, что боги к нему благосклонны. И заплатил он им немало: везде ныне поднимают старые капища, да и новые строят – на месте разобранных домов ромейского Христа.

Старые боги должны быть благодарны Владимиру.

Но власть тех, кто их кормит, следует поумерить. Все эти жрецы, особенно гордые и властные сварги, должны понять: есть главнейший бог, бог над всеми. И не Сварог это, а Перун. Бог воинов. Бог княжьей руси. И потому он, Владимир, не только князь киевский, но и князь над всеми прочими жрецами.

Однако ж прав и дядька Добрыня, который внушает племяннику, что со жрецами следует быть осторожным и вежливым. В войске Владимира словен, почитающих Сварога, больше, чем славящих Перуна варягов. Более того, Сварожьи вои надежнее прочих, потому что к свободе их тянет меньше, чем варягов. Особенно – природных варягов. Так что расположение Сварога Владимиру тоже необходимо. А кто знает, что может нашептать своему богу обиженный жрец?

– Крови, говоришь? – Владимир неодобрительно поглядел на жреца-сварга. – Сколько рабов тебе нужно?

– Мне ничего не нужно! – Сварг гордо выпрямился. – Это могучий Сварог требует крови!

– Ты понял меня, сварг! – произнес Владимир, медленно наливаясь гневом.

Ему говорили, что сварги жрут человечье мясо и от этого звереют и становятся такими же, как ульфхеднары и берсерки. Владимир не боялся зверей: он их использовал. Но давать зверям волю – нельзя. Ярость и силу – вот что понимает зверь. – Сколько рабов-христиан ты хочешь принести?

– Не надо рабов! – отрезал жрец. – Сварог сам желает выбрать жертву. Принесите жертвенный котел!

Двое младших вынесли медный котел на десятерых. Сварг принял его, встряхнул. В котле задребезжало.

– Что там? – с подозрением спросил Владимир.

– Жребии! Здесь – все христиане киевские, – Сварг поставил котел перед князем. В котле лежали сотни деревянных дощечек.

«Маловато, – подумал Владимир. – Христиан в Киеве поболее. Или разбежались все?»

Владимир наклонился, зачерпнул горсть: на каждую из дощечек были нанесены древние резы.

Владимир швырнул дощечки обратно в котел. Он умел читать по-ромейски и по-латыни. Разбирал скандинавские руны и берестяное письмо. Но этих резов Владимир не знал.

– Выбери жертву! – предложил сварг.

– Выбирай сам, – Владимир качнул головой. – Жертва нужна Сварогу, а не Перуну.

Что-то блеснуло в глазах жреца. Торжество? Владимир насторожился. Может, не следовало отказываться? Один христианин – ничто. В Киеве их – множество. Но сварг точно что-то затеял! Что-то, что может не понравиться Владимиру. Что?

– Твое слово сказано, княже! – Сварг с готовностью сунул руку в котел, запрокинул голову, закрыл глаза…

Все затаили дыхание. Только птицы перекликались в листве, да шуршали таблички, перебираемые сваргом.

«Что он там выискивает?» – недовольно подумал Владимир.

Он вновь пожалел, что отказался сам вытянуть жребий.

Молчание затянулось. Остальные жрецы зашевелились, кто-то что-то сказал… Жрец Волоха поймал взгляд Владимира и чуть заметно покачал головой.