Мои калифорнийские ночи (СИ) - Джолос Анна

А мне только и остаётся, что глядеть ему вслед.

Видеть как прощается с друзьями.

Направляется к небольшому микроавтобусу, найти который у меня не было ни единого шанса…

Нескончаемые слёзы застилают глаза, и я, не разбирая дороги, ухожу оттуда. Потому что не могу смотреть на то, как он совершает ошибку и не могу поверить в то, что теперь всё кончено…

Не помню как добралась до его машины. Разве что заметила Исайю, проталкиваясь сквозь толпу обременённых своими заботами людей.

Ричи смотрел на меня так, как смотрят лишь на врага.

Не скрывая открытой ненависти и неприкрытой злобы.

Видел наш поцелуй.

Я прекрасно понимаю, что ему неприятно, но, как бы жестоко не звучало, меня сейчас это совершенно не трогает…

Убираю извещение о штрафе с лобового стекла и сажусь в бмв, отрезая звуки, доносящиеся с шумного автовокзала. Руки выполняют механические действия, а голова не соображает совсем. Понимаю это, когда едва не попадаю в аварию на перекрёстке, случайно не заметив красного сигнала светофора.

Проезжаю ещё немного и сворачиваю в первый же попавшийся карман. Выключаю трясущимися пальцами зажигание и обессиленно роняю голову на руль, закрывая ладонями мокрое от слёз лицо.

Потом вылезаю из машины, бреду к океану и опускаюсь на песок. Сворачиваюсь калачиком и слушаю шум воды. Меня заполняет поразительное по своей силе чувство безысходности и потери. Словно я вдруг лишилась того, без чего жить точно не смогу.

Мы потеряли друг друга.

И теперь это уже точно не игра.

Это просто финал…

*********

Я лежу там на берегу до самого вечера. Рыдаю, судорожно втягивая воздух раненными лёгкими. Без конца прокручиваю в памяти наш полный отчаяния поцелуй, и мечтаю отмотать время на октябрь и начать всё заново.

Пропуская сквозь пальцы нагревшийся за день песок, думаю о том, как сильно люблю его…

И гадаю, что на самом деле испытывает ко мне он.

Ты разбил мне сердце, Рид Брукс, и теперь я не понимаю, что с этим делать…

Минуты сменяют часы. Я продрогла до самых косточек. Намокла и очень замёрзла. Уже на закате с трудом встаю на ноги и шаткой походкой направляюсь к машине.

Еду домой. Ставлю его автомобиль в гараж. Поднимаюсь наверх, игнорируя встревоженные лица отца и Грейс. Толкаю дверь его комнаты, захожу в ванную и отрешённо принимаю горячий душ, чтобы хоть как-то разогреть окоченевшее тело.

Потом долго стою у распахнутого окна. Поднимаю со стула аккуратно сложенную футболку. Тяну носом запах, который она до сих пор хранит и глотаю безостановочно катящиеся слёзы.

Снимаю полотенце, одеваю его футболку на себя и забираюсь в его постель.

Снова накатывает волна истерики. Сперва я плачу почти беззвучно, но потом рыдаю в голос, кусая подушку от той невыносимой боли, которую я ощущаю всем своим существом.

Мне плохо без него. Очень плохо.

Что-то безвозвратно сломалось там внутри…

В тот шестнадцатый день моего рождения, когда отчим надругался надо мной мне казалось, что самое страшное в моей жизни уже произошло…

Но господи, как же я заблуждалась…

Глава 87

Исайя

Утро моё начинается весьма неожиданно. Меня будит настойчивый звонок от начальника охраны. Он сообщает, что у ворот меня ждёт Бен Смит, отец Дженнифер.

Я с трудом поднимаюсь с кровати, умываю холодной водой изрядно помятое лицо и одеваю чистые шмотки.

Поторапливаю голую девицу убраться восвояси.

Чёрт, даже не помню как затащил в свою комнату нашу новую домработницу Элен. Кажется, вчера я был очень пьян, потому что подробностей шумной вечеринки и того, что происходило после — я, увы, не помню…

Бен отказался проходить в дом, а потому я отправляюсь за ворота. Вижу знакомый мне лексус, припаркованный через дорогу и направляюсь к нему. Отец Джен стоит, оперевшись на крыло машины и смотрит в сторону побережья.

— Мистер, Смит, рад вас видеть, — протягиваю ему ладонь для рукопожатия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Добрый день, Исайя, — Бен здоровается со мной и улыбается. — Найдётся время? Мне нужно с тобой поговорить.

— Конечно! Я ничем не занят. Каникулы… Может, всё-таки пройдём в дом и выпьем по чашечке горячего кофе? — дружелюбно предлагаю я.

— Спасибо, Исайя, но нет, — ожидаемо не соглашается он. — Я как раз отобедал.

— Что ж, как пожелаете, — пожимаю плечами.

Лично я не отказался бы от дымящейся кружки рафа, приготовленного моей дорогой Камиллой. И от таблетки аспирина. Голова болит просто жутко.

— Как ты наверное догадался, я приехал поговорить насчёт своей дочери, — печально начинает он. На его лице моментально отражается печаль и растерянность.

Чутьё меня никогда не подводит. Плохи дела.

— Ну, вы в курсе: мои звонки и сообщения она игнорирует, — сухо изрекаю я, опуская на нос тёмные очки от армани. Солнце палит нещадно, август на пороге. — За прошедшие пару недель Дженнифер так и не вышла со мной на связь.

— Я не знаю, что делать, Исайя, — признаётся мужчина, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Она толком не ест, не общается ни с кем… Заперлась в комнате и практически не выходит оттуда.

Мне крайне неприятно это слышать. Ведь то, что присходит с ней явно связано с отъездом Брукса.

— Я уже даже готов положить её в больницу. Она потеряла в весе и стала похожа на привидение. Мы с Грейс не знаем, как с ней бороться… Но её нужно вытаскивать из этого депрессивного состояния как можно скорее.

— И думаете, Дженнифер станет меня слушать? — качаю головой я. — Ваша дочь — самая упрямая девчонка на свете.

Бен тяжело вздыхает и кладёт руку мне на плечо.

— Ты ведь её лучший друг. Поговори с ней. Она прислушается к тебе.

Я печально смеюсь.

— Не та ситуация, Бен.

— Мы с Грейс были так рады, когда вы начали встречаться! — задумчиво произносит он.

Я молча киваю. Это действительно так. В доме Смитов я всегда был желанным гостем.

— Знаешь, мы думали Рид уедет и всё как-то само собой образуется.

— Я надеюсь так и будет. В отношении вашей дочери я настроен очень серьёзно.

Бен довольно улыбается.

— Даже после того, как увидел их целующимися на вокзале, — добавляю я, и он меняется в лице, сердито хмурится и на пару секунд закрывает глаза ладонью.

— Дженнифер ещё совсем юная. Не понимает, что творит, — смущаясь, оправдывает её поведение. — Но знаешь, Исайя, она всегда с такой теплотой говорит о тебе. И наблюдая за вами, я вижу, что ей хорошо с тобой. Ты любишь и уважаешь её.

— Так и есть. Вопрос в том, что ей это не нужно…

— Она просто не понимает как ей повезло с тобой, — расстроенно качает он головой. — Знаешь, моя первая жена вот так же относилась ко мне по-дружески на протяжении многих лет.

Я удивлённо вскидываю бровь. Кажется, мистера Смита потянуло на откровения. Но это мне только на руку. Заручиться поддержкой родителей Дженнифер — затея хорошая.

— Я был от неё без ума, а она всё твердила про дружбу…

— Знакомо, — с грустью отмечаю я.

— Она была влюблена в моего одноклассника, бейсболиста, Бари Саймана, Я всегда был рядом и видеть их вдвоём… — он машет рукой, прерываясь на полуслове.

— И что же? — намекаю на продолжение.

— Не вышло у неё с Бари ничего хорошего. Он относился к ней отвратительно. А я, знаешь, отпустил тогда ситуацию. Устал быть на вторых ролях.

Он замолкает. Наверное, его затянуло в водоворот воспоминаний.

— Она ведь в итоге вышла за вас замуж?

— Да. Когда ей снова разбили сердце, а я практически женился на другой, она вдруг объявилась. Сказала, что я — единственный порядочный мужчина в её жизни и призналась, что давно влюблена в меня. Мол осознала это лишь, когда потеряла меня…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Женщины, — понимающе хмыкаю я. — Бен, а можно вопрос? Почему Эмили ни разу не навестила Джен? То есть я знаю, у них непростые отношения, но всё-таки…