Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Риск — благородное дело! — проговорил Сид, откликаясь на собственные мысли.
— Ну да, риск… когда заранее знаешь, чем все закончится, — отозвался Винс.
— Это не меняет дела. Малейшая оплошность — и ничего бы не сработало. Риск остается всегда, — сказал Сид.
— Вот-вот, всегда остается, — поддакнул Лео и, подумав, прибавил: — Жизнь — она сама риск, верно я говорю?
— Золотые слова, Лео, сынок, золотые слова.
Лео ухмыльнулся:
— Ну вот. Я ж как есть, так и говорю.
Винс глянул в окошко, на Темзу, и подумал, что эти двое — точь-в-точь персонажи из мыльной оперы. Затем, не отводя глаз от реки, он принялся думать о том, что течением его наверняка вынесло бы в устье, а потом в море, а оттуда рукой подать до Западного Уэльса… то бишь до его побережья. Здесь вода, там вода… Просто сесть на пароходик и почапать в прибрежный Уэльс. Когда-нибудь он точно это сделает — смотается из этого Лондона, и лучше бы уж поскорей.
Он дал зарок, что случится это не позднее, чем ему стукнет сорок. Оставалось еще восемнадцать месяцев. Всего ничего.
Сид опрокинул в себя бокал шампанского и помахал банкнотами. Ему нравилось, какие они на ощупь. Было что-то в этом такое, от чего ему становилось хорошо. Сначала просто хорошо, а потом так, что аж ширинку распирало. У него начинало свербить, и засвербило прямо сейчас. Надо снова заскочить к Барбаре, кинуть ей палку. Вот-вот. И нечего откладывать.
Да, Барбара — это то, что ему сейчас нужно. Стоило ему помахать у нее перед носом смятой пачкой банкнот, и у нее глаза загорались, будто тысячеваттные лампочки. Не баба, а тайфун. Вот сейчас и оттрахаю.
Сид велел водиле Гарри ехать на площадь Св. Георгия.
— К Барбаре, что ли? — спросил Лео.
Сид кивнул.
— Я могу подбросить вас двоих к подземке, а если хотите, можете подождать в машине. Как хотите.
— Нет, сегодня мы туда не едем, — негромко проговорил Винс.
— Почему это? — требовательно спросил Сид.
— Потому что у нас проблема.
— Какая еще проблема? Ты же знаешь, я веду бизнес и у нас не бывает проблем.
— Знаю, шеф. Но сейчас одна все-таки есть. Этот парень, Брайан Спинкс.
— А, этот! Дерьма кусок!
— Во-во.
— Винс, ты ведь знаешь, что такое симфония, правда?
— Симфония, Сид? Знаю, как не знать.
— Мы все действуем согласованно, каждый делает что должен и когда должен, и в результате получается такая вещь — музыка. А когда мы действуем несогласованно, получается раздрай и никакой музыки.
— Ты это здорово подметил, — сказал Винс и, зевнув, подумал, как все-таки Сид любит кругло выражаться и как давно он, Винс, мог бы стать богатым человеком, если б ему приплачивали за то, что он все это слушает, хоть по паре пенни за раз.
Помолчав, Сид хлопнул кулаком по ладони и сквозь зубы процедил:
— Я так и знал, что с этим Брайаном Спинксом лучше не связываться.
И я тебе это говорил, подумал Винс. Я тебе это говорил, но ведь ты никогда не слушаешь.
Какая уж тут, к чертям собачьим, симфония!
Винс работал на Сида уже пятнадцать лет — с тех самых пор, как отслужил в армии. Нельзя слишком долго засиживаться на одной работе, а тем более на такой. Он выдохся, и это было понятно. Романтики оказалось с гулькин нос. Работа у Сида стоила Винсу женитьбы, и он не хотел, чтобы она стоила чего-то еще.
Тогда он принял «деловое предложение» Сида и думал, что не пройдет и полугода, как он сумеет твердо встать на ноги. Но прошло уже немало лет, а он так ничего и не добился или, как сказала его невеста, ни к чему не прибился.
Рабочему пареньку с Друри-лейн такая работа когда-то казалась большой удачей, но к чему это его привело?
Сожительница Брайана Спинкса открыла дверь полуподвальной квартиры в Кентиш-Тауне, и тут ее толкнули в живот. Затем последовал удар в лицо, а самого Брайана схватили за загривок, выволокли по ступенькам на улицу и впихнули в забрызганный грязью фургон, который сразу же покатил вверх по Лейтон-роуд.
К тому времени как фургон добрался до Йорквей, Брайан был связан по рукам и ногам, бечевка больно впилась в запястья и лодыжки. Повязка на глазах тоже не прибавляла ему уверенности.
По правде говоря, Брайан хотел совсем иначе отметить свой тридцатый день рождения. Они с Джун собирались взять в прокате пару фильмов и ужин из китайского ресторанчика и просто спокойно посидеть вечерком. Такого они никак не предполагали.
— Что все это значит? — возопил Брайан, узнавший своих похитителей. — Что я такого сделал?
Фил-Костолом ткнул Брайана в шею сигаретой и процедил:
— Ты поломал Сиду музыку, вот что ты сделал. Ну и не рыпайся.
Вопль Брайана заглушила сирена проезжавшего мимо патрульного автомобиля, высланного расследовать попытку налета на индийскую лавчонку где-то на Каледониан-роуд.
«Мерседес» мчался на восток вдоль набережной.
— Всегда найдется какое-нибудь дерьмо, вроде Спинкса, которому больше всех надо. От этого уж никуда не денешься, верно? — заговорил Сид.
Лео промычал что-то в знак согласия.
— Дурья башка, — сказал Винс, по-прежнему думая о море и об Уэльсе.
Фургон въехал в ворота пункта по приему металлолома. На заборе красовалась горделивая надпись: «Торговля цветным металлом. ООО «Альбион» (1947)». Фургон встал на погрузочной площадке, и Фил с помощниками — водилой Кенни и Тощим — взвалили Спинкса на тележку и, подкатив к лифту, подняли на второй этаж.
— Я ничего не сделал, — успел крикнуть Брайан до того, как водила Кенни пнул его под ребра.
— Ты нарушил правила, приятель, — сказал Фил. — Ты нарушил правила.
«Мерс» въехал во двор ООО «Альбион». Первым из машины вышел Винс. Оглядевшись по сторонам, он дал знак Сиду и Лео. Вместе они пересекли погрузочную и зашли в лифт.
Сид отворил дверь того, что некогда было приемной председателя, и кивнул ожидавшей его троице.
— Славно, ребята, славно, — сказал Сид, подходя к Спинксу, раздетому донага и буквально распятому лицом к стене на двух устрашающего вида крюках.
Спинкс с трудом повернул голову и проговорил:
— Здрасьте, мистер Би. Тут вроде как ошибка вышла.
— Никакой ошибки. — Сид сердито сплюнул. — Ты не только занялся тем, на что я не давал тебе разрешения, но еще и вздумал доить два моих клуба.
— Я? Что вы, мистер Би, это не я!
— Ты, ты. Винс подсчитал, что мы из-за твоей неуемной жадности чуть не десять
