Сны инкуба - Гамильтон Лорел Кей

Вампира усадили на стул, и наручники пропустили через перекладину спинки. Конечно, это тоже только задержка, но две задержки подряд могут спасти нам жизнь, если дело повернётся плохо.

Я всмотрелась в лицо вампира. Волосы у него были темнее, чем у Эвери — шатен, которого многие назвали бы брюнетом, правда, не в моем присутствии. Глаза карие, тёмные. Выглядит неплохо — по типу «ну уж сотни таких лиц я точно видел», — но не поэтому я на него уставилась. Я его знала. Сперва просто какое-то воспоминание вертелось на заднем плане сознания, потом лицо стало знакомым, и вдруг все вспомнилось.

— Вы — Иона Купер. Помню, меня расспрашивали репортёры о моих чувствах по поводу того, что мой коллега-охотник убит вампирами. Это было — когда же? Два года назад, или три?

Выражение его лица и взгляд, до того безразличные, стали враждебными.

— Четыре.

— Вампиры тогда были на легальном положении, Купер. Почему вы не вышли из чулана и не сообщили людям, что не погибли в том пожаре?

Он опустил глаза, поднял снова, и они стали темнее, засверкали гневом и вампирской силой. Я наклонилась к нему поближе, улыбаясь. Зная притом, что эта улыбка не доходит до глаз, они остались холодны и мертвы. Ствол моего пистолета был прижат к его груди — не слишком сильно, но напротив сердца.

— А может, дело в том, что вы допустили гибель — сколько их было? — шестерых полисменов в огне?

— Анита, что происходит? — спросил Зебровски.

Я рассказала ему. Даже не глядя, я знала, что лицо Зебровски дружелюбным не будет. Ничто так не выводит копов из себя, как если убивают их коллег.

— И как же ты выжил, Купер? — спросила я.

Он полыхнул на меня взглядом:

— Сама знаешь.

— Ты выдал их тем вампирам, на которых охотился?

Он глядел молча, но отрицать не стал. Этого было достаточно.

— Он продал копов за деньги? — спросил Маркони.

— Нет, — ответила я, — не за деньги.

— Нет, — сказал Купер, — не за деньги.

— За что же ещё? — спросил Смит.

— За бессмертие, — сказала я. — Верно, Купер?

— Не только.

— За что же ещё? — спросила я.

— Ты — слуга-человек Мастера Города. Ты знаешь, за что ещё.

Я заморгала, не зная, что сказать, но отодвинулась и уже не держала пистолет у его груди. Я знала, на что это похоже — соблазниться тем, за кем охотишься. Просто в моем случае соблазнение было более традиционным. Ладно, зато я хотя бы среди живых.

— О чем он? — спросил Смит.

Густой голос Малькольма заполнил зал со всеми его столами и чашей для пунша. Все было готово для пунша с печеньем, хотя пунш, на мой взгляд, был слишком красный и слегка густоватый.

— Сила, офицер. Сила и секс — вот что предлагает Жан-Клод.

— Аккуратнее бросайся камнями, Малькольм, а то могут и вернуться.

— Это угроза?

— Нет, дружеское предостережение, что бросаться камнями можно, только имея чистые побуждения.

— Спроси своего друга. Спроси его, заманил ли его к нам секс с кем-то из нас. Я в течение многих веков видал смертных, приходивших к этой жизни ради секса.

— Во-первых, — ответила я, — он мне не друг. Во-вторых, мне не важно, зачем, важно лишь, что он сделал.

Я трогала Купера, когда обыскивала в поисках оружия, и никаких вспышек информации не получила. Никаких картинок. Способность Малькольма видеть через прикосновение я не приобрела, а только одолжила. И хотела одолжить снова.

Наверное, надо было хотя бы притвориться, что я выполняю обычную процедуру. Я повернулась к Куперу:

— Кто твой мастер? И где он сейчас?

— Скорее всего, ест.

— Где его дневное логово?

Он покачал головой, вроде как даже улыбнувшись.

— Я тебе ничего не скажу, Анита Блейк. Я не более собираюсь предавать своего мастера, чем ты своего.

— Видишь ли, мой мастер не просит меня потрошить беззащитных безоружных женщин, а твой просит.

Он снова покачал головой:

— Я его не выдам.

Теоретически говоря, больше прав у этого вампира не было. Я могла прямо сейчас законным образом всадить ему пулю в мозг. В ордере говорилось, что я могу использовать любые средства, которые сочту необходимыми. Об этом вслух не особо говорится, но я знаю, и все мы, легальные охотники за вампирами, знаем, что среди нас некоторые толкуют это положение ордера как оправдание пытки. Я пытку не люблю — ни по какую сторону цепей. Кроме того, у Купера репутация мужика крепкого. А у нас нет времени возиться и его ломать. Нам надо знать, где живёт его мастер.

Я подошла к Малькольму. Он явно не был рад видеть меня так близко.

— Чего вы хотите, миз Блейк? Вы получили своего негодяя — забирайте его и уходите.

Я понизила голос, чтобы слышали только мы с ним и почти готовый покойник Купер.

— Попытайся ещё раз прочесть мои мысли прикосновением.

— Я не пытался…

— Если будешь отрицать, я очень постараюсь, чтобы все, с кем ты вёл переговоры последние годы, узнали, как именно ты их перехитрил. Рукопожатия было достаточно.

— Я никого не зачаровывал.

— Нет, ты просто читал мысли, брал знание из разума против воли владельца. Это запрещено законом.

— Опять угроза, миз Блейк?

— У меня все просто, Малькольм. Если ты сейчас своё скромное ясновидение применишь ко мне, оно останется нашей маленькой тайной. Если нет, оно не останется нашей маленькой тайной. Сам видишь, насколько просто.

— Как я могу тебе верить?

— Можешь или не можешь, а выбора у тебя нет.

Тут я ощутила его силу — как воду, заполняющую помещение. Когда-то я боялась в этой силе утонуть. Сейчас я знала, что могу в ней плыть или просто её не замечать.

— Показуха на меня впечатления не произведёт.

— Я это сделаю, но не потому, что ты меня заставила. Я хочу, чтобы прекратились эти убийства, и если мы приютили среди нас змей, не ведая того, то я хочу знать, кто они. Я не потерплю, чтобы подобные вещи творились в моей церкви или же членами её.

— Отлично. — Я протянула ему руку. — Давай тогда от слов к делу.

Он нахмурился, но руку мне дал, и как только наши пальцы соприкоснулись, я почувствовала, как он роется у меня в голове. Ощутила, как он увидел ещё раз образ мёртвой женщины. Более полный. Своей силой я взмахнула наружу, как парирующим клинком, и на этот раз он был готов — он просто убрал руку и отступил.

— Пусть тебе будет от этого столько же радости, сколько мне за много сотен лет.

Это прозвучало как благословение по форме и проклятие по сути, но я не обратила внимания. Мне надо было воспользоваться даром, пока он со мной. И я повернулась к вампиру, пристёгнутому наручниками к стулу.

Он слышал по крайней мере часть разговора с Малькольмом, и лицо его было сердитым и вызывающим.

— Я не буду говорить.

— Я тебя и просить не буду.

— Что сейчас происходит, Анита? — спросил Зебровски.

— Я собираюсь выяснить то, что нам хочется знать.

— Как? — с явным подозрением спросил он.

Я не могла сдержать смеха:

— Зебровски, ты чего подумал?

— Даже не знаю.

И смех у меня сам собой угас. Всегда неприятно видеть, как твои друзья смотрят на тебя так, будто допускают, что ты можешь быть монстром.

— Я ничего не собираюсь делать такого, чего ты сегодня уже не видел.

Он удивлённо раскрыл глаза:

— Но тому типу ты нравилась, а этот тебя не выносит.

— Не играет роли.

Он сделал неопределённый жест — дескать, что ж, действуй, но вид у него был такой, будто поверит он только, когда увидит. Что ж, его можно понять. Я протянула руку к лицу Купера.

— Не трогай меня!

— Хочешь, чтобы я сразу тебя пристрелила?

Он посмотрел злобно.

— Тогда сиди тихо.

Не опасайся я, что он попытается вцепиться в меня зубами или руками, я бы обняла его сзади, но он — вампир, а их лучше не обнимать, если не уверен в своей безопасности. Я тронула его сбоку, так что если бы он попытался меня цапнуть, я бы почувствовала и успела бы отодвинуться. Я коснулась его щеки. Он был чисто выбрит, но холоден. Ещё сегодня не ел.